«Классовая ненависть». Почему Маркс был не прав - Евгений Дюринг

подробно углубляться в эту область, овладеть которой формально вообще трудно, а с голыми схемами в руках и вовсе нельзя, обратим лучше наше внимание на вопрос о вознаграждении. Поскольку дело идет об измерении одной работы другой, т. е. вообще о ценности работ, в нашем распоряжении имеются довольно разработанные хозяйственные понятия. И на этом внешне весьма резко очерченном главном пункте сосредоточено непосредственное внимание обычных интересов. Какую цену надо поставить за данную работу или за данный товар, иными словами, что должен заплатить тот, кому работа или товар нужны? Вот в двух видах важнейший вопрос как на практике, так и в теории.

Области, где взаимность услуг и их квалитативные и квантитативные отношения находятся под вопросом, весьма разнообразны и крайне разнородны. Они простираются на все правовые интересы и правовые институты, до некоторой степени даже на те, которые касаются совместной жизни обоих полов. И если даже в последнем случае меньше привыкли экономически оценивать хозяйственные задачи каждой стороны, то все же само фактическое отношение удерживает здесь свое полное значение. Именно когда мы отвлечемся от брака и семьи и примем во внимание только возможные общественные функции и работу обоих полов в отдельности и сравним их относительный вес, то тотчас же обнаружится социально-экономическое неравенство, коренящееся в естественных свойствах полов. Это неравенство еще существенно усилено культурой, хотя в некоторых отношениях, как, например, вследствие общей доступности образования, оно несколько уменьшено, а там и сям даже искусственно сглажено той же культурой.

Мы напомнили здесь о наисложнейшей области, именно о праве полов во всей его широте, для того только, чтобы указать на важность, свойственную более глубокому социальному пониманию ценности. Указанный сейчас предмет мы будем подробно разъяснять в особом отделе. Сейчас же посмотрим, как правовая экономическая систематика позволяет в общем учении о ценности достигнуть новой, высшей точки зрения, которая делает возможными иные воззрения, более совершенные, нежели те, что могли считаться удовлетворительными в наиболее разработанных теориях народного хозяйства, включая и нашу теорию. Только принципиальное и полное признание понятия о закономерной социальности может указать направление, благодаря которому вся хозяйственная картина заключается в рамки справедливости и таким образом открывает виды на лучшие практические и теоретические результаты и разъяснения.

XI. Справедливая ценность

1. Уже само выражение справедливая ценность говорит об отказе от традиционного учения о народном хозяйстве. В первой половине XIX века теоретики, особенно британские, уже остерегались прилагать эпитет «естественный» к слову «ценность». Думали, что таким образом получилось бы неосновательное разграничение. По их мнению, спрос и предложение и иные содействующие им причины вполне определяют виды ценностей и цен, и в этих видах нечего порицать. Но как далеко понятие о справедливой ценности от понятия о естественной ценности! Еще дальше, чем наша идея о действительном праве от так называемого естественного права; ибо естественная ценность понималась только как противоположность искусственной и случайной. И хотя представление о естественной ценности было еще весьма неопределенно, оно все-таки обнаруживало тенденцию изобрести что-нибудь такое, чего можно было бы держаться, как масштаба. В выражении «естественное право», по крайней мере, слово «право» нашло себе место; но допущение естественной ценности не включало ни малейшего следа какой-либо правовой идеи, которую собственно и имели в виду, квалифицируя понятие словом «естественный». При этом несомненно думали только о тех общих основаниях, которые признаны достаточными в учении о хозяйстве, но ни о чем таком, что лежало бы вне сферы чисто материальных интересов и побуждений.

Так как мы не боимся понятие справедливости прямо связать с основным экономическим понятием, то мы не только приведем в теснейшее соприкосновение две области, остававшиеся до сих пор чуждыми друг другу, но даже сольем в единое учение их аксиомы и фундаментальные положения. Ценность считалась до сих пор руководящим, даже важнейшим основным понятием всей экономики, по крайней мере, в её наиболее научно выраженных формах. И в самом деле, теория ценности всюду была фундаментальной теорией, хотя она и не могла проявить всего своего значения, пока не было нашей антиконвенционалистической теории, трактующей о происхождении хозяйственной функции денег.

В своих наиболее универсальных концепциях теория ценности, конечно, не зависит от углубленного воззрения на причины значения денег. Однако же такие самые общие схемы не помогают в специальных и практических вопросах, как ни достойно было благодарности изложение их в развитии теории и для различных эпох её истории. В действительном общении и вообще во всякой хозяйственной жизни всякая черта, всякая нить имеет свое положительное специальное назначение и должна быть понята до самых последних подробностей. Поэтому ценности получают свой определенный смысл, в конце концов, лишь в качестве реальных цен, т. е. в качестве результатов подсчета или оценок, выраженных в деньгах. Кроме того, в особых деловых сношениях и в отдельных договорах отражается влияние права, и притом в том более широком, не только юридическом, смысле, в каком понимаем право мы. В какой мере это влияние доходит до сознания участников договора это пока для нас не важно. Для нас достаточен общепризнанный факт, чтобы признать необходимым привести с ним в соответствие теоретические принципы.

2. В исторической картине развития теории, которую я нарисовал в особом сочинении по истории учения о хозяйстве, показано, в какой мере важнейшие различия в общем понимании этой области зависели от господствовавших в разное время представлений о хозяйственной ценности и о причинах её происхождения. В этом отношении для понимания дальнейшего нужно напомнить здесь о некоторых главных исторических обстоятельствах, имеющих значение в вещественно-логическом развитии всего этого вопроса. При совершенно абстрактном понимании, т. е. даже во всех нехозяйственных случаях, ценность имеет совершенно общий смысл, как результат некоторой оценки. При оценке хозяйственных предметов и функций проще всего было принять в расчет потребности потребления. Например, пищевые вещества надо было оценить по их питательной силе, удобоваримости, вкусовым свойствам и т. п. Вообще, полезность и степень полезности должны были стать решающими при оценке. Во всяком случае, должна была иметь место нужда, т. е. действительная или хотя бы только воображаемая потребность. Без такого предполагаемого позыва или желания иметь вещь не могло бы получиться никакой ценности.

Итак, неизбежным предварительным условием ценности, объективно и субъективно, является некоторый род и некоторая мера годности или, как еще можно сказать, некоторая мера полезности. Чем и для чего служат человеку вещи и его спрос на них – вот что важно при такого рода оценке. Чем настоятельнее и чем сильнее потребность, чем больше один род спроса превосходит другой по интенсивности или по необходимости, тем больше субъективной разницы выйдет в оценке силы, удовлетворяющей данной потребности. Поэтому не только вещь сама по себе с