Просто Мария 2 - Коллектив авторов

более развиты, — заявил де Фалья, — и это я говорю вам не потому, что я мексиканец, не из-за казенного патриотизма… Просто у меня была возможность сравнить…

Мария осторожно напомнила:

— Вы хотели сказать, что когда приехали из Мексики в Голливуд…

— Ах да, — подхватил Мигель Габриэль, — спасибо за напоминание… Так вот, мне сразу же предложили снять небольшой десятисерийный фильм… Я, не имея выбора, с радостью согласился. Я пригласил актеров — конечно, не самых лучших, но вполне приличных по калифорнийским меркам… Фильм был снят довольно качественно — я и теперь это утверждаю… Но он с треском провалился.

Мария пожала плечами — она никак не могла понять, как это качественный фильм может с треском провалиться…

— Почему?.. — Спросила она.

Де Фалья тяжело вздохнул — это тягостное воспоминание всегда бередило его душу.

— Потому, что я снимал его в расчете на нашего, латиноамериканского зрителя, — произнес он, — я в то время еще не был знаком с североамериканской спецификой… Я не знал, каковы вкусы у продюссеров Голливуда. Правда, потом, когда я понял, чего от меня добиваются, я достаточно быстро набил руку. Однако — скажу вам честно! — я всегда оставался не доволен своими работами…

— Многие большие художники создают настоящие шедевры, и лишь единицы остаются довольными, — заметила Мария Лопес.

— Возможно, возможно… Хотя, — де Фалья, вытащив из кармана зажигалку и толстую сигару, неспешно закурил, — хотя донна Мария… Мне кажется, что этот сериал — лучшее, что я сделал за свою жизнь…

— Я так благодарна вам, — начала было Мария, — я так признательна…

Мигель Габриэль поморщился — он не очень-то любил, когда его благодарили.

— Ничего, ничего, — произнес он, — я думаю, этот фильм — не последний мой фильм в Мексике…

— Да, чуть не забыла, — спохватилась Мария, — мы же до сих пор не обсудили сумму вашего с Джоанной гонорара… Как же я могла забыть?.. — Виновато улыбнулась она. — И сами вы мне не напомнили…

Если бы последующие слова дона Мигеля Габриэля слышал какой-нибудь американский продюссер, он бы наверняка посчитал, что де Фалья сошел с ума.

— Знаете, — произнес режиссер, — я ведь человек небедный… Да, я достаточно богат… И я решил, что мой гонорар лучше отдать тем, кому он нужнее…

Мария непонимающе посмотрела на своего собеседника и спросила:

— Что вы имеете в виду, дон Мигель Габриэль? Вы отказываетесь от вознаграждения?

Выпустив из легких сизоватую струйку табачного дыма, Мигель Габриэль произнес:

— Недавно мне пришлось проезжать по одному окраинному кварталу… Это на северо-западе Мехико. И так вот, — продолжил де Фалья, — я даже не представлял, что в наше время люди могут жить так бедно… Они просто влачат нищенское существование! Я помню знаменитое землетрясение, случившееся тут несколько лет назад — конечно, дома немного отстроили, но ведь люди по-прежнему живут в ужасных условиях… Я хотел бы, чтобы мой гонорар пошел на благотворительные цели.

На глаза Марии внезапно навернулись слезы. Она воскликнула:

— Дон Мигель Габриэль!.. Вы — благородный человек! Какое счастье, что судьба свела меня с таким замечательным человеком, как вы…

Де Фалья вновь недовольно поморщился.

— Ничего страшного, какое тут благородство… Просто — естественное желание помочь. Не забывайте, — он опять поморщился, — ведь я — тоже мексиканец…

— Значит, вы хотите, чтобы ваш гонорар пошел на помощь этим несчастным?

— Да, — коротко кивнул дон Мигель Габриэль, — я же говорю — у меня и без того уйма денег, так что, надеюсь, не обеднею…

— А как же гонорар Джоанны?

— Я еще не говорил с ней об этом, — ответил де Фалья, но, думаю, что и она не откажется… Тем более, что я всегда смогу ее обеспечить…

Мария украдкой вытерла набежавшую так некстати слезу.

— Вы — благородный человек, дон Мигель Габриэль! — Воскликнула она. — Такое редкое благородство… Особенное в наше время…

Глава 40

Успех телесериала был единственным приятным событием в жизни Марии. Не успела она выписаться из клиники святого Габриэля, как узнала достаточно неприятную новость: ее сына Хосе Игнасио мобилизовывали в армию.

Восстание в штате Чампа ширилось — военное министерство объявило частичную мобилизацию. Политики очень опасались, что это восстание сперва довольно незначительного местного характера, может быстро перерасти в гражданскую войну. Что-что, а такого рода войны часто полыхали в Латинской Америке — и в соседней Никарагуа, и в Коста-Рике, и в Панаме, и в Сальвадоре…

Мария никак не могла понять — почему мобилизуют именно Хосе Игнасио, который не прошел даже специальной военной подготовки — не считая краткосрочных курсов в университете… Ведь в Мехико достаточно взрослых мужчин, которые справятся с этой задачей куда лучше… Кроме того, Мария, как и всякая мать, отправляющая сына в зону военных действий, очень боялась, что с ее ненаглядным сыном может что-нибудь случится — мало ли что, ведь это даже не военные маневры, это — настоящая война… Конечно, было и множество иных причин, по которым Марии не хотелось, чтобы Хосе Игнасио покидал родительский дом: Мария была категорически против того, чтобы Хосе Игнасио убивал людей, да не просто людей, а своих сограждан…

И Виктор, и Романо, и даже де Фалья обивали пороги всех инстанций, пытаясь если не освободить, то хотя бы на некоторое время задержать Хосе Игнасио с отправкой в штат Чампа, однако все было безрезультатно: не помогли ни авторитет Марии Лопес, ни громкое имя де Фальи, ни даже безусловный успех телесериала «В поисках дона Федерико».

Де Фалья небезосновательно утверждал, что Хосе Игнасио не хотят освобождать от столь тяжкой повинности из-за злых козней конкурентов — разумеется, успех сериала в Мексике многим пришелся не по нраву. Видимо, найдя какие-то связи в военном ведомстве, конкуренты решили хоть как-то ослабить «Лопес продакшн»…

Самое удивительное — Хосе Игнасио сам хотел отправиться в зону военных действий. Буквально накануне отправки у него состоялся с матерью очень откровенный разговор на этот счет…

— Знаешь, мама, — произнес Хосе Игнасио, — мне кажется, вы все не правы…

Внимательно посмотрев на сына, Мария спросила:

— Не правы? В чем дело?

Хосе Игнасио продолжал:

— Я ведь ничем не лучше других… У других матерей тоже есть сыновья, они тоже мобилизованы… Почему же я должен отсиживаться, когда другие воюют?

Мария нежно посмотрела на сына — конечно же, он был прав. Только какая мать признается, что ее сын — такой же, как и все?

Тяжело вздохнув, Лопес произнесла:

— Но ты ведь никогда не воевал?

— Мама, ты сама говорила — каждый человек когда-нибудь да делал первые шаги… Многие люди оказались на моем месте…

— Сынок, ответь мне