Три путешествия - Ян Стрейс

29-го мы остановились у Соляной горы, где расположились две недавно отстроенные деревни. Мы увидели много соляных котлов и сковород, в которых русские вываривали соль. Они добывают ее из ближайших лощин и котловин, где под жаркими лучами солнца образуются большие залежи соли, которую отправляют большими грузами вверх по Волге, по направлению в Москве. Добыча соли дает работу многим людям и способствует развитию большой торговли.

30-го мы вышли под парусами и поплыли дальше, и вскоре сели на песчаную мель, е которой снялись с большим трудом, потеряв якорь и толстый канат длиной в 80 морских саженей.

31-го поднялась сильная буря, и мы не могли плыть дальше без того, чтобы при быстрой езде не разбить корабль на том иди ином каменистом месте или не подучить пробоину. Поэтому мы в течение дня проходили очень недолгий и недлинный путь. При слабом ветре мы могли только ползти, при сильном совсем не трогались с места и были вынуждены до 4 августа простоять на якоре.

5 августа мы дошли до рыбачьего поселка, где купили много хорошей рыбы и икры по ничтожной цене. Нам опять пришлось постоять из-за свирепого ветра, и на другой день мы проплыли близ острова Кистоватого (Kistowato), с ровными и отлогими берегами, которые сильно сужают Волгу. Там видна рева Уса (Ussa), которая огибает Самару и впадает в Волгу; берега реки так красивы, как только можно представить. Но русские сообщили нам, что здесь весьма опасно проезжать из-за разбойников, которые скрываются в кустарниках и, завидя кого-нибудь с гор, быстро нападают на него. На названной реке стоят казачьи лодки и ладьи. Местность здесь покрыта множеством холмов, среди которых попадаются высокие горы. Там стоит гора, которая называется Царев Курган (Sariol Kurgan). Передают, что в ней погребен с 70 королями татарский царь, который поднялся по Волге; чтобы покорить Россию, и что воины принесли в шлемах и щитах землю на его могилу и насыпали высокую гору [121]. Некоторые горы поросли кустарником, другие совершенно голы, большей частью скалы желтого, красного и белого песчаника.

8-го мы плыли на парусах дальше, до города Самары (Samara), названного так по реке, протекающей через него. Город лежит на левом берегу Волги; построен четырехугольником, большей частью деревянными постройками, за исключением каменных церквей и монастырей.

9-го мы миновали Казачью гору (Cosakken-Bergn), названную так в память множества казаков, убитых здесь московитами и беспокоивших до того всю эту местность страшными разбоями и поджогами. Во после поражения о них до сих пор ничего не слышно. За Самарой поднимаются высокие горы, покрытые лесами, но Казачья гора обнажена и пустынна. Вечером мы миновали остров Баньшину (Pantzina), и на другой день Согнинск (Sageninsko).

11-го мы проплыли мимо острова Чагры (Zagra), где было много рыбаков, продававших рыбу за небольшие деньги. Здесь получили мы известие, что несколько тысяч взбунтовавшихся донских казаков находятся на острове Четыре Бугра (Satyry Boggere) (в устье Волги, при впадении в Каспийское море) и что их суда делают небезопасным плавание во всех направлениях по Волге и морю.

12-го мы проплыли мимо различных островов, как Соснов (Sasnow), Осино (Ossino), Шипнамаго (Schipnamago), Колтов (Koltof) и других, поросших большей частью кустарником и деревьями [122].

13-го увидели мы Змиеву гору (Smiowa), что значит змея, и названную так, по нашему мнению, потому, что она вся извивается. Но русские говорят, что в прежнее время здесь водились очень большие змеи, побежденные одним рыцарем, который их разрубил и искромсал на куски и превратил в камни, видимые и по сей день [123].

14-го мы бросили якорь в Саратове, лежащем под 52°12′ широты на равнине у рукава Волги, который течет слева от него. В нем живут только московский воевода, стрельцы, назначенные для защиты от казаков и калмыцких татар, границы которых начинаются с этого места. Эти калмыки отвратительные, мерзкие, безобразные люди, и даже у готтентотов и уродливых мавров более приветливые и красивые лица, чем у них. Лица их широки, почти четырехугольны, большие изогнутые носы и рты, расставленные до ушей. Глаза у большинства занимают всю верхнюю часть лица. На головах они носят хохол и одеваются так, как изображено на прилагаемом рисунке. Они почти не ходят пешком, а всегда сидят на лошади, как бы приросли к ней; оружие их — стрелы и лук. Они большие людокрады и находятся в постоянной вражде с ногайскими татарами, живущими под Астраханью; они крадут друг у друга скот и людей и обычно продают их в Астрахани, где заведены три базарных дня: для русских, ногайцев и калмыков; последние не выносят друг друга, несмотря на то, что те и другие мухаммедане и подчинены великому государю московскому. И те и другие людокрады, но крымские, хотя они тоже нехристи, прокармливают себя одним скотоводством. Они не живут ни в городах, ни в селах, ни в домах, но поселяются отрядами или кочевьями в маленьких хижинах на том или другом тучном пастбище. Когда их лошади, верблюды, коровы и мелкий скот оголят и сожрут все дочиста, они поднимаются с этого места и переходят на другое пастбище. Любимая их пища — конское мясо, которое они не варят и не жарят, а только кладут на некоторое время под седло.

15-го мы миновали два острова — Криушу (Kriusna) и Сапуновку (Sapounofka) и Золотую гору (Solottogory), названную так по большому сокровищу, награбленному некогда татарами, делившими между собой золото шапками после разгрома большой станицы или каравана [124]. 16-го миновали мы протекающую по левую сторону реку Еруслан (Ruslan) и напротив нее круглую гору Ураков Каруль (Urakofskarul), по имени погребенного там татарского князя Урака (Urak). Река эта впадает в Дон, или Танаис (Tanais), где живут донские казаки и где родина и местопребывание Стеньки Разина (Stenko Radzin). При устье Еруслана русскими построен в 1668 г. новый город, названный Камышинкой (Kamuschinka), чтобы пересечь дорогу донским казакам, которые на своих судах переправлялись из Еруслана в Волгу и занимались крупным разбоем. Но это мало помешало хищникам; они нашли другие пути к Волге, провозя свои суда, которые весьма легки, на колесах семь миль сушей по хорошей ровной дороге.

17-го нас задержал сильный ветер, а 18-го мы прибыли в Царицын (Czaritza), расположенный на холме на правом берегу. Он невелик, но хорошо укреплен и окружен шестью добрыми больверками, в которых всегда находится засада стрельцов, зорко следящих за татарами и казаками.

19-го мы миновали развалины города Царева (Czarefgorod), построенного из обожженных кирпичей и совершенно уничтоженного бешеным Тамерланом. Сохранившиеся стены и другие остатки были большей частью увезены в Астрахань и употреблены на постройку стен, церквей, башен и монастырей.