Волчица - Евгений Владимирович Щепетнов

Императору, и на лице его промелькнула тень досады. Он и правда слегка облажался. Как так получилось, что против Насты вышла профессионалка?! Должна была выйти совсем другая!

— Ваше величество — повторил Файлер, стараясь говорить как можно более убедительно — Волчица подготовлена очень неплохо. А преступница уже давно сидит в темнице, потеряла форму. Да и наемницей она была давно. К тому же не все наемники мастера единоборств. Просто охранники, которые ходят с караванами. Уверен, что все будет в порядке.

— Ну…смотри, Файлер! — строго заключил Император — Не расстраивай…нас. Надеюсь, все будет в порядке.

Сирус был строг и торжественен, но внутри у него все просто пело. Ему стоило приличных денег сделать так, чтобы против этой мерзкой девки вышла та, кто может сто очков вперед дать любому из обычных бойцов. Он уже понял, что никто не собирается убивать эту проклятую Насту, наоборот, все сделают так, чтобы она продержалась на арене как можно дольше. А ему хотелось, чтобы тварь выпотрошили прямо сейчас, пока горячи воспоминания о нанесенной обиде. Все, что он мог сейчас получить от Императора — уже получил. И получит еще больше. Так зачем смотреть на то, как развлекается эта белокожая тварь, и мечтать о ее смерти? Покончить с ней здесь, и сейчас! Вот это будет замечательно! Да и Файлеру неплохо бы щелкнуть по носу…что-то он много о себе возомнил. Император не простит ему оплошность.

— Что-то я не вижу, чтобы эта девка потеряла в форме, сидя в темнице. По ее виду можно с уверенностью сказать, что она может порвать пасть и Твари Пустоши, не то что победить постельную рабыню — с сомнением сказала Гелла, разглядывая стоящую на арене женщину. Та была обнажена, и яркий свет, падающий на ее мускулистое тело, не оставлял сомнений в том, что справиться с ней будет совсем не просто. Если бы жена императора знала, что по сценарию представления Волчица должна выйти на арену еще и с голыми руками — скорее всего она остановила бы схватку.

Файлер поклонился и заторопился на выход из ложи, прекрасно понимая, что уже не успеет ничего сделать. Он хотел предупредить Эллерса, понял, что вся его карьера понеслась под уклон. Стоит этой девке остаться на арене куском мяса, и Файлеру конец. Вот что такое любовь властителей. От нее до плахи — всего один шаг.

— Наста, Белая Волчица! — прокричал глашатай, в животе Файлера все натянулось и задрожало. Он прикрыл глаза, сжав их так, что слезы потекли из глаз. Столько лет он шел к успеху! И вот…все-таки зря подал эту идею Сирусу. Демон бы с ней, с этой девкой, пусть бы Сирус ее выпотрошил!

— Охх! — услышал он возглас Геллы, и вздохи свиты императора. Сам император издал неопределенный звук — нечто среднее между мычанием и рычанием. Файлер открыл глаза, и…судорожно вздохнул. Наста стояла на арене, вся такая нежная и воздушная, розово-белая, как облако. Волосы слегка встрепаны, будто в них недавно запускались чьи-то пальцы. Глаза девушки смотрели туманно и влажно, казалось, она только что выбралась из постели и сладко зевая прохаживается по спальне, почесываясь и поглаживая затекшие во сне конечности. Настоящая постельная шлюха высшего уровня! Именно такими их все себе и представляют!

Образ слегка разрушался длинным шестом, на который она опиралась с изящностью танцовщицы. Пухлые губы девушки чуть улыбаются, будто вспоминая проведенную ночь, а небольшие груди с розовыми сосками оттопыривали прозрачную ткань, острые, совершенно девичьи, которым еще расти и расти.

Зал охнул, заревел, восторженно вопя и скандируя: «Волчица! Волчица!», а та, кто стояла напротив нее, презрительно, с кривой усмешкой осмотрела девушку с ног до головы, и ребром ладони изобразила, как разрежет горло этой милой шлюшке. А потом сложила пальцы в неприличный жест, и показала его всему залу — раз, другой, третий! На все стороны! Что вызвало еще больший гвалт, свист и рев восхищенных зрителей.

Файлер не помнил такого ажиотажа лет двадцать. Не меньше. И было ли такое здесь хотя бы раз?

И Файлер стал молиться и приговаривать: «Выживи, проклятая девка! Выживи! Я все для тебя сделаю, только не погуби!»

А еще его трясло от ненависти к тем, кто бездумно, тупо губит его карьеру. Он обязательно узнает, кто же это сделал, почему поменял очередность выхода заключенных на арену. Тут явно прослеживалась коррупция — или он совсем не знал Систему. А Файлер ее ЗНАЛ.

* * *

— Хороша! Шлюха шлюхой! Только что из-под мужика! — ухмыльнулся Эллерс, и вдруг нахмурился — Это еще что такое? Должна быть не она!

И после недолгого молчания, мрачно:

— Я ее знаю. Бывшая наемница. Бешеная Марта! Какая тварь ее выпустила против тебя?! Должна быть совсем другая! Как можно против нее — с голыми руками? Да она тебя раскатает, как соплю по мостовой!

Настя пожала плечами. Странное ощущение — за эти месяцы, что она была в рабстве, практически отвыкла от одежды. И сейчас было немного странно ощущать себя одетой. Якобы одетой, конечно, эта короткая рубашка практически ничего не скрывала, но…все-таки, это была одежда. А то, что сейчас на арене стоит не та, что должна быть…так то не ее дело. Пусть у этих придурков голова болит. Пусть думают. А Настя…чего ей думать?

— Держи! — Эллерс кинул шест, и Настя автоматически его поймала — Разделай эту суку! Не подведи нас!

Свет. Крики. Гул голосов. И женщина — крепкая, крутобедрая, красивая. На вид лет за тридцать, скорее около сорока. Мускулистая, сильная, тренированная. Плечи шире, чем у Насти. Смотрит спокойно и слегка презрительно — губы сложились в глумливую ухмылку.

Уже похоронила. Ну что же… «не спешите нас хоронить, у нас дома есть дела». Есть дела, есть, хоть дома никакого нет.

Настя стоит, не двигается, ждет. Пусть первая нападает — тот, кто нападает, волей-неволей раскрывается, может совершить ошибку

Шест соперницы гудит, вращаясь как лопасть вертолета. Понятно — жути наводит. Насте на это плевать. Она видала и похуже. А вот соперница считает ее настоящей изнеженной шлюшкой. Вон как улыбается — довольна, сука!

У Наст нет к ней ненависти, ничего личного. Просто ей хочется выжить, а если для этого нужно убить толпу преступников — так почему бы и нет? Они все равно умрут, и плохо умрут. Главное тут самой не лечь.

— Ну что, девочка…это тебе не член облизывать — женщина широко улыбнулась, и продемонстрировала Насте, как, предположительно, Настя такое делала. Настя только вздохнула и спокойно ответила:

— Мне сказали, что