Любитель сладких девочек - Галина Романова

— Сволочи! — Панкратов решительно взял курс на кухню.

Черт с ними, с почками, гори все синим пламенем! Он сейчас накачается пивом, и, глядишь, плотный туман пивного дурмана сумеет выкурить из головы мысли об этой сладкой парочке. Но до кухни он так и не дошел: в дверь принялись колошматить с такой силой и напористостью, что он поначалу даже перепугался.

Володя включил свет в прихожей и во дворе.

И тут же в дверном «глазке» высветилась перекошенная Машкина физиономия. Предаваться сейчас рассуждениям, открывать ей или нет, времени не было. Он распахнул дверь и заорал на нее, даже не дав переступить порог:

— Что случилось?!

— Володя-я-я, — пропела она протяжно свистящим шепотом и тут же буквально упала ему на грудь.

— Дура чертова! — пробурчал он в сердцах и, втащив ее в прихожую, запер входную дверь. — Что опять с тобой стряслось? Почему надобность во мне появляется всякий раз, когда ты вляпываешься в очередное дерьмо? Что на сей раз? Опять влипла?

Все это он говорил походя, почти волоком втаскивая ее в гостиную и грубо швыряя на широкий диван. Маша молчала, комично подрагивая подбородком и не сводя с него обезумевших глаз. Она обняла себя за плечи, закинула ноги на диван и сидела теперь, то и дело по-детски шмыгая носом.

Панкратов пометался по комнате, потом с грохотом выхватил из-под огромного круглого стола стул. Поставил его перед диваном и, нависнув над своей женой подобно каменному утесу, проорал ей почти в ухо:

— Ну, детка, рассказывай! Кто на сей раз пал жертвой твоего обольщения?

— Га-а-арик, — прошептала Маша, икнув от страха.

— Это я видел! — не понижая голоса, продолжил Панкратов, вовсю пытаясь отыскать в ее внешности следы долгих любовных баталий. Искал и не находил, странно… — Я видел, что и его ты сумела совратить! И что же вызвало такой приступ страха? Раскаяние? Вряд ли! Потому что вы все…

Все вы…

Панкратов не хотел опускаться до оскорблений, но не выдержал и выругался.

— Володя, о чем ты?! — Маша попыталась дотянуться до его лица дрожащей рукой, но он резво отпрянул. — Там… Там ничего не было и не могло быть. Мы говорили о тебе.

— Ха-ха, — Володя сардонически захохотал. — А для этого нужно было раздеваться? Чего ты машешь головой? Я же все видел! И слепой прозрел бы от такой вакханалии! Машка, какая же ты все-таки.., все-таки.., испорченная! Неудавшийся первый брак так тебя ничему и не научил. Не научил быть осторожной и умной.

— Научил, — обреченно всхлипнула Маша и опустила голову, потому что слезы вдруг прорвались и с бешеной скоростью побежали по щекам. — Он меня многому научил… Тому, например, что нельзя доверяться мужчинам. Что они могут быть подлыми, вероломными и опасными.

— Как, впрочем, и женщины, — вставил Панкратов, не понимая причины ее слез и уж тем более страха. — Ну а учиться хоть немного разбираться в людях ты когда начнешь?! Или так и помрешь наивной распутницей?

— Я не распутница! — взвизгнула она вдруг отчаянно и, подскочив, ударила его в плечо. — Я не изменяла тебе! У меня и в мыслях не было изменять тебе! А вот ты!.. Когда я была здесь в первый раз… Господи, меня едва не стошнило! Сплошное порно: кассеты, журналы, всюду женское белье!

Тебе ли говорить о нравственности? Я едва не обезумела от ревности, видя все это. Просто смолчала, чтобы не радовать Нинку. Она следила за каждым моим шагом, и я…

— Какое порно, ты о чем? — Володя даже оглянулся себе за спину. — Вон мои полки с кассетами.

Найди хоть одну! А журналами подобного содержания я с зеленой юности не увлекаюсь. Слушай, ты часом не под кайфом?

— Иди к черту! — Маша только сейчас перевела взгляд на полку с кассетами. Там и в самом деле все выглядело вполне невинно. Что-то документальное, классика, пара исторических фильмов. — Это ничего не меняет. И ты не станешь отрицать, что с момента нашего бракосочетания ты спал с другими женщинами.

— Всего один раз и то по пьяни, — быстро выпалил Панкратов и мысленно послал себя куда подальше за то, что приходится так тривиально оправдываться перед супругой, которая не далее как три часа назад млела в чужих объятиях, причем будучи не совсем одетой. Но тем не менее приложил правую руку к сердцу и доверительно бормотнул:

— Клянусь!

Видимо, им с Нинкой довелось побывать здесь как раз в следующий за пьяной ночью день. И это в то самое время, когда он пребывал в уверенности, что его покорная Мария сидит себе на загородной даче и ждет его, дожидается. Противно… Стоило ли ему после всего заикаться о доверии и о том, что она должна была почерпнуть в первом неудавшемся браке.

— Ты гадкий! — всхлипнула напоследок она и насухо вытерла щеки рукавом куртки.

— А ты нет?

— А я нет…

— Если я такой гадкий, чего же тогда не убралась в свой Урюпинск? Чего продолжала носиться по Москве, высунув язык? И сейчас чего приперлась ко мне?

Его гнев ей нравился. Это было лучше, чем равнодушный трезвый взгляд, которым он всякий раз смотрел на нее, прежде чем оставить одну в загородном доме. Гнев — это в конце концов тоже чувство.

— Я не уехала, потому что хотела.., хотела найти убийцу.

— Что? Убийцу? — Тут Панкратов опять расхохотался, правда, не так убедительно. — Ну и как?

Нашла?

— Ага… — Маша зевнула и с удивлением обнаружила, что время только что перевалило за полночь. — Нашла…

— И кто же, по-твоему, убийца? И хотелось бы узнать попутно, кого он убил? — Панкратов оживленно шлепнул себя по коленям, но взгляд вдруг сделался донельзя колючим. — Так кто?

— Ты… Все сошлось на тебе, Володя. — Маша аккуратно прикрыла рот ладошкой. Челюсти просто сводило судорогой от желания зевнуть. Очевидно, это нервное. Так обычно говорили ей в детстве врачи, когда на нее нападала жуткая зевота.

— На мне, значит! — Его глаза мрачновато блеснули. — Ну что же, времени у нас с тобой предостаточно, дорогая. Вся ночь впереди. Вот ты мне и обоснуй, кого и за что я убил. Итак…

— Ты убил свою жену. Она, наверное, была не очень хорошей женщиной. Судя по рассказам… Ты вступил в преступный сговор с механиком из автомастерской, и вы устраиваете автокатастрофу, в которой она погибает. Затем ты прячешь этого парня и после приговора суда переманиваешь к себе на выселки. Я звонила Витебскому. И он очень нехотя поведал мне, что этот Федор появился в поселке вскоре после твоего приезда. Но со временем он начал тебе мешать…

— Стоп! — Панкратов ошалело поводил головой. — Какой Федор?! При чем тут Федор?!

— Того механика, которого ты нанял в автомастерской, звали, по-моему, Сергеем. Но в поселке он жил под другим именем. И это тот самый человек, которого обнаружили убитым на моей кровати.