Золотые пауки (сборник) - Рекс Стаут

Ковен. Вы сказали мисс Лоуэлл, будто знаете, кто его убил. Коли так, почему же не сообщаете об этом в полицию? Вот с чем нужно в первую очередь разобраться.

Вульф. Неужели вы это серьезно, мистер Ковен?

Ковен. Вы чертовски правы, я совершенно серьезно!

Вульф. Тогда я не совсем понимаю. Я слышал, как мисс Лоуэлл разговаривала с вами по телефону, и ваши ответы слышал тоже. И у меня возникло впечатление, что именно моя угроза поставить полицию в известность касательно личности человека, убившего мистера Гетца…»

– Достаточно, – провозгласил Вульф.

Я выключил запись. Вульф устремил взгляд на Ковена и сухо произнес:

– Я бы назвал это предложением передать имеющуюся у меня информацию полиции. А вы?

Ковен молчал. Вульф перевел взгляд.

– А вы, мисс Лоуэлл?

Та покачала головой:

– Я не специалист в этих вопросах.

– Ладно, – заключил Вульф. – Не будем препираться по поводу терминов, мистер Ковен. Мы предъявили вам запись. Кстати, касательно другой пленки, начало которой вы услышали благодаря нерасторопности мистера Гудвина, – вы, возможно, гадаете, почему я не передал ее полиции, дабы разоблачить вашу ложь. Что ж, объясню. В понедельник вечером, когда мне нанес визит инспектор Кремер, я все еще считал вас своим клиентом и не хотел смущать, пока не услышу ваших объяснений. К тому же мистер Кремер вел себя столь оскорбительно, что у меня пропало всякое желание рассказывать ему что бы то ни было. Теперь вы больше не являетесь моим клиентом. И мы будем обсуждать ситуацию как разумные люди или же вообще никак. Я не намерен выбивать из вас признание в том, что вы обманули полицейских. Они сами с вами разберутся. Я всего лишь настаиваю, чтобы мы продолжали обсуждение далее, отталкиваясь от того, что нам обоим известно как истина. В свете этого…

– Подождите минуту, – вмешалась Пэт Лоуэлл. – В воскресенье утром револьвер действительно лежал в одном из ящиков стола. Я ведь сама это видела.

– Знаю, что видели. Это один из узелков в путанице, и до него мы еще доберемся. – Вульф обвел взглядом гостей. – Мы хотим узнать, кто убил Адриана Гетца. Давайте этим и займемся. Что нам известно об убийце, будь он мужчиной или женщиной? Да много чего.

Во-первых, на прошлой неделе, не позже пятницы, он украл револьвер Ковена из ящика стола и спрятал его. А незадолго до убийства Гетца положил его назад и украл на этот раз револьвер Гудвина, вставив туда патроны из оружия, которое он вернул Ковену.

Во-вторых, по некоей причине мысль о дальнейшем существовании Гетца представлялась ему просто невыносимой.

В-третьих, ему было известно, с какой целью Ковен посетил меня в субботу вечером, а также какое задание выполнял Гудвин в его доме в понедельник. Больше того, он был посвящен во все детали мероприятия, запланированного Ковеном и Гудвином. Только зная…

– А мне все это до сих пор неизвестно, – пропищал Гильдебранд.

– И мне тоже, – заявил Пит Джордан.

– Невиновные могут позволить себе неведение, – ответил им Вульф. – Радуйтесь, коли вы не в курсе. Так вот, только зная конкретные детали, преступник мог разработать свою замысловатую махинацию и осуществить ее. Но я, с вашего позволения, продолжу. Итак…

В-четвертых, его замысел довольно оригинален, но уязвим. Его хорошо продуманный и весьма впечатляющий план свалить убийство Гетца на Гудвина хотя и довольно остроумен в некоторых отношениях, однако далек от совершенства. Зайти в кабинет Ковена, чтобы похитить из ящика револьвер Гудвина и вместо него подложить его собственный, переставив патроны, а затем спуститься этажом ниже, в комнату, где как раз спал Гетц, выстрелить ему в голову, использовав в качестве глушителя подушку, – все это было весьма неплохо, грамотно разработано и дерзко исполнено. Но что же наш преступник делает после этого? Для того чтобы орудие преступления обнаружили на месте совершения оного как можно быстрее – предосторожность, замечу, совершенно излишняя, – убийца запихивает его в обезьянью клетку. Возможно, то была лишь импровизация, но импровизация на редкость глупая. Мистер Гудвин просто не мог проявить себя подобным тупицей.

В-пятых, он люто ненавидел обезьянку: либо саму по себе, либо потому, что животное было непосредственным образом связано с Гетцем. Согласитесь, после совершения убийства ему необходимо было как можно скорее покинуть комнату, а вместо этого он тратит время на то, чтобы открыть окно. Признаю, его жестокость принесла плоды: по словам мисс Лоуэлл, обезьянка умирает.

В-шестых, в воскресенье утром он положил револьвер Ковена в ящик стола и после того, как два человека его там увидели, забрал снова. То была самая поразительная хитрость. Поскольку смысл подкладывать туда оружие имело лишь в том случае, если его там увидят, он намеренно устроил, чтобы как раз это и произошло. Зачем это понадобилось преступнику? Вероятно, уже зная, что должно произойти в понедельник, когда прибудет мистер Гудвин, и разработав свою махинацию, чтобы навлечь на моего помощника обвинение в убийстве, он полагал, будто заранее принимает меры по дискредитации показаний Гудвина. Поэтому в воскресенье утром наш злоумышленник не только подложил револьвер в ящик, но и сделал все, чтобы его там заметили – только, естественно, не мистер Ковен.

Вульф уставился в упор на одного из гостей.

– Вы ведь видели револьвер в ящике в воскресенье утром, мистер Гильдебранд?

– Да. – Его писк прозвучал фальшиво. – Но я его туда не клал!

– Я и не сказал, что клали. Вас пока что никто ни в чем не обвиняет. Вы работали в мастерской, поднялись проконсультироваться с мистером Ковеном и на площадке повстречали миссис Ковен, которая сообщила вам, что ее муж еще не встал, после чего вы отправились в его кабинет, застали там мисс Лоуэлл и, наконец, открыв ящик, оба увидели в нем револьвер. Все правильно?

– Я не поднимался туда специально, чтобы заглянуть в ящик. Мы просто…

– Да перестаньте же опровергать обвинения, которые вам не предъявляли. Что за дурная привычка! Тем утром до этого вы поднимались наверх?

– Нет!

– Это так, мисс Лоуэлл?

– Насколько мне известно, он не поднимался. – Пэт отвечала медленно, чуть растягивая слова, словно их количество было ограничено и ей приходилось их считать. – Мы заглянули в ящик лишь по случайности.

– Это так, миссис Ковен?

Та вскинула голову и переспросила:

– Что «так»?

– Тем утром до этого мистер Гильдебранд поднимался наверх?

Вид у нее был озадаченный.

– До чего «до этого»?

– Вы повстречали его в холле второго этажа и сказали, что ваш муж еще спит и что наверху в кабинете сидит мисс Лоуэлл. Он поднимался наверх до этого? Тем утром?

– Понятия не имею.

– Значит, вы не утверждаете, что он поднимался?

– Мне ничего об этом не известно.

– Нет ничего более надежного, нежели неведение… или опасного. – Вульф снова обвел всех взглядом. – А теперь позвольте завершить перечень фактов, известных нам об убийце. Пункт седьмой и последний: его отвращение к Гетцу было столь глубоким, что он даже пренебрег риском, что убийство Гетца повлечет за собой и убийство Ослепительного Дэна. Насколько в действительности был важен Гетц для создания саги о приключениях Ослепительного Дэна…

– Неправда! Это я придумал Ослепительного Дэна! – взревел Харри Ковен. – Ослепительный Дэн – мой! И Гетц тут вовсе ни при чем! – Он был просто вне себя.

– Ради бога, Харри, заткнись! – раздраженно бросила Пэт Лоуэлл.

Подбородок Ковена задрожал. Ему определенно требовалось пропустить еще стаканчика три.

– Вы не дали мне закончить мысль, – продолжил Вульф. – Я как раз хотел сказать, что, насколько в действительности был важен Гетц для создания саги о приключениях Ослепительного Дэна, я судить не берусь. Свидетельства на этот счет противоречивы. Но в любом случае этот человек горячо желал смерти мистера Гетца. Несомненно, теперь вы догадались, кто убийца?

– Нет, не догадались, – категорично заявила Пэт Лоуэлл.

– Что ж, тогда мне придется уточнить. – Вульф подался вперед. – Но сперва позвольте мне сказать пару слов полиции, конкретно мистеру Кремеру. Он вполне в состоянии и сам разгадать головоломку вроде этой, со всеми ее кажущимися сложностями. Что его поставило в тупик, так это продуманная ложь мистера Ковена, по всей видимости подкрепленная показаниями мисс Лоуэлл и мистера Гильдебранда. Если бы ему достало сообразительности допустить, что мистер Гудвин и я говорим правду и ничего кроме правды, дело показалось бы ему простым. Надеюсь, это послужит ему уроком.

Вульф на секунду задумался.

– Я обещал вам кое-что уточнить. Пожалуй, лучше всего действовать методом исключения. Если вооружиться составленным мною списком из семи известных об убийце фактов, это окажется детской забавой. Мистер Джордан, например, исключается согласно шестому пункту, поскольку в воскресенье утром отсутствовал. Мистер Гильдебранд исключается сразу по нескольким причинам, но в особенности тоже по шестому пункту: он не поднимался наверх до обсуждавшегося случая. Мисс Лоуэлл исключается, насколько я могу судить, пунктами четыре и пять. И я убежден, что никто из троих, названных мною, не отвечает требованиям третьего пункта. Я действительно не верю, что мистер Ковен доверился бы кому-либо из них до такой степени. И я не…