Реквием по любви. Грехи отцов (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

Прокурор, более-менее успокоившийся к тому моменту, вновь ощетинился:

— Никто ее не преследовал, пока ты в ее жизни не появился! Что за наезд?

— Простая констатация факта! – Борзый неопределенно пожал плечами. - Я очень много думал, Борь. Очень! О ней. О себе. О нас. Взвешивал все «за» и «против». И пришел к единственному верному выводу: со мной Лиза в бОльшей безопасности, чем без меня!

— Сферу своей деятельности учесть не забыл, мыслитель? — зловеще рассмеялся Черчесов. — Безопаснее с ним, защитник года, епта!

— Я учел все!

— Да неужели?

— Скажи, — их разделял стол, но Похомов все равно подался вперед, дабы выразительно взглянуть в лицо собеседника, — серьезно думаешь, будто я подвергну жизнь своей девочки неоправданному риску? Да ну нах! Я же – не ты, Борис Андреевич!

Ее дядя стиснул челюсти. Сильно. Бесконтрольно.

До противного скрежета зубов, от которого у нее волосы встали дыбом

— Обоснуй-ка! – оскалился он зверем.

— Легко, — невозмутимо фыркнул Дима. — Ты совершил огромную ошибку, когда отказался от своей «любимой» девушки в угоду кодексу!

— Я поступил…

Прокурор сперва повысил голос, но тут же замолчал, очевидно, пытаясь обрести над собой контроль.

— У нее появился шанс прожить нормальную жизнь, — продолжил он куда спокойнее. — Понимаешь? Я был ее проклятьем. Отравой. Тем, кто рушит все ее мечты, и коверкает всю ее жизнь. Тем, кто… сам того не желая, ставит ее под удар. С того момента, как я порвал с ней, она стала неинтересна моим врагам. Ведь с ее помощью они уже никак не смогли бы повлиять на меня!

Дмитрий загоготал во все горло.

Причем так дико, что Лиза всерьез забеспокоилась о состоянии его рассудка.

— А ты в этом уверен? — сухо ухмыльнулся ее муж. — Знаешь, как «счастливо» она прожила эту жизнь, так щедро дарованную тобой?

На скулах дяди Бори напряженно заплясали желваки.

Он был зол и растерян одновременно, когда глухо прошипел:

— Аркаш, че за пургу он несет? Че… с ней?

— А мне почем знать? — возмутился Похом. — Ты же сам тогда запретил всем нашим приближаться к зазнобе твоей на пушечный выстрел!

— Не знаешь, Борис Андреевич? — вновь зловеще хохотнул Дима, создавая своим поведением жуткую, угнетающую атмосферу. — А вот я знаю!

— Откуда?

— А он меня об этом лично спросил!

Глава 45

Лиза встрепенулась. Впрочем, как и все присутствующие, ведь последняя фраза была произнесена обозленным, пропитанным лютой ненавистью…женским голосом.

Поправочка! Очень знакомым ей женским голосом.

Снедаемая любопытством, Лиза повернула голову на звук… и застыла в недоумении, когда в незваной гостье узнала их с Андреем тренера.

«Какого черта?»

— Ирина Павловна? — пропищала она удивленно.

— Здравствуй, золотко! — через силу улыбнулась ей наставница.

— Знакомься, Кроха, — начал было Похомов, но Лиза поспешила его остановить.

— Дима, это лишнее! Мы знакомы. Это мой тренер по танцам. Мы с Андреем занимаемся под ее чутким руководством… с третьего класса!

Ирина Павловна грустно улыбнулась:

— Увы, ты знаешь обо мне не все, милая!

Лиза растерянно замолчала, переводя взгляд с наставницы на Диму, и обратно. Похомов вновь заговорил:

— Перед тобой сейчас стоит лучшая подруга твоей матери! Твоя крестная! И…

Единственная любовь Прокурора! Он определенно хотел сказать: единственная любовь Прокурора. Только не успел.

Борис прервал его на середине фразы, лично обратившись к гостье.

— Ирина? — громко выдохнул он, будто отказываясь верить своим глазам. — Ты? Какими судьбами?

Взглядом, которым женщина окатила своего бывшего любовника, вполне можно было убить. Без преувеличений. Наставницу прямо затрясло от негодования и ярости. Пребывая точно в трансе, она гневно швырнула на землю свою сумочку и с притворной нежностью отозвалась:

— Черчесов! Как же я ждала тебя, Боря!

При этом выглядела Ирина Павловна абсолютно невменяемой.

Дышала она тяжело. Надрывно. Едва эмоции сдерживала.

Казалось, вот-вот расплачется. И черт его знает почему!

Продолжая улыбаться сквозь слезы, она принялась расстегивать на себе блузку. Каждый свой медленный шаг в его сторону женщина сопровождала одной расстегнутой пуговицей. И своим судорожным всхлипом.

— Ира! — предостерегающе зашипел Прокурор. — Что происходит?

— Смотри на меня! — ее ответное шипение и новый шаг вперед. — Смотри!

— Что ты творишь? Прекрати!

— Смотри же, любимый! — истерически закричала наставница, отбрасывая в сторону блузку Оставаясь в одном кружевном бюстгальтере и джинсах. — Такой ты меня запомнил? Да?

Все действительно уставились на Ирину Павловну. Однако причиной тому оказалась вовсе не ее умопомрачительная фигура. Нет. На столь прекрасном теле не нашлось бы и десяти сантиметров кожи, не исполосованной жуткими грубыми шрамами. Не в силах сдержать внезапный и до ужаса сильный рвотный позыв, Лиза вскочила на ноги и перегнулась через перила беседки. Благо за последние шесть часов не проглотила ни крошки. Только это и уберегло ее от жуткого конфуза. Пытаясь отдышаться, она намертво вцепилась в лакированное дерево, и вновь покосилась на наставницу.

— Твою ж мать! — застонал Борис, прикрыв веки.

Ирина Павловна тут же оказалась рядом с ним.

Фурией подлетела, готовая его не иначе как растерзать.

— Я сказала: смотри, сука! Не смей отводить глаза!

— Ира…

— Любишь меня, Борь? — зашлась она в приступе безудержного истерического хохота. — Такую любишь?

— Кто посмел? Назови мне имя, и я…

Речь Прокурора была прервана звонкой пощечиной.

Затем еще одной. А затем Лиза сбилась со счета.

— Почему ты не сдох? — кричала Ирина Павловна, осыпая дядю Борю хаотичными ударами. — Почему ты до сих пор не сдох? Я желала твоей смерти каждую чертову ночь! Почему Господь забрал моего сына, а не тебя?!

Черчесов стойко терпел всплеск ее агрессии.

Ждал. Не сопротивлялся. Но последнее заявление убитой горем женщины заставило его перехватить ее запястья.

— О чем ты говоришь?

— Действительно! О чем?

— У тебя был… сын?

— И у тебя он был, Боря! – Ирина Павловна обессиленно прошелестела. – Мог бы быть. После того, как ты меня бросил, я узнала, что беременна от тебя!

Лиза содрогнулась от подобной новости. Дядюшке же, кажется, и вовсе стало плохо. Кровь отхлынула с его лица. Начались проблемы с дыханием.

— Нет…

— Но было!

— Что с тобой произошло? Что стало с… ребенком?

Каким-то чудом вырвав запястье из захвата Прокурора, Ирина Павловна врезала ему еще разок. Затем осушила лицо от слез. Подняла с земли свою блузку, и нацепила ее на себя – на запах, не застегивая.

А после ответила совершенно безжизненным голосом:

— Спустя пять месяцев после твоего отъезда один из дружков Пескаря узнал во мне твою брошенную любовницу. Меня похитили прямо с остановки и держали в плену. Ничего не требовали, просто развлекались. Избивали. Резали кожу и обливали раны водкой. Иногда насиловали. И раз за разом повторяли: нам ничего не будет – ты ему не нужна. Ты – использованная резинка, не более! И знаешь, кто меня спас? Не ты, Боря. Не ты. Это был Макар! Сказать почему? Потому что ты запретил своим людям ко мне приближаться. А Маринка, отчаявшись найти меня… обратилась за помощью к нему. Не напрямую, конечно. Ей в тот момент тоже рисковать и светиться лишний раз было опасно. Через левых людей она передала Зарутскому письмо, с мольбой о помощи в моих поисках. И он нашел меня. А потом убил тех ублюдков, всех до единого! Но к тому времени, когда это произошло у меня уже началось кровотечение. Нашего ребенка спасти не удалось. Вместе с ним мне вырезали и… неважно!

«Важно! Еще как важно!»

Лиза ревела белугой, плотно затыкая рот ладонью. Ее трясло.

Теперь она знала. Знала, почему у их наставницы не было детей!