Волшебный бумеранг (Космологическая феерия) - Николай Руденко

Через дворцы питания проходили тысячи людей. Изобретательность электронного повара никогда не исчерпывалась, он удовлетворял вкусы самого взыскательного к пище человека.

На десерт Лоча заказала плоды гужа, к которым она в своем саду боялась даже притронуться пальцем. Ничего более вкусного она не ела за всю свою жизнь!.. Сладкие, налитые ароматным соком, они так и таяли во рту…

Каждый гражданин Материка Свободы имел не менее четырех-пяти профессий. Одни строили космические дома-корабли, другие работали инженерами на заводах искусственной пищи и фабриках одежды. Фабрик, заводов, электростанций на Материке было очень много, и все они размещались в недрах. И хотя там тоже хозяйничал электронный мозг, но внимательный человеческий взгляд все-таки был нужен. У каждого человека работа отнимала только десятую часть суток. Этого хватало, чтобы общество обеспечивало себя всем необходимым, наращивало промышленную мощность и, покрывая ледяные просторы океанов теплоизоляционными материалами, сооружало на них жилищные кварталы.

— Чем же занимаются люди в свободное время? — допытывался Коля. — Его так много…

Эло Первый показал один из многочисленных дворцов искусства. Он помещался в недрах ледяного океана. В мастерских, где работали скульпторы и художники, были пластмассовые стены и потолки, а огромный зал, в котором демонстрировались их работы, напоминал ту площадь-станцию, откуда начинался большой континентальный туннель. Это была синяя ледяная сфера. Переливаясь радужными отблесками, она пламенела над головой миллиардами голубых звезд. Великое ледяное царство — царство красоты и творчества!

Дворец вмещал десятки тысяч людей. Люди осматривали картины и скульптуры, спорили об их недостатках и достоинствах, вели дискуссии. В них участвовали и зрители и художники. В искусстве развивалось множество разных школ и направлений, и представители каждого из них доказывали, что художественная истина принадлежит именно им. Поэтому дискуссии были неминуемы. Но ни один из художников не считал свое творчество единственной профессией так же, как и Эло Первый, у которого тут тоже была своя мастерская.

Гости и не заметили, как включились в дискуссию — кричали, аплодировали, смеялись…

Гашо спросил у Эло Первого:

— У вас много хорошего… Но немало такого, что… Прямо удивительно! Зачем вы все позволяете?…

— Разве в природе что-нибудь состоит только из одного полюса? — ответил Эло Первый. — Без взаимодействия противоположных полюсов нет ни жизни, ни развития…

— Бессмертный запрещает все, что ему не нравится, — сказала Лоча. — Все художники вынуждены рисовать так, чтобы угодить ему. Того, кто не умеет угождать, объявляют еретиком…

Гости вскоре убедились, что хороших картин и скульптур куда больше, чем тех, которые им не понравились. Долго стояли они возле фигуры молодой фаэтонки, вырубленной из большой ледяной глыбы. Женщина глядела в небо, ища там, может быть, корабль, а может, планету, посылавшую ей еле заметные лучи.

И Коле показалось на миг, что это Лоча ищет его на далекой Земле, и сердце его сжалось от страха: вдруг эта прекрасная фигура когда-нибудь растает?.

Эло Первый успокоил его:

— Она покрыта незаметной пленкой, предохраняющей ее от тепла. Она вечная…

В одном из парков гости долго стояли, глядя, как юноши и девушки играли в какую-то необычную игру. Одетые в почти незаметные гравитационные костюмы, они свободно плавали в атмосфере. Так же свободно плавала среди них большая модель планеты. Молодежь, разбившись на две группы, упрямо боролась за овладение этой планетой.

В другом парке над их головами сотни девушек плавно и непринужденно двигались в каком-то воздушном танце. Это было торжество грации и пластики.

Какими же они были прекрасными, свободные фаэтонцы! Тело, лицо, одежда их — все было гармоничным, все дышало, светилось жаждой жизни, смелой мыслью, свободой.

Эло объяснил, что сейчас по всему Материку Свободы идет подготовка к первой передаче для планеты Дема. Материк хочет показать людям этой планеты наилучшие свои достижения — быт, искусство и технику. Каждый квартал стремится принять участие в этой передаче, выдвигает своих участников. Но миллионы будут представлены единицами.

— Кто же это решает, кто судит? — спросил Коля. — Пантеон Разума или Совет Седоголовых?…

— Нет. Судит народ! — ответил Эло Первый. — Каждый гражданин высказывает свою оценку, шахо передает ее Пантеону Разума… А там подытоживаются все мысли. Побеждает тот, на чьей стороне большинство…

Эло объяснил, что так же точно избирается Совет Седоголовых и Совет кварталов. Из десятков выдвинутых кварталами выбираются только единицы, каждый гражданин высказывает свою волю собственному шахо, который передает ее Пантеону Разума, а Пантеон только подсчитывает голоса…

— Жаль, что вы не можете увидеть наших выборов, — улыбнулся Эло Первый. — Страсти утихают только тогда, когда Пантеон Разума извещает, кто больше получил голосов…

Но гости все еще не поняли отношений между Пантеоном Разума и Советом Седоголовых, между обществом и отдельной личностью. Кто руководит, координирует, дает указания? Кто объединяет миллионы отдельных стремлений в единую волю народа?

Это прояснилось на следующий день, когда на Материке Свободы развернулось обсуждение: космос или океан?

Часть ученых считала, что не стоит больше строить космических городов — значительно легче сооружать жилища в недрах ледяного океана. Это огромное необжитое пространство можно заселять на протяжении сотен оборотов. Пластмассовые стены и потолки хорошо изолируют лед от домашнего тепла, а на больших площадях ради красоты можно сберечь прекрасную фактуру льда, создав воздушную теплоизоляцию, или покрыть лед прозрачной защитной пленкой.

Во всех кварталах Материка-города происходили горячие дискуссии. Люди высказывались в парках перед тысячами слушателей или дома перед собственными шахо, передававшими каждое такое выступление на многочисленные стены горизонтов. Если кто-либо не хотел выступать публично, он сообщал свое мнение прямо в Пантеон Разума.

Каждый из членов Совета Седоголовых принимал участие в дискуссии, пользуясь теми же правами, что и остальные граждане Материка. Ничья отдельная мысль не была здесь решающей. Функция Совета состояла в том, чтобы обеспечить свободный обмен мнениями.

А когда дискуссия окончилась, Пантеон Разума, все подсчитав, сообщил итоги — выяснилось, что преимущественное большинство высказывалось за космические города. Что же касается самих космических городов, где тоже шла дискуссия, то там не было ни одного голоса за ледяной океан. Жители космических городов привыкли к своему быту, к свободному полету среди планет и созвездий, им дорого было чувство окрыленности и свободы. Какими бы широкими ни были площади и улицы, они все равно останутся миром узких горизонтов, где глаз всякий раз натолкнется на преграду…