Противостояние - Александр Смолин

— Ты и впрямь знаешь многое, — закивал Дарэт.

— А я про что? Вместе мы могли бы одолеть врага! — оживился я, надеясь на понимание и на честную компанию. — Да и, вот еще. Не помню, говорил ли я, но Морак-Тум извергается раз в тысячу лет. С интервалом плюс-минус 200 лет. Неужели ты не понимаешь? Вновь восстали агнийцы, вновь грядет извержение — история повторяется. Творец будто специально обучил вулкан извергаться во время войны. Фархады в прошлый раз целых сто дней молили Анда наслать холода. Это конечно слухи, но кто знает. Ты только представь, что на несколько дней пепел вообще скрыл небо от сольямных лучей и погрузил весь Ветренный Предел во мрак. Вместе с мраком пришли небывалые холода и весь снег покрывал пепел. Здесь точно не обошлось без помощи нашего Создателя.

— Ты говоришь как человек некогда преданный Анду всем сердцем, но ты продолжаешь убивать даже после нашего с тобой разговора. — Неожиданно для меня перевел тему Дарэт и принялся за словесную атаку. — Я нашел тело ни в чем неповинного молодого бриария прямо в кустах. С вырванным сердцем! И стаей мух в груди!!! Знаешь, что я о тебе думаю?! — Дарэт уже кричал. — Несмотря на свою мудрость, ты так и остался предателем и чудовищем ни чем не лучшим чем Моркогдон!!!

— Я не убивал никакого бриария в кустах! С момента нашего разговора ни одно сердце не было съедено мною. Ты что обезумел?! — защищался я.

— Ну да, так я тебе и поверил. — Не унимался Дарэт. — Ты превращаешься в ворона, следишь за мной, а в свободное время вырываешь сердца у путников. Убийство произошло в шести милях от моего лагеря. А накануне ночью я видел тебя на ветке. Кого ты пытаешься обмануть?

— Дарэт на мне проклятие Анда. Днем я превращаюсь в ворона и лишь с полным заходом сольяма могу снова быть человеком. Ночью ты видел не ту ворону. Есть конечно знаменитые воргерры вроде Проклятого, которые могли контролировать свои превращения, но для этого надо есть очень много сердец. Я на такое не способен.

— Как же — оправдываешь себя! Ты на моих глазах, чуть ли не каждый день прилетал в темницу и питался узниками, не отходя так сказать от стола!

— Парень, там речь идет о сотнях сердец. Проклятый мог черпать с них такую силу, что мне даже не снилось. Но я ведь даже не маг и мне не подвластны подобные манипуляции.

— Спасибо, ты сказал достаточно! — закивал Дарэт с болью в глазах.

Неожиданно для меня он выхватил свой клинок из-за спины, рукоять которого благополучно скрывалась до этого за его шеей и в мгновение ока отсек мне голову. Я даже боли то толком почувствовать не успел. Только падение было слегка неприятным.

— Глупе-е-ец… — последнее, что сказала моя голова, перед тем как закрыть глаза.

— Вместе воевать? Да тебе бы только сюжетики для историй собирать! Вот твоя истинная цель, монстр. — Дарэт символически плюнул и побрел прочь.

Для наблюдательного читателя я хочу немного осветить тему подобного проклятия. Когда воргерр в облике ворона нападает на жертву, то достаточно оцарапать кожу убиенного, чтобы пошла кровь, тогда чары сами спадают, и он вновь может ненадолго стать человеком, чтобы вырвать сердце бедняги и съесть. Оно дает нам силу, но проклятие вновь превращает обратно в птицу, и так до самого захода. В момент, когда воргерр ест сердце днем, он кратковременно избавляется от чар. Только ночью проклятый может спокойно пребывать в человеческом теле либо обращаться в ворона по собственному желанию. Я носил с собой кусочки засушенных сердец, чтобы, когда мне нужно, контролировать процесс. Большую часть времени я ворон. Я слегка приврал Дарэту, что ночью не могу быть вороной, но насчет убийства я говорил чистую правду. И той вороной был не я.

Знаете, по сравнению с птицами люди настоящие дальтоники. Видеть день, рассвет и закат в образе вороны невероятно. Наш диапазон цветов гораздо ярче, многообразней и насыщенней. Так что я вовсе не жалуюсь, хотя и не могу жить обычной жизнью. Долгими веками я пребывал в одиночестве. У меня не было ни друзей, ни семьи. Я лишь скитался ночами по Мертвой пустоши в облике человека и наслаждался видами Предела днем в образе ворона. Я ел столько сердец, сколько мне требовалось. Со временем жалость и чувства угасли. Но так было до той поры, пока я не повстречал Дарэта…

ГЛАВА 14 БИТВА ЗА ПЕРЕШЕЕК

— Kur lando!!! Kur lando!!! (Господин наместник!!! Господин наместник!!!) — кричал бриарий в бархатных бардовых одеждах, панталонах и шляпе, сбиваясь с ног.

Тронный зал Звездара наполнял полумрак. C высоких окон спускалось несколько ярких столбов света. Пол был устлан темной плиткой, а в самом конце стоял резной золотой трон. На нем восседал постоянный наместник города — Эрулай Тьебо. Он сидел тут при короле Дремурге и сидел теперь при королеве Арсиндэл. Вдоль стен стояло много массивных подсвечников на десять и даже на двадцать свечей, оттого в воздухе пахло воском. Эрулай велел пропустить советника и двое стражников расступились.

— Go tula! (Говори!), — велел Эрулай. Его голос эхом разнесся по залу.

— Kur lando! Roktar  go yarro  nido mertano! (Господин наместник! Роктарийцы напали на перешеек!).

Эрулай взволнованно вскочил с трона и посмотрел на советника. Полный мужчина передал дрожащими руками доклад дозорных с границ перешейка. Наместник мигом прочитал донесение. Его лицо побледнело. В нем говорилась о несметной орде — ста тысячах воинов. Варвары молили о помощи. Нужно было срочно принимать меры.

— Ontilas go tula de`marikon Arsindel! (Немедленно сообщите королеве Арсиндэл!)

— Cetra (Так точно!) — откланялся советник, и со всех ног побежал к гонцам.

— Gonagva, marikon Sargon go ul`an go yarro ir ruder «anor». Ando go hargon. L'a gonagva roktar! (Беда, царь Саргон намерен вторгнуться в наши земли. Анд защити. Проклятые роктарийцы!) — задумчиво произнес Эрулай.

Отряд Дарэта приближался к воротам, когда его заметили стражники. Они бросились к нему и, оцепив кольцом, велели ждать у стен. Стены вокруг Звездара были приторно синего цвета — их высота впечатляла. Город полностью строили из ревонских камней. Вокруг, как и положено был вырыт глубокий ров, вот только он был пустой. Свалиться туда было равносильно если не смерти, то искалечению точно.

Вскоре из ворот выбежал тот самый советник — бриарий лет пятидесяти с желтой короткой бородой и усами, голубыми прищуренными глазами и морщинами. Он все так же был в своем бардовом наряде. В руке советник тряс кипельно-белым пергаментом, в котором королева приказывала всем своим доверенным подданным отправляться к перешейку и разузнать в чем дело. По возможности требовалось помочь варварам отступить к стенам замка. Помощь войсками вопреки обещанию было велено не оказывать. Арсиндэл желала сохранить армию на границе земель, а именно в Звездаре.