Правила обольщения - Кэтрин Каски

Мередит лишь оперлась мокрыми локтями на не менее мокрое платье, обтягивавшее ее колени, и смотрела в окно кареты, пока лошади цокали копытами на обратном пути в Мэйфейр.

Она не могла бросить Чиллтона. Да, она испытывала боль и оттого слишком поспешно приняла его предложение, но теперь она просто не могла отступить. Это было бы предательством всего, во что она верила.

Она не станет уничтожать чужую самооценку, как когда-то поступили с ней. Мередит слишком хорошо знала, как это чувствуется.

Не поворачивая головы, она пыталась рассмотреть Алекса и знала, по тянущей боли в сердце, что действительно не любит Чиллтона. Она любила Александра – мужчину, который тоже любил ее… Так любил ее, что готов был отказаться от всего, от наследства и имени, только бы быть с ней.

Слезы, застилавшие ей глаза, покатились теперь по щекам.

Александр резко выпрямился на сиденье. И положил руку ей на колено.

– Ты плачешь?

Мередит выдохнула крайне неестественный смешок.

– Определенно нет. – Она убрала влажный локон со лба. – Просто волосы промокли насквозь, и теперь с них капает. Со мной абсолютно все хорошо.

Александра это не убедило. В его глазах читалась совершенно очевидная тревога.

– Действительно хорошо, – чирикнула Мередит.

Какой же ужасной лгуньей она была…

Карета въехала на Ганновер-сквер всего две минуты спустя, отчего Мередит испытала немалое облегчение.

Когда лакей открыл дверцу и Александр сделал движение, собираясь подняться, Мередит вскинула руку и прижала ладонь к его груди, останавливая его.

Пальцы Александра обняли ее запястье.

– Я иду с тобой. Нам нужно объяснить твоим тетушкам… – возразил Александр.

– Нет, пожалуйста. – Она перестала давить на его грудь и подняла лицо, чтобы взглянуть ему в глаза. Он разжал пальцы, и Мередит убрала руку. – Я более чем способна сама объяснить им все, что произошло. Мы попали под ливень, вот и все. Ничего, кроме этого.

Брови Александра хмуро сдвинулись к переносице, отчего его лицо приобрело крайне суровый вид.

– Я собирался помочь тебе объяснить им отнюдь не влажность твоего платья.

– Я знаю. – Мередит опустила голову, затем медленно подняла ее, снова осмелившись посмотреть на него. Нижняя губа Мередит задрожала, и ей пришлось торопливо перевести дыхание. – Александр, для нас с тобой уже все слишком поздно. Я обещана другому. А ты… ты потеряешь все, что тебе дорого, если решишь воспротивиться воле отца и жениться на мне.

– Мне все равно. – В отличие от нее, голос Александра звучал уверенно и спокойно.

– Я знаю, любимый. – Ее голос сорвался. – Но мне не все равно.

Мередит поднялась, насколько это позволила крыша кареты, и наклонилась вперед, легко поцеловав Александра.

– Мередит, – выдохнул он. – Будь моей женой…

Она прижала дрожащие пальцы правой руки к его губам.

– Ш-ш. Позволь мне уйти. Пожалуйста.

Быстро развернувшись, она нырнула в открытую дверь кареты и торопливо сошла по ступеням.

Левой рукой вцепившись в промокшую юбку, она побежала к парадной двери и, к собственному облегчению обнаружив, что дверь не заперта, поспешила внутрь. Закрыв за собой дверь, Мередит прижалась к ней спиной и изо всех сил зажмурила глаза. Невыносимая боль заполняла ее грудь, а с губ сорвалось громкое всхлипывание.

– Боже мой, Мередит. Что случилось? – раздался ужасно знакомый голос.

Она повернула голову и открыла полные слез глаза, о чем немедленно пожалела. Поскольку в двери гостиной, рядом с обеими тетушками, стояла Бет Августин.

Императив двадцатый

Распутник всегда остается распутником.

Как только взгляд темных глаз Бет Августин, полный высокомерия и покровительственной жалости, встретился с ее собственным взглядом, ярость мгновенно выжгла остатки боли в душе Мередит.

– Ты украла мою записную книжку. – Теперь взгляд Мередит пронзал не хуже закаленного кинжала. – Ты отправила ее графу Харфорду.

Округлив рот, Бет довольно талантливо разыграла потрясение.

– Я понятия не имею, о чем ты сейчас говоришь, Мередит.

– О нет, имеешь. – Мередит вытерла слезы тыльной стороной ладони. – И ты будешь счастлива узнать, что этот твой план отлично сработал. Публика ликует, Бет. – Она взмахнула рукой в воздухе и коротко склонилась в шутовском поклоне.

– Мередит, я… я вижу, что ты чем-то расстроена и запуталась, но клянусь своей честью, что не знаю, о чем ты говоришь.

– Своей честью? – фыркнула Мередит.

– Дорогая, тебе и миссис Августин уже несколько лет как пора откровенно поговорить, – начала тетушка Виола. – И пусть сейчас, возможно, не самое подходящее время, но в этот раз не ты его выбрала, а время выбрало тебя.

Мередит потрясенно застыла, когда обе ее тетушки подошли к ней, поцеловали в щеки, каждая со своей стороны, и дружно зашагали к библиотеке.

Тетушка Летиция на миг оглянулась и подняла палец.

– Пошли за нами, если тебе что-нибудь понадобится. – Когда Мередит кивнула, тетушка улыбнулась. – Узнаю нашу сильную девочку. Я отправлю к вам миссис Пенни с прекрасным горячим чаем.

– Итак? – Мередит выпрямила спину и жестом пригласила Бет следовать за ней обратно в гостиную.

– Я не знаю, что имели в виду твои тетушки. Мне совершенно нечего с тобой обсуждать. – К изумлению Мередит, Бет выглядела так, словно действительно сбита с толку.

– Возможно, тебе и нечего, но мне есть о чем с тобой поговорить. По правде говоря, есть очень много вещей, которые мне следовало бы тебе сказать.

Бет проследовала за Мередит к одному из двух кресел, расположенных по обе стороны камина, зажженного, чтобы разогнать прохладу грозового дня.

Дождь грохотал по высоким окнам гостиной. Мередит, совершенно забыв про свое мокрое состояние, начала перечислять года эмоциональных пыток, которые пережила по вине Бет еще в школе мисс Белбури для девочек. А затем – как Бет высмеивала Мередит, когда Померой бросил ее у алтаря.

Бет не пыталась доказать свою невиновность, что крайне удивило Мередит, но вместо этого устроилась в кресле и молча слушала, словно поражаясь каждому произнесенному слову.

Затем открылась дверь, разрушив напряжение, копившееся в гостиной, и обе женщины подняли глаза.

– Не обращайте на меня внимания, – прощебетала Энни. – Совершенно не хотела вас беспокоить, но я принесла сухое платье для мисс Мередит, чтобы она не простудилась тут до смерти. – Энни подняла парчовый халат. – Вы не поднялись бы, мисс Мередит?

Мередит знала, что не должна продолжать в присутствии Энни, главного источника домашних сплетен, однако она знала также, что если замолчит сейчас, то больше не сможет набраться смелости начать это снова.