Светлый град на холме, или Кузнец - Татьяна Иванько

отшумят мои храбрые воины. Сигню вчера ещё предсказала это, так и сказала: «Вот орать-то начнут, что ты сумасшедший, представляю себе!» — засмеялась она. И сейчас смеётся глазами своими, глядя на меня.

Наконец выговорились все, начинают умолкать. Пора снова вступить мне.

— Все высказались? — спрашиваю я. — Теперь может конунг сказать своё решающее слово?

Я оглядел всех присутствующих, выдерживая паузу, чтобы все не просто услышали, что я скажу, но поняли, что высказываться они могут, а вот оспаривать моё решение — нет. Все примолкли, глядя на меня.

— Слово конунга решает. Если оно поддержано дроттнинг, его не может поколебать никто.

— Даже на войне мы бабу станем слушать? — выскочил кто-то из сотников.

Я усмехнулся, даже не отыскивая взглядом наглеца.

— А вам не обязательно слушать, слушаю я. И решаю тоже я. А раз так, три сотни пойдут к городам. Три сотни конных воинов. Выберет, чьи будут сотни воевода Гуннар. Через час сообщить мне, кто пойдёт. Я с каждым из сотников переговорю сам.

Сигню подмигнула мне. Это ободряет, будто горячий заряд силы в мои мускулы, в моё сердце.

Ещё до рассвета сотни вышли в путь. Мы точно рассчитали по расстоянию до каждого города, когда надо выйти, чтобы взять их одновременно, чтобы дружины в городах не могли связаться друг с другом и успеть предупредить.

— Мы не можем ждать до тех пор, пока наши отряды сделают дело и доложат, — сказал Гуннар, когда последний отряд исчез, скрывшись за ближним холмом.

— Мы не будем ждать. Они возьмут города, и мы точно знаем, в какое время. И точно знаем, сколько будут скакать гонцы-вестовые с донесением об этом. В этот час мы должны уже переломить битву в свою пользу. Это будет через два с половиной дня. На закате.

Гуннар в изумлении смотрит на меня:

— Ты шаманов-предсказателей слушаешь что ли? Я не видел их в нашем обозе.

Я засмеялся:

— Не нужны мне шаманы. Я всё продумал. Всё. Это будет самая точно рассчитанная битва на земле. Как шахматная партия.

— Я плохо играю в шахматы, — сказал Гуннар.

— Ты не хочешь в них играть, вот и всё.

— Просто это игра для таких, как ты, а не для таких, как я. Я всего лишь воин, я исполнитель твоей воли. А ты стратег, — спокойно сказал Гуннар.

Я посмотрел на него, в его словах не было лести. Что ж, на то я и конунг, чтобы быть стратегом. Я этому учился всю жизнь. А он мой воевода.

— Но в любой битве возможны случайности, — сказал Гуннар. — Как и в жизни.

— Какие? Что меня убьют? Не имеет значения, если верен расчёт. Битву доведёшь до конца ты и остальные. Всё равно Самманланд победит в этом. Свее быть единой.

— Ты так уверен, почему? Потому что мы победили в Норборне?

— Норборн стал тем, что научило нас всех. Даже дроттнинг. Поэтому с нами теперь в обозе не двое лекарей, а почти шесть десятков, полторы сотни помощников. И доспехи у нас теперь другие и оружие и дисциплина. Мы не та полусырая рать уверенных в себе, но ещё неопытных мальчишек. Теперь идут те, кто видел смерть, кто клал на костёр тела своих товарищей и братьев. Мы другие сегодня, не те, что полгода назад. И Самманланд стал настоящей страной за это время, единой, где все ниточки сходятся в Сонборг и расходятся оттуда и всё делается так, как обдумано. Ты сам знаешь.

Гуннар кивнул, надвигая шапку поглубже на свою бритую голову, улыбнулся:

— По чести сказать, никогда не поверил бы, что можно сделать столько всего за год, сколько сделал ты, Кай, если бы это не происходило на моих глазах.

— Не я, Гуннар. Все мы. Все хотят того, чего хотел я для Свеи, поэтому все делают это. Поэтому всё получается. Каждый. Последний бондер знает, зачем возводится форт или сигнальная башня, зачем его сын или дочка идут в школу, для чего приезжают лекари в их форты. Зачем Дионисий привозит новые списки с книг. Через несколько лет все будут грамотными в Свее.

Гуннар засмеялся:

— А ты мечтатель, Сигурд. Стихов-то не пишешь?

— Бывает, — усмехнулся я. — Но я не мечтаю о несбыточном, Гуннар. Иди поспи, до рассвета ещё далеко. Да и постоим тут сутки, отдохнём, потом двинемся к долине, где ждут нас три конунга.

— Думаешь, не ляжем там все? — спросил я, глядя с восхищением на своего конунга.

— Славная будет битва, как бы не вышло, — отвечает он со светлой усмешкой на лице. — Даже, если ляжем все там, оно стоит того, а?!

— Думаю, стоит, — согласился я.

Я не мог не восхищаться им, моим другом, моим конунгом. Я им восхищался с самого детства, и я был счастлив, что мне выпала судьба именно с ним быть рядом. И я благодарен ему за то, что он не думает о недоверии мне из-за Сигню.

К вечеру следующего дня Сигурд представил Совету прорисованную им схему послезавтрашней битвы. Он предложил неожиданное решение. Не заходить с пологой стороны, откуда нас ждут, но обойти долину с востока, и спуститься с гряды холмов, под прикрытием восходящего солнца, оно ослепит наших противников, по крайней мере, первые несколько минут, которые дадут нам превосходство над ними, что может стать решающим.

Стояла ясная погода, и ничто не предвещало облаков или бурь в ближайшие дни. Это выходило и по всем приметам, и по нашим с Берси ранам.

И вот утро, утро битвы, с которой может никто из нас не прийти, чтобы поставить эти палатки на новом месте.

Ещё темно, с рассветом всё начнётся. В шатёр, собрались все алаи. Воинов поднимают побудкой. Пьют воду, кто мёд. Никто не ест. Налегке и воевать и умирать легче…

Сигню выходит к нам. Прекрасная дроттнинг в тёмно-красном, обшитом мехом платье, в короне.

— Мой конунг, воеводы, мои алаи, осталось совсем немного времени до битвы, что решит историю Свеи на годы, а может на сотни лет вперёд, — её голос нежный и негромкий слышен каждому и в сердца проникает ко всем нам. — Никто не устоит перед армией, которую создали вы. Ваши воины сильны и уверены в том, зачем пришли сюда. А воины наших противников напуганы. Поэтому каждый наш ратник стоит двух десятков их ратников. Мы победим. Боги на нашей стороне. Небо ясное, Солнце придёт союзником нам на рассвете, — она улыбается. — И все вы вернётесь героями. Гуннар, Гагар, Стирборн, Асгейр Берси, Хальвард Исольф, Хьяльмар Рауд, Торвард, ваши имена уже вплетены золотой нитью