И всюду тьма - Алена Мандельбаум

– Что же мешает тебе продолжать любить? – спокойный голос будто не принадлежал ей, а губы шевелились без ее воли.

– Ты этого хочешь?! – Ян расхохотался. – Попробуй, не обожгись.

Он приблизился к ней, носом коснувшись носа, и придавил ее телом к стене. Ана закрыла глаза. Она сказала себе, что это всего одно касание до цели, что она идет на это добровольно. Это помогло подавить болезненные воспоминания и тревожную дрожь, но одно сожаление пробилось через все барьеры: сожаление, что это был не Кеннет. Дыхание Яна, сладкое, словно липкий сироп, коснулось ее губ, и сердце сжалось.

Глава 68. Спасена

Яркий свет ослепил Ану даже сквозь веки, музыка и шум ворвались в темный коридор. Щурясь, она открыла глаза и увидела силуэт в дверном проеме. Принц нахмурился и обернулся, не отпуская Ану и не отстраняясь.

– Ваше Высочество, мне немедля нужно поговорить с моей подопечной. – Граф Блэкфорд кивнул Ане.

– Да как вы смеете… – голос Яна сорвался, – убирайтесь прочь.

– Ана, пойдем. – Кеннет поманил ее рукой, не обращая внимания на принца.

Она растерянно смотрела то на графа, то на Яна, а они оба выжидающе смотрели на нее. Внутри кипели сомнения: ей стоит прогнать Кеннета, довести дело до конца, но он никогда не вмешивался по пустякам. Наверное, что-то произошло. Она решилась и, поднырнув под руку принца и шепнув напоследок «прости», подошла к графу.

Они вышли в тихий ночной сад, покой которого не нарушали даже цикады. Ана все больше сердилась, недоумевая, зачем Кеннет ей помешал.

– Я не хваталась за мотылька, – растерянно сказала она.

– А стоило. Ты внезапно разучилась себя защищать? – в голосе Кеннета звенело еле сдерживаемое раздражение, он ускорил шаг.

– Мне не нужна была защита. Все шло по плану.

Холодный воздух обдувал горящие щеки и прижимал к земле покрытую росой траву.

– О каком плане ты говоришь после всего того, что с тобой случилось? – Граф остановился и повернулся к ней. – Научись отказывать!

Полная луна окрасила мир серебром, только Кеннет и Ана скрылись от ее блеска под густой кроной дуба.

– Я умею! – она повысила голос.

– После всего насилия ты позволяешь с собой такое делать…

– Это совсем другие обстоятельства, я могу себя защитить! – оправдывалась она.

– Проверим. – Кеннет подошел ближе и толкнул ее в сторону ствола.

Ана даже через корсет почувствовала грубую кору.

– Урок самозащиты, – понизив голос, сказал он, прижав ее, как недавно Ян. – Что ты должна сделать в такой ситуации?

– Да что с вами? – сердцебиение отдавалось в горле, а внизу живота скопился беспокойный жар.

Ана впитывала тепло тела графа и растерянно смотрела на него, не пытаясь распутать клубок мыслей. Он положил руку ей на талию, и они спутались еще сильнее. Даже ночная прохлада не остужала пожар в ее груди.

– Что ты должна сделать? – нетерпеливо повторил он.

Ана посмотрела на губы графа, выжидающе сжатые. Суровой угрозой Кеннет приблизился сильнее. Ноги подкосились, а сама она едва сдерживалась, чтобы легким, почти незаметным движением не коснуться его губ своими.

– Я не хотела… – едва слышно сказала она, и Кеннет вдохнул ее дыхание.

– Так сопротивляйся, – шепнул он.

– Я не хотела сопротивляться.

Граф нахмурился, сжал челюсть. Ана замерла, оглушенная стуком сердца.

– Не хочу и сейчас, – выдохнула она и положила руки ему на шею, сцепив в крепкий замок.

– Проклятье…

Признавая поражение, Кеннет впился в ее губы, запуская руку в волосы, крепче прижимая к себе. Из уст Аны вырвался еле уловимый стон, а тело будто разлетелось тысячами трепещущих мотыльков. Ее окутал аромат свежей одежды и хлопка, и она так хотела эту одежду сорвать. Его тепло, его вкус, его язык, исследовавший рот, – ее первый настоящий поцелуй, неизведанное удовольствие, которое она не могла и представить. Каждая частица желания сосредоточилась на нем, желала его. Тело покалывало, послушно отзываясь на ласки. Ана поняла, что любит его больше всего на свете, ее разум принадлежит ему, их сердца, как одно целое, навеки связаны томительным, нетерпеливым поцелуем. Перехватило дыхание, и Кеннет немного отстранился, позволяя ей сделать глоток воздуха.

– У тебя кровь, – сказал он и нежно провел пальцем по ее губам в поисках трещины.

Ана дышала тяжело, порывисто, губы горели, но она не хотела останавливаться. Она притянула Кеннета к себе, поднимаясь на носочки и вжимаясь в него. Она не хотела заканчивать горький и мокрый поцелуй. Она изучала рот Кеннета, запоминая каждое мгновение, и даже если ее жизнь оборвется сейчас – ей не о чем будет сожалеть.

– Я не должен был. – Он ослабил объятья, но не отпустил. – Я ответственен за тебя.

Взор Аны затуманился, в ушах шумело, Кеннет казался ей самым прекрасным существом, хоть и говорил какие-то невообразимые глупости.

– А всего-то в котел надо было добавить щепотку ревности, – сказала она, зарываясь руками в его волосы.

– Я не ревновал, а переживал. – Он прижал ее крепче, утыкаясь носом в шею. – А защищать тебя надо было от меня…

– Нет, – протянула Ана, – это вас – от меня.

Кеннет резко выдохнул и рассудительно продолжил:

– Если подумать, я не худший вариант, всегда рядом, точно не причиню вред…

Ана сдавленно пискнула от удовольствия, а Кеннет немного отстранился и коротко поцеловал ее в макушку.

– Пойдем, – сказал он, – а то вдруг нас увидят.

Он взял ее под руку и, как ни в чем не бывало, повел к карете.

– Проблема только в том, что ты так и не научилась отказывать. Ты правда дала бы себя поцеловать этому грубияну?

– Да умею я! – возмущенная тем, что этот разговор еще не завершен, воскликнула Ана. – Для дела надо было, будто не вы сказали его соблазнить…

– Ладно-ладно, – в примирительном жесте поднял руки Кеннет, – в следующий раз просто используй Тьму.

Глава 69. Так сложились обстоятельства

Всю ночь Ана не могла уснуть. Мечущимся сердцем разметала постель, и после недолгой дремы на нее снова накатили воспоминания вчерашнего вечера, она зажала рот рукой, сдерживая смущенный возглас, и упала на подушку. Скрипнула дверь, Ана приподнялась на локтях и посмотрела в сторону беспокойства: впервые ей удалось застать Хельгу, пробирающуюся к ее кровати в темноте.

– Птенчик, не спишь?

– Доброе утро, бабуся!

Само солнце тусклым рассветом, едва пробивающимся сквозь облака, просило дать ему еще немного поспать.

Хельга придвинула стул к кровати и села.

– Что поведаешь мне, птичка певчая? Что подняло тебя рано поутру, неужели мое старческое шарканье?

– Я не знаю, могу ли о таком говорить, – засомневалась она, и щеки ее порозовели, – это