Неангелы (СИ) - Кошкина Татьяна

Глава 15. На «дороге жизни»

***

Из двух вариантов спасения у меня только что остался один. Кира была вне зоны доступа.  Раз за разом я в бессильной злобе набирал ее номер. Интересно, отец сознательно отправил ее куда-то далеко в надежде, что очень боевое крещение  дочери пройдет незаметно или это случайное совпадение? Признаться сразу,  именно на Киру, помешавшуюся на безопасности дочери, я возлагал самые большие надежды и вот они, пшик, развеялись по ветру. Как и не было их.

- Учитель, слава Творцу, ты на связи, - хоть до кого-то дозвонился.- Ты знаешь о новой миссии?

- Да, машина будет ждать вас завтра в полночь.  Самолет ровно через два часа, - отрапортовал он, как ни в чем не бывало. Пульс постучал в висок. Несколько раз. Четкие удары. Один за одним.  Осознание того, что Учитель ничего не предпримет.  Ни-че-го. Это я слышал в каждом его слове, все крепче сжимая в руках злосчастный мобильник.

- Забери Арину. Учитель, ты не хуже меня знаешь, насколько опасен Эверест и чем это может кончиться для всех нас. Забери свою дочь  и верни в лагерь. Неопытному Мыслителю там не место, - все, что я мог сказать в надежде на помощь. Аргументы, по-моему, достаточно веские.

- Нет. Она едет с тобой. Это приказ Главы, а ты, напоминаю, должен выполнять все его приказы. В противном случае мы не достигнем цели.

Мне сейчас послышалось или в его голосе я услышал укор?  Он недоволен тем, что я пытаюсь спасти его дочь? Я знаю, к чему приведет нарушение приказа. Но сейчас меня больше пугает  другое - к чему приведет моё послушание. Кажется, только меня. Остальным плевать. Мой отец – это одно, ему Арина, как ком в горле и сверло в заднице. Но Учитель, не ожидал от него подобного хладнокровия.  На несколько секунд даже замолчал, пытаясь подобрать слова, найти веские причины и заставить его изменить решение. В голову не пришло ничего, кроме родительской любви, которой по идее должно  быть достаточно.  Едва услышав о таком задании, Учитель должен был остановить это безумие. Но нет.

- Жизнь одного не стоит ничего? Даже если это ваша дочь?

Мой голос срывался на крик. Потерять её. Нет. Я скажу всё, что угодно. Сделаю все, что угодно. Она туда не поедет. Это чистой воды безумие и сейчас у меня на проводе последний шанс его предотвратить. Всё или ничего.

- Кирилл, всегда нужно чем-то жертвовать.  Пора тебе, наконец, это принять.

Чем спокойнее говорил Учитель, тем сильнее во мне закипал гнев. Рука еще  сильнее сжала смартфон. Корпус жалобно скрипнул.  Сегодня был явно не его день, лишь одна капля самоконтроля спасла несчастный телефон от неминуемой гибели.

Её жизнь. Я не готов платить такую цену за пост Главы и свободу Теней. Не готов. Я не герой и не хочу становиться им ценой чужих жизней.

***

- Учитель, ты не хуже меня знаешь, насколько опасен Эверест и чем это может кончиться для всех нас. Забери свою дочь  и верни в лагерь…

Я застыла в дверном проеме. Кирилл разговаривал с моим отцом – это точно. На повышенных тонах – это удивительно. Я притихла – это правильно. Стоит мне выдать себя и разговор прекратится. Так хоть  что-то узнаю. Признаться честно, за эти несколько дней я поняла только одно, что каким-то образом оказалась в эпицентре смерча. Внутри огромной воронки, сметающей все на своем пути.  Сейчас я стою там, где всегда штиль.  Но как долго мне удастся прятаться здесь? Неизвестно. С трудом, благодаря счастливой случайности, мне удается время от времени выхватывать из этой безумно вращающейся воронки фактов, людей и воспоминаний ценные отрывки. Но они не складываются в цельную картину. Это жалкие обрывки повествования, которые я не могу сложить воедино. Картина слишком велика, как огромный холст в мастерской моего первого Объекта.   Возможно, сейчас самое время застать Наставника врасплох, прижать к стене и… задать несколько вопросов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Ты ничем не отличаешься от Киры. Вы оба, не моргнув глазом, готовы принести дочь в жертву собственным амбициям. Что вы за родители вообще? – его голос срывался на крик. -   Не знаю как, но я сделаю все, чтобы твоя дочь завтра же отправилась в лагерь. Она не готова, черт возьми, взбираться на Эверест и ковыряться в трупах, пытаясь вытащить Объект из-под обвала!

Он сейчас кричит на моего отца и своего обожаемого Учителя?  Прижимать к стене настолько разъяренного Кирилла было страшно, инстинкт самосохранения говорил мне, что пора делать ноги. Но где я, а где инстинкт?

Новая миссия? Гималаи?  Никак нет, командир. Я еду с тобой.  Какую бы миссию вы с папой не задумали,  хочу быть полезной.

Смирившись с собственным решением, я без колебаний переступила высокий деревянный порог.

***

- Я еду, - рука легла на мое плечо.  Только этого не хватало.  Пришлось бросить трубку, так и не закончив разговор. 

- Нет, не едешь и не замыкай полюса, не поможет,  – сбросил ее руку с плеча.  Вот тебе и примирительный ужин.  Единственное ее наследство от родителей – невероятное упрямство. И сейчас мне придется два часа, возможно, на повышенных тонах объяснять ей,  что новичкам не место на опасных миссиях.  Ладно, даже если это и место для кого-то другого, но точно не дня неё. -  Ты не готова.

***

- Это моя жизнь и я еду с тобой, - в кухне витал запах свежее приготовленного ужина, но сейчас он скорее раздражал, чем привлекал. Как можно спорить с Кириллом, когда внутри себя мне приходится спорить еще  со здравым смыслом, сердцем и жалобно урчащим желудком.

Он скинул мою руку и обернулся.  Я невольно отступила назад, мягко отодвинутая его блоком и окружающей его материей. Да, он использует её, как хочет.  Черт бы побрал этот норовистый ментальный пластелин.   Сегодня материя, определенно, не поддерживает меня.   Взгляд и без того пугающих глаз был абсолютно безумен, губы словно тонкая нить,  которая вот-вот разорвется и обрушит на меня поток неоспоримых аргументов и неотменяемых приказов Командира.

- Пока твоя жизнь находится под моей защитой, ты никуда не поедешь, - нож его слов отрезал все мнимые пути к отступлению.   Только я знала свой контраргумент и снова ничего не сказала.

Идиотка, почему мне так жутко сообщать ему о поддельном приказе Оракула? Почему я молчу? Сейчас тот самый момент, когда нужно рассказать, и я точно знаю одно – буду молчать до победного.  Внутри меня зародился страх. Какой? Всё просто, но это просто слишком пугающе. Если Кирилл узнает, что я не объект, как он себя поведет? Если он узнает, что я скрывала от него правду так долго, что он подумает? Начнутся вопросы, на которые у меня нет ответов.

Возможно, он решит, что я хочу удержать его рядом при помощи липового послания Оракула, цепляясь за него, как за последнюю соломинку.  Если быть честной с собой, именно это  я и делала. Только благодаря нему я была уверена, что Кирилл никуда не денется – он никогда не бросит Объект. Именно это послание давало ему официальное право быть рядом со мной. Не станет его, в моей жизни Кирилл будет просто Командиром и Наставником. Я перестану кожей ощущать его присутствие везде, куда бы ни пошла.  В лагере буду совершенно беззащитна. Этого я боялась. Холодного, пугающего одиночества в толпе.  Именно этот страх сейчас гнал меня в Гималаи. Да, мне плевать на Объект, который мы должна спасти, и на Команду тоже, за редким исключением.  Но остаться в Лагере пока  Наставник будет бороться со снегом, холодом и  смертью за полмира от меня – увольте.  От внезапно обрушившегося на меня осознания я так и замерла с открытым ртом, не успев высказать очередную порцию возражений.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- О чем ты думаешь?  Это горы! Самые высокие горы в мире! Ты боишься перейти мост, как ты собираешься  карабкаться по склонам на высоте в пять тысяч метров? – Кирилл безуспешно взывал к голосу моего разума.  Одна проблема: когда дело касалось его, мой разум брал выходной.