Правила обольщения - Кэтрин Каски

Скомкав юбку платья в руке, она мысленно приготовилась к тому, что собиралась сделать. К тому, чего не могла не сделать. Ее сердце просто не позволило бы ей выйти за кого-то, кроме ее любимого Александра. Мередит медленно развернулась на правой пятке…

И тут тонкий, едва уловимый французский аромат защекотал ее ноздри. Она склонила голову, чтобы вдохнуть его.

Он был здесь. Где-то поблизости был Александр. И, раз уж она смогла различить аромат даже стоя у алтаря, он наверняка вылил на себя почти целый флакон одеколона.

Внезапно с улицы донесся грохот копыт, испуганные крики людей и скрип гравия и колес какого-то экипажа. Священник прекратил читать, и все собравшиеся обернулись, ахая и бормоча, уставившись на раскрытую дверь церкви.

Мередит приподняла край вуали, ровно настолько, чтобы увидеть проезжающую карету. Но зрение явно подвело ее, поскольку ей показалось, что каретой правит не кто иной, как Третий, кучер Лэнсинга, кричащий и щелкающий хлыстом над головами фамильной упряжки. Что еще более поразило ее, так это лицо, которое она разглядела в окне кареты. В ней сидел сам Артур Чиллтон! Нет, она наверняка ошибалась.

Пальцы задрожали, и край вуали выскользнул, вновь закрывая ее глаза. Мередит схватилась за вуаль и сдернула ее с лица, забрасывая на шляпку, но было уже слишком поздно – карета скрылась из вида.

И тут же внезапная мысль ошеломила ее. Если в карете был Чиллтон, то кто же?.. Она обернулась и уставилась на человека, который стоял рядом с ней.

– Александр! – Дыхание так участилось, что Мередит испугалась возможного обморока. Что это, сон? Прекрасный, идеальный и невозможный сон?

– Да, моя дорогая, – прошептал ей Александр. – Приближается время твоего ответа. Лучше не отвлекайся. – Он улыбнулся человеку, стоявшему справа.

Не в силах думать о чем-то, кроме настоящего момента, Мередит взглянула на джентльмена, которому он кивал.

Неужели это?.. Она потерла глаза и взглянула снова. Это было совершенно невозможно. Но именно граф Харфорд гордо расправил плечи рядом со своим сыном.

Она в полнейшем замешательстве посмотрела на графа.

– Милорд?

Граф широко улыбнулся ей.

– Доченька… э… если позволишь, церемония будет продолжена и ты станешь женой моего сына. – В его тихом шепоте явно звенел намек на смех. Он указал на священника, и Мередит проследила за его жестом.

Еще один джентльмен, седоволосый и крайне знакомый, кивнул ей.

– Первый? – ее голос звучал неуверенно, Мередит вновь не могла поверить своим глазам.

Священник поднял глаза от текста и склонился чуть ближе к ней.

– Нет, дитя мое. Будь я на службе у лорда Лэнсинга, как мои братья, полагаю, я звался бы Четвертый. Но я не состою у него на службе, а потому я преподобный Херберт, священник, который очень старается обвенчать вас обоих. – Он добродушно улыбнулся ей.

– О! – Мередит вновь посмотрела на Александра, который коротко кивнул ей и взглянул куда-то за спину преподобного Херберта.

– Первый вон там, – прошептал он. – Именно он наставлял юного мистера Чиллтона чуть ранее.

Мередит заглянула в ризницу и увидела Первого, который стоял там, в тени, одетый точно так же, как преподобный Херберт. Когда Первый заметил, что привлек внимание своего нанимателя, он хлопнул рукой по своему бицепсу и широко улыбнулся. Александр ответил таким же жестом.

Под гордыми взглядами всей семьи Мередит погрузила кончик пера в чернильницу и написала свое имя в приходской книге.

Затем она подняла взгляд на Александра, на своего возлюбленного и супруга.

– Так все это совершенно законно?

– Совершенно. Преподобный Херберт подписал разрешение вступить в брак. Ты моя, Мередит, и уже ничего не сможешь с этим поделать.

– А теперь позволь своему отцу поцеловать твою невесту. – Граф Харфорд вышел вперед, отстранив Александра, и собрался запечатлеть поцелуй на щеке Мередит, но она попятилась.

– Простите, милорд, – начала она. – Но я не понимаю. Вы запретили эту свадьбу. Вы угрожали отречься от своего сына.

– Мередит… – Александр попытался вмешаться, но граф поднял руку, призывая его к молчанию.

– Я не понимал, что он любит тебя. – Граф опустил взгляд, словно внезапно заинтересовавшись стыком напольных плит. – После того как я услышал о твоем прошлом и прочитал твою книгу с пометками, я был уверен, что ты собираешься лишь посмеяться над ним, отомстить за прошлое, от которого он искренне пытался избавиться. – Он глубоко вздохнул, все так же разглядывая широкие дубовые плиты на полу в поисках нужных слов. И наконец поднял круглое лицо, глядя прямо на нее. – Но когда Александр сказал мне, что скорее проживет всю жизнь без единого пенни, чем без тебя, я понял, что он искренне тебя любит. А для Александра любить кого-нибудь больше, чем себя… – Граф захихикал. – Я понял, что ты должна быть невероятной женщиной, чтобы так повлиять на моего сына, моего наследника.

Когда одинокая слезинка заскользила по щеке Мередит, граф стер ее своим платком и поцеловал то место, с которого слезинка упала.

– Простите меня… леди Лэнсинг?

Горло Мередит перехватило от эмоций, и вместо ответа она просто кивнула и обняла старого графа.

За плечом графа Мередит видела, как блестят смотрящие на нее глаза Александра. Она улыбнулась ему, когда старый граф отпустил ее из своих объятий.

Ханна скользнула вперед и довольно громко прошептала Мередит на ухо:

– Мне очень жаль, что Чиллтон так поступил с тобой, Мередит. Мой брат совершеннейший идиот. Насколько я поняла, нам с тобой не суждено стать сестрами.

Тетушка Летиция поймала Ханну за руку и оттащила назад от пары молодоженов.

– Нет, девочка, он не идиот. Он понял, что наша Мередит должна выйти за лорда Лэнсинга, а не за него. И я не могу его в этом винить.

– Я лишь жалею, что он так долго тянул с пониманием очевидного, сестра. – Тетушка Виола вздохнула. – Иначе сегодняшний день не был бы настолько сложным.

Мередит улыбнулась, услышав это.

– Позвольте отметить, любезный мой муж, что сегодняшний план, ваш и братьев Хербертов, был довольно рискован. Вам повезло, что у вас настолько верные слуги.

Братья Херберт, теперь присоединившиеся к Третьему, стояли в ризнице и хихикали.

– Что я сказала смешного? – спросила Мередит, посмотрев на почти неотличимых братьев.

– Они не просто мои слуги, – Александр тоже хохотнул, стянул с плеч пиджак и закатал рукав рубашки. Там, навсегда впечатанная в его кожу, была татуировка кельтской вязи. – Они члены моего клана.

Братья Херберт, включая преподобного Херберта, обнажили руки, демонстрируя ей совершенно неотличимые татуировки.