Рыцарь - Джуд Деверо

– Да вы же выставили себя напоказ! – ошеломленно воскликнул он.

– Но куда в меньшей степени, чем ваша Арабелла! – парировала она, но потом, улыбаясь, спросила:

– Так вам нравится это платье? Я велела сестре срочно переправить его мне.

Еще более, чем обычно, расправляя спину, Николас осведомился:

– Так после ужина вы намерены отправиться на свидание с этим врачом, да?!

– Ну, разумеется, – тихо ответила она. – Не забывайте, что именно вы просили меня выяснить, что ему известно!

– Николас! – позвала его в этот момент Арабелла. – Пора идти ужинать!

– Но вы не должны надевать это платье! – продолжил Николас, обращаясь к Дуглесс.

– С вашего разрешения, позвольте уж надевать то, что нравится мне! – отозвалась Дуглесс. – А вы лучше идите-ка на свое место, а то Арабелла в ярости уже колотит по ножкам стола!

– Вы… – начал было он.

– Вот ваш напиток, – перебил его появившийся Ли, вручая Дуглесс бокал. – Добрый вечер, лорд Стэффорд, – приветствовал он Николаса.

Ужин оказался в своем роде замечательным опытом для Дуглесс. Николас просто не в силах был отвести от нее взор – к немалому раздражению прекрасной леди Арабеллы! Ли же столь близко наклонялся к Дуглесс, что рукав его пиджака побывал в ее суповой тарелке.

После ужина все прошли в гостиную, и там, как бы инсценируя отрывок из какого-нибудь романа Джейн Остин, Николас запел, сам аккомпанируя себе на фортепиано. Голос у него был низкий и богатый модуляциями, и Дуглесс он сразу очаровал. Николас предложил Дуглесс петь с ним дуэтом, но она отказалась, так как знала, что не обладает певческим даром. Присев на маленький стульчик, она с завистью слушала дуэт Арабеллы и Николаса, видела, как склоняются друг к другу их головы и сливаются их голоса.

В десять вечера, извинившись, Дуглесс пошла к себе: у нее не было ни малейшего намерения проводить остаток вечера наедине с Ли в его комнате. Она решила, что тайна предательства Николаса подождет своего раскрытия до следующего дня.

К полуночи Дуглесс окончательно поняла, что заснуть ей не удастся. Перед нею все стояла сцена дуэта Николаса с Арабеллой, и без конца вспоминался день, когда он вернулся после охоты и сорочка у него оказалась расстегнутой. Дуглесс вылезла из постели, накинула халат, распушила волосы и направилась через весь огромный дом к комнате Николаса. Из-под его двери свет не просачивался, зато за дверью Арабеллы он горел, и оттуда доносился звон бокалов и слышался ее соблазняюще-зазывной смех.

Дуглесс недолго размышляла над тем, что делает. Она разок стукнула в дверь и, практически одновременно, повернула дверную ручку и вошла в спальню Арабеллы.

– Привет! – проговорила Дуглесс. – Я просто хочу спросить, нет ли у вас взаймы булавки. Я, кажется, порвала бретельку, и бретельку очень важную, если только вы понимаете, что я имею в виду!

Николас развалился на кровати Арабеллы, сорочка его опять была расстегнута и выехала из брюк. На Арабелле же был просвечивающий пеньюар черного цвета, не очень-то прикрывавший большую часть ее тела, но даже в тех немногих местах, где присутствовала ткань, она была совершенно прозрачной.

– Вы… вы… – Арабелла даже дар речи потеряла от негодования.

– А, лорд Стэффорд! Привет! Я что, чему-то тут помешала, да?! – спросила Дуглесс. Николас оторопел.

– Вы посмотрите-ка! – воскликнула Дуглесс. – Здесь и телевизор марки «Бэнг энд Олафсон»! Я еще такого не видела! Право, мне так хотелось бы посмотреть последние известия, надеюсь, вы ничего не имеете против? А вот и пульт дистанционного управления! – И, усаживаясь на край постели, она включила огромный цветной телевизор и принялась рыскать по разным каналам. Николас у нее за спиной живо уселся – она это почувствовала!

– Фильм! – прошептал он.

– Не-а, всего-навсего – телевизор! – отозвалась она. И, передавая ему ручку дистанционного управления, стала объяснять:

– Вот это – «включение», а это – «выключение», видите? Вот этим регулируется громкость, а этой лимбой переключаются каналы. Ой, поглядите-ка только! Это же – старый фильм о временах королевы Елизаветы! – С этими словами она выключила телевизор, положила панель управления на постель возле Николаса и, зевнув, заявила:

– Да, я, впрочем, вспомнила, что у меня и у самой есть булавки! Но в любом случае большое спасибо, леди Арабелла! Надеюсь, я не слишком вам помешала?!

После этого Дуглесс пришлось стрелой мчаться к двери, потому что Арабелла, растопырив пальцы с длинными, похожими на когти ногтями, готова была уже кинуться на нее. Едва Дуглесс успела выскочить за дверь, как та с силой захлопнулась за ней. В коридоре Дуглесс некоторое время прислушивалась к тому, что происходит в комнате. Очень скоро она с удовлетворением услыхала характерные звуки – по телевизору показывали вестерн, – а потом Арабелла завопила:

– Да выключите же вы его! – Дуглесс на это улыбнулась, прошествовала к себе в комнату, и в эту ночь у нее более не было ни малейших проблем со сном!

Утром во время завтрака она встретилась с Ли.

– Знаете, – сказал он, – а я вчера вечером подумал, что вы, быть может, зайдете ко мне. Я собирался почитать вам некоторые письма!

– Вы хотели рассказать мне, кто предал Николаса Стэффорда?

– Хм-м! – только и промычал в ответ Ли, и поэтому сразу после завтрака она потащилась следом за ним в его комнату. Интересно, если он назовет ей имя того клеветника, Николас в ту же минуту вернется в свой шестнадцатый век, что ли?! – думала она.

Однако уже очень скоро она поняла, что побудить Ли что-либо сообщить ей будет немалой проблемой.

– Я вот все старался вспомнить, – говорил между тем Ли. – Скажите-ка, а ваш батюшка не входит в совет попечителей Йельского университета? Быть может, ему было бы интересно ознакомиться с моими находками?

– Ну, конечно же, я с радостью извещу его об этом. Но с особым удовольствием я поведала бы ему о том, кто же все-таки оклеветал лорда Стэффорда!

Подойдя к ней вплотную. Ли сказал:

– Ну, ежели бы вы только согласились сделать небольшой звоночек ему, я, пожалуй, рассказал бы вам об этом!

– Дело в том, – откликнулась она, – что в данный момент мой отец пребывает в дебрях горных лесов Мэна и дозвониться до него нет никакой возможности.

– Ах вот как, – произнес тогда Ли, отворачиваясь от нее, – что ж, тогда, насколько я понимаю, я не могу вам этого сообщить.

– Шантажист вы несчастный! – вскипела Дуглесс, совершенно забывая о последствиях. – Вы тут развлекаетесь, беспокоясь лишь о собственной карьере, а для меня имя этого предателя может означать спасение человеческой жизни!