Реквием по любви. Грехи отцов (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

— Против толпы и ты никто! – парировал Борзый. - И да, боюсь! До усрачки боюсь, что она меня возненавидит, если я случайно сверну тебе шею! Отправь ее в…

— Она останется! — прозвучало с нажимом. — Пусть смотрит. Пусть видит. Пусть знает, как ломают непокорных!

— Я сказал: НЕ ПРИ НЕЙ!

— Посмотрим, каким тоном ты заговоришь…

— Сука! Да успеешь ты меня наказать! — яростно огрызнулся Похомов. — Я же здесь! Перед тобой. Никуда не убегаю. Не увиливаю. Вину свою признаю. К последствиям готов. Но сначала поговорим, Борис Андреевич. А потом делай со мной, что пожелаешь. Что должен. Только… не у нее на глазах!

— Это решать не тебе! Вообще берегов не видишь? Указывать вздумал?

— Да выслушай ты его, Борь! — внезапно вмешался Дудаев, сохраняя все то же невозмутимое выражение лица и ледяное спокойствие. — Накосячил он, конечно… знатно. Но может, чего дельного скажет, раз так настаивает!

Прокурор неодобрительно фыркнул да нетерпеливо передернул плечами.

— И хорош уже вам обоим быковать! — продолжил Мага, повышая голос. — Малую заикой сделаете! И так вон от страха онемела: стоит, дышать боится!

Лиза вздрогнула, машинально обхватывая себя руками.

Прав. Ох, и прав же был Дуда…

Первобытный ужас, охвативший ее, холодил кровь в жилах.

К неимоверному облегчению, Прокурор к словам Дудаева прислушался.

Не сразу. Поразмыслив несколько секунд. И тем не менее.

— Так и быть, выслушаю. Чисто из-за уважения к тебе! — озвучил он наконец. А затем устремил свой помутневший взор на Похома. — Но сперва я, пожалуй, выслушаю его отца!

Все еще тяжело дыша, дядя Боря обратился к Аркадию Михайловичу, буквально испепеляя своего давнего товарища свирепым взглядом:

— Ты знал?

Мужчина глухо пробормотал:

— И да. И нет.

Его ответ… ошарашил. Причем не только Лизу.

Казалось, Дмитрий был удивлен ничуть не меньше. По крайней мере его скептически изогнутая бровь свидетельствовала как раз-таки об этом.

Мол, серьезно? Знал? Откуда?

Похом тем временем чиркнул зажигалкой, торопливо подпаливая сигарету. Жадно затянулся. И лишь спустя несколько секунд, заговорил вновь:

— Я подозревал, что мой сын просто так не уймется. Что обязательно выкинет какой-нибудь хитровы*банный финт. Его поступки и мотивы просчитать крайне сложно. Особенно если они имеют отношение к ней! В общем, пораскинул я мозгами, и решил обратиться за помощью к сынку покойного Хирурга. К старшему. Хотел, чтобы он присматривал за ним да мне докладывал, если что неладное заметит. А Алексей, он человек иных нравов. На подлость не способен. Пришел ко мне. Так и так, говорит, Михалыч… что хочешь со мной делай, а я не могу его предать. Тебе обязан многим – знаю. Если хочешь, накажи. Но у меня невеста в положении. Прибавления ждем. Покоя хотим. Не сталкивай нас с Дмитрием лбами. Позволь остаться в стороне от вашей семейной тяжбы. В общем, пожалел я его. Гордеев получил свой нейтралитет, а мне осталось только наблюдать и ждать. Ровно до вчерашнего дня! Лиза попросила меня забрать из магазина подарок, который она заказывала на день рождения Андрею. Сотрудникам салона она представила меня как своего свекра – якобы родственнику заказ отдадут без проблем. Все действительно прошло гладко. Запросили паспорт, всучили коробку. А меня осенило вдруг: они же, сука, фамилию сверяли! И если не задали ни одного вопроса, значит, фамилии-то совпали. Я сам себе не поверил попервой. Думал, гоню уже. Но когда молодежь вчера свалила на озеро, я перевернул ее комнату вверх дном…

Он резко замолчал, переводя дух и вновь смачно затянулся табачным дымом.

— И? — нетерпеливо шикнул на него дядя Боря.

— Паспорт я ее нашел, – подытожил Похом. - Не врут – расписались.

— И ты молчал… целые сутки? Целые гребанные сутки?

— А что бы изменилось? — Аркадий Михайлович нервно затушил окурок. — Дело сделано. По его вчерашнему поведению стало ясно: он намерен озвучить эту новость в ближайшее время! При всех же облапал и облизал ее, как только смог! Своими глазами все видели! Что уж тут… говорить?

Повисла зловещая пауза. Несколько мгновений прошли в первозданной оглушающей тишине. Тишине, нарушил которую сам Черчесов:

— Мне придется принять меры! Понимаешь же, брат?

Аркадий Михайлович уверенно кивнул:

— Он и сам это понимает!

— Вижу.

— Только ты наверное… с меня начни, Борь.

— С чего бы вдруг? Ты не при делах!

— А по-хорошему должен бы быть!

— Нет, не должен! – уверенно вмешался в их беседу Дмитрий. – Ты поступил так, как считал нужным. И я уважаю тебя за твердость характера!

— Ладно! – холодно обронил Прокурор, обращаясь уже к Диме. – У тебя пять минут. Говори, что хотел, и… продолжим!

Лиза напряглась каждой клеточкой своего тела.

От его голоса загробного. И тона сурового.

Но ее мужа по-прежнему не смущало ничего.

Он лишь уважительно кивнул, и уточнил:

— Предпочитаешь наедине перетереть, Борис Андреевич? Или ко всем присядем?

Ее дядя, недолго думая, жестом указал на беседку:

— Здесь вещай!

Лиза была столь взвинчена и напугана, что незамедлительно вздрогнула, когда муж мягко коснулся ее плеча.

— Ступай в дом, - велел тихо.

— Нет!

— Кроха…

— Я не уйду!

— Уйдешь! — строго буркнул он, оставляя целомудренный поцелуй на ее волосах. — Так будет… Хорошо. Уйдешь позже. Пока можешь присесть.

Ей не требовалось повторять дважды. Спустя мгновение Лиза уже восседала за столом, мертвой хваткой вцепившись в сильную руку своего мужчины. Сам же Дмитрий сосредоточил все свое внимание на Прокуроре.

— Почему ты против? – начал он явно издалека.

— Ей не место среди нас! – прозвучало бескомпромиссно. - У нее должна быть другая жизнь. Нормальная. Когда ты уже это поймешь?

— Ты бредишь, что ли? Давай называть вещи своими именами, и смотреть на ситуацию… здраво. Без эмоций. Она – дочь Черчилля. Племянница Прокурора. Невестка Похома. И моя жена. Лиза – уже часть этого мира. Неотъемлемая! Неоспоримая! Даже мое отсутствие в ее жизни ничего не изменит. Она рождена такой. Рождена нашей! Так в чем проблема?

— В ее безопасности проблема! – угрожающий рык. - Мы с твоим отцом надежно прятали и оберегали ее очень много лет! И если бы не ТЫ, моей девочке и по сей день ничего бы не угрожало! О ней тупо никто не знал!

— А вот в этом ты сильно заблуждаешься! – задумчиво протянул Похомов. -В момент нашего с ней знакомства на твою девочку уже было совершено покушение. Постановочное, но… от кого бы вы ее ни прятали, они её нашли! И начали запугивать. Зачем? Забавы ради! Лизе подарили шикарный букет цветов. Послание, прилагающееся к нему, я видел собственными глазами. Что там было написано, жена? Скажи им!

Лизавета закашлялась, поперхнувшись собственной слюной.

Она никак не ожидала, что окажется вовлечена в эту беседу.

Однако сориентировалась быстро, и протараторила на выдохе:

— Отправляйся в Ад! И передай привет… Марине.

Дядя Боря и Аркадий Михайлович, не сговариваясь, обменялись настороженными взглядами.

— Что было дальше? — настаивал Дима, побуждая ее к повествованию.

Лиза нахмурилась, силясь не упустить из памяти ни одной детали:

— Курьер достал пистолет. Соня заметила это раньше и кинулась на него с кулаками. А когда он ударил ее, я страшно испугалась и разбила какую-то бутылку об его голову. Потом вы с Пашей утащили мужчину во внутренний двор твоего клуба, и там ты избил бедолагу до полусмерти…

— Достаточно, — остановил ее Похомов, и продолжил рассказ самостоятельно. — От того пассажира я добился подробного описания внешности заказчика. Им оказался Анатолий Решетников. Для тех, кто не в теме: речь идет о правой руке Макара. Толя Решето. С того розыгрыша все и началось. А дальше последовали более крупные инциденты с участием Лизы. Вплоть до попытки ее похищения – отец не даст соврать, он в курсе той истории. На нас с женой напали прямо на трассе, когда мы возвращались в город. Мне пришлось… проучить ублюдков, как следует. На следующее утро, после этого, бате прислали посылку с рукой одного из участников замеса. Исходя из всего вышеперечисленного, у меня возникает закономерный вопрос: так кого вы там оберегали много лет?