Метафизика пола - Юлиус Эвола

Но даже при таком, сверхприродном использовании этой силы следует отдавать себе отчет в существовании двух фундаментальных женских архетипов - Деметры и Дурги. Бели идти по первому пути, то есть принимать деметрический архетип за посвятительный, то как сакральное начало адепт почитает материнство. Насколько мы знаем, на поклонении инициатической матери было основано пифагорейство; не случайно после смерти Пифагора его жилище было преобразовано в святилище Деметры. [414] Главной мифологической фигурой в этом случае является Небесная Дева или Божественная Мать - посредница. Но есть и другой путь, путь Дурги, то есть слияние с афродической женской бездной - это путь утрат и потерь, путь страдания и преодоления всего материнского и земного, под знаком звезды, озаряющей дорогу собственно к Великим Мистериям древности.

48. О смыслах "шабаша" и "черных месс"

В приложении к уже сказанному о пробуждении сверхчувственного через эрос добавим известное нам о том, что обычно называют "шабашем" и "черной мессой".

Средневековая демонология - область, безусловно достойная исследования. Однако ни теологи, в частности сами инквизиторы, относившие изучаемые проявления к чистому сатанизму, ни ученые, для которых все это или просто курьезные предрассудки, или истерико-психопатические симптомы, не дали полных ответов на поставленные этими явлениями вопросы. Психиатры и психоаналитики стремятся упразднить все мистико-теологическое вообще и путем экспериментов прийти к соответствующей терапии, избавляющей своих пациентов от демонических влияний и контактов. Но именно здесь в наибольшей степени проявляется узость так называемого "научного" или "позитивного" знания. Врачи часто избегают помогать людям действительно больным, но почему-то, когда дело доходит до "сверхчувственного", они поднимают настоящий гвалт. Начинается война с одной единственной целью - прекратить или вовсе "запретить" указанные проявления без всякого осознания их природы, их глубинной экзистенциальности проявлений. И, тем не менее, конструкции, изобретаемые ръч лечения болезней, "не работают", а отсылки к психопатическим исследованиям "провисают". [415]

Во всем, что касается так называемого "шабаша", следует отделить множество предрассудков и предвзятостей от подлинных черт внутреннего опыта, повторяющихся и становящихся типичными. Прежде всего, пробуждение этого опыта связано с употреблением некоторых веществ, аналогичных приворотным зельям. Часто это те же самые афродизиаки, наркотические и психотропные вещества - в текстах упоминаются белладонна, опиум, аконит, четырехлистник, белена, листья тополя, некоторые сорта мака; часто для приготовления соответствующей смеси используются животные жиры, создающие сугубое действие. Результат двойной: с одной стороны глубокое забытье, в котором рождаются сияюще-странные видения, с другой - пробуждение силы пола и возведение ее до экстатико-визионерского уровня. Некоторые исследователи отмечают и ритуально-посвятительные элементы этой практики. В частности, в одном из текстов сказано: "Приготовляя смесь, не забудь призвать демонов ее состава и совершить магические церемонии, им угодные". [416] Эти слова содержат свидетельство того, что не само по себе вещество служит носителем демонической силы, но тайно придаваемая ему человеком "направленность действия". Призвание демона как таковое является "стержнем" совершаемой операции. Не материя сама по себе, но именно символическая церемония дает силу, с которой участникам "шабаша" предстоит иметь дело. В этом, кстати, различие между обычным использованием афродизиаков и психотропных средств и собственно пробуждением опыта "шабаша". Еще характерный признак - коллективный, групповой характер как призывания демона, так и всей последующей практики.

Еще Иоганн Виерус в своей книге "Daemonomania" выражал сомнения в подлинности опыта Бодэна из-за того, что "сверхъестественный" опыт последнего (встречи с "дьяволом") был пережит в состоянии бреда или транса при неподвижном состоянии тела. Бодэн же утверждал, что бывал на "шабаше". Геррес рассказывал об опытах, проведенных в XIV веке одним из бенедиктинцев (по некоторым сведениям, самим Гассенди) над лицами, привязанными к своим постелям, - им давали снадобья, "ведущие на шабаш". Все они были погружены в глубокий сон, каталептический или летаргический - ни огонь, ни уколы не могли разбудить их. Информация, полученная в результате опыта, была такой: чтобы "попасть на шабаш", надо было не только употребить соответствующее зелье, но и произнести формулы - только тоща, погрузившись в сон, подопытный "отправлялся по назначению". Можно, конечно, дать самое простое объяснение - в состоянии бреда подопытному казалось, будто бы он попадает на эротическую оргию. Однако, если встать на "индийскую" точку зрения, то очевидно, что речь тут вдет об измененных состояниях и переходе на более "тонкий" план, а вовсе не только о бредовых фантасмагориях. Уже цитированный де Нино отделял составы, употребление которых просто вызывает опьяняющее, делириозное или бредовое состояние, от действительно "ведущих на шабаш", что никакого отношения к субъективным галлюцинациям не имеет. Напротив, налицо совершенно реальное пребывание человека сразу в двух местах. Подобное явление, вызванное, конечно, совершенно иными обстоятельствами, описано и в житиях христианских святых. [417] "Двойное пребывание" в случае употребления наркотика часто бывает таким: человек неподвижно лежит в постели, но придя в сознание подробно, описывает места, которые посетил (см. у Герреса). Полностью исключить чисто "психическое" происхождение описываемого местностей, вроде того, что происходит у шизофреников, конечно нельзя, речь явно идет о явлениях sui generis. Нельзя также исключить, что в средние века еще сохранились остатки древних экстатических культов, кульминацией которых были половые акты, - они-то и составляли основу "шабаша". Известно, например, рогоносное божество Цернунос - его скульптурное изображение было обнаружено под фундаментом Собора Парижской Богоматери, который, таким образом, можно считать посвященным на самом деле именно этому божеству. Известно, что адепты этого божества во время своих церемоний переживали подлинный транс, "просветление", как они утверждали. Смерть они всегда встречали спокойно, уверенные в том, что наследуют вечную жизнь. Молодые женщины, принадлежащие к их числу и "приводимые в восхищение" Цернуносом, считали шабаши в его честь "высшей религией" и шли на казнь радостно, внешне напоминая первых христианок. [418]

Вообще по своему содержанию и всплывавшим в ходе церемоний архетипам "шабаш" очень напоминает разнообразные античные культы.

Если угодно, можно говорить о коллективном бессознательном, переходящем на тонкий план и в соответствующих ситуациях рождающем одни и те же сходные образы: это свидетельствует о том, что никакое вытеснение на индивидуальном уровне не способно их уничтожить, а следовательно, ни одна из "регулярных" традиций не имеет той внутренней силы, какую имели древние Мистерии. Наложение новой, христианской традиции исказило их первоначальный образ. В этих обстоятельствах древние воспоминания приобрели "антиномический", "сатанинский" аспекты. Сквозь призму нового культа более древний выглядит как демонический - так часто бывает в истории религий.

"Остаточные движения" подсознания очень легко представить как враждебные, демонические, даже сатанинские влияния. Фантасмагорический, пестрый мир "шабаша", разумеется, никак не соответствовал "добрым нравам", входившим составной частью в сценарии, разработанные Святейшей Инквизицией.

Наконец, следует упомянуть об образах животных - участников этих фантасмагорий. Их появление связано с очень глубокими "дочеловеческими" аспектами и возможностями бытия. Это может быть тождественно пробуждению тотемических черт, особенно ярко проявляющихся у "примитивных" народов, - появление своего рода "росписи" тотема, связанного с определенным этносом. Но может быть и свидетельством вырождения, складывания "антиформ". Однако и в том, и в другом случае все это очень напоминает дионисииское "освобождение" в античных посвятительных эротико-оргиастических ритуалах.

С. де Гуайта, основываясь на свидетельствах ряда авторов прошлых столетий - Буге, Н.Ремигиуса, Бодэна, Дель Рио, Бинсфельдиуса, Дона Кальмета и др. [419] - описал основную структуру "шабаша" следующим образом. "Королева шабаша" - обнаженная молодая женщина необычайной красоты - появляется верхом на черном баране. Затем происходит посвящение одной из участниц, девственницы. Не кто иной, как козел, совершает над ней обряды, известные в тантре как nyasa - затем ее или "помазывают" некоторым веществом, или просто насилуют на жертвеннике. После этого начинается свальная оргия - все совокупляются со всеми - без различия родственных связей, пола, естества и т.д. Оргией руководит новопоставленная "жрица". Сам же козел, возвышаясь надо всеми, постепенно превращается в человекообразное существо - "духа земли", воплощение плодородия. Затем и это существо приобретает черты птицы - символа "освобождения" участников сборища. Так происходит "пробуждение демона свободы" (характерно, что в Риме одним из имен Диониса было Liber). Этот демон раздает участникам лепешки, пародируя Причастие. В конце "королева шабаша" произносит: "Молния Бога, порази нас, если осмелишься!" В XII веке в Славонии подобная формула произносилась еще более откровенно: "Сегодня мы объявляем, что Христос побежден". [420] Объективная сторона совершающегося становится понятной, если мы добавим, что опыт телесно участвующих в шабаше совпадает с переживаниями тех, на ком проводились уже описанные опыты с зельями, эликсирами и ядами. [421] Отметим, что на некоторых "шабашах" пробуждали и призывали Диану, на некоторых - самого Люцифера - именно в его "светоносную" мужеподобную фигуру превращался козел. [422] В германском мире центральной фигурой была Vrowe Holda. Ее свойства амбивалентны - она одновременно нежна и страшна, милостива и всесокрушающа - именно ей в наибольшей степени свойственны черты женского архетипа вообще. Это та же самая Венера, место ее жительства - "Лысая гора" или "гора шабаша", время пробуждения - Вальпургиева ночь. С христианской точки зрения это место и время всего греховного и демонического.