Ночи Клеопатры. Магия любви - Татьяна Вяземская

– Твоя царица станет разговаривать со мной через запертую дверь?

Мардиан пожал плечами:

– Нет, почему? Ей интересно поглядеть на тебя, так же, наверное, как и тебе – на нее. Ты ведь не видал ее, когда она жила в Риме?

Октавий покачал головой.

В этом дворце и в самом деле можно было заплутать: они сперва шли налево, потом резко повернули еще налево, потом направо, а потом Октавий потерял направление.

Потом Мардиан нажал на нос какого-то странного не то животного, не то бога, и часть стены въехала внутрь, на удивление – без противного скрежета.

Маленькая женщина стояла прямо посреди комнаты; возле ложа на полу сидели две служанки, по виду – гречанки.

Она посмотрела на вошедших золотистыми глазами, вызывая у Октавия ассоциацию с леопардом.

– Так вот ты какой, человек, носящий имя Цезаря… Ты похож… на него. Меньше, чем мой сын Цезарион, но – похож. Осталось выяснить, настолько ли ты великодушен, как настоящий Цезарь.

– Это зависит от того, чего ты попросишь, царица.

Она усмехнулась.

– О, многого я не попрошу. Я понимаю, что мешаю тебе. Обещаю, я не стану мешать, и никто не сможет заподозрить тебя в том, что это ты избавился от меня. Пообещай мне только, что мои дети от Антония… будут отправлены в Рим и получат римское гражданство, когда вырастут.

– Обещаю. Тем более, что такое обещание я уже дал твоему мужу.

– Стало быть, Антоний мертв. Ну, что же, тем проще… И еще: обещай, что мы оба будем похоронены в одной гробнице.

– Но Антоний римлянин…

– Сожги вместо него какого-нибудь солдата. А нас похорони вместе. Я… была не всегда справедлива к нему при жизни, если получится – наверстаю на том свете.

– Но ты должна…

– Я уже сказала: никто ничего не заподозрит. Это будет смерть в истинно египетском стиле. Да, если тебя интересует, когда это свершится, то я отвечу: как только ты покинешь помещение. Возвращайся через полчаса, все будет так, как тебе надо.

– Она что, решила укусить себя змеей? – поинтересовался Цезарь Октавиан у Мардиана.

Тот усмехнулся.

– Это звучит, как будто сказано не на латыни, ты не находишь?

Октавий побагровел.

– Ничего, я никому не скажу. Впрочем, если хочешь, можешь казнить и меня.

Евнуху, похоже, было все равно, казнят его или нет.

Октавий пожал плечами. К чему ненужные жертвы?

Мардиан понял:

– В этом ты тоже похож на него. Клеопатра не станет иметь дела со змеей, она боится их с детства. Но поверь: никаких кинжалов и удушений. Все будет выглядеть так, что никто тебя никогда ни в чем не обвинит.

Мертвую Клеопатру нашли через полчаса. Ее тело еще не остыло. На груди было два маленьких отверстия, и в самом деле похожих на укус змеи.

Рядом лежали тела двух служанок. Одна, судя по всему, умерла несколько позже своей госпожи, вторая была жива, но скончалась уже в их присутствии.

– Она приказала им умереть?

Мардиан поднял на Октавия безразличные глаза.

– Они были привязаны к ней. Служили ей долгие годы.

– Какие долгие годы, им лет по двадцать?!

– Сколько, по-твоему, Клеопатре, Антоний?

– Ну… На самом деле я знаю, сколько ей… примерно, но выглядит она и в самом деле не старше двадцати семи…

– Ей тридцать девять лет. Девушкам – по двадцать шесть. Она взяла их в служанки, когда им обеим было по четырнадцать. Да это и не важно.

– Клеопатра умерла от укуса ядовитой змеи. Которая, должно быть, находится сейчас в этом помещении, и ее надо срочно поймать! – сообщил лекарь.

– Змея сбежала. – Мардиан вытащил из холодеющих пальцев шпильку, расстояние между двумя «рожками» которой как раз равнялось расстоянию между красными точками на груди царицы. – Уползла и больше никого не укусит.

Октавий бросил взгляд на шпильку в пальцах евнуха.

– Да, змея уползла в отдушину, – подтвердил он. – Я, когда мы вошли сюда, сам видел. Она не вернется – змеи не умеют разворачиваться в узком месте.

Предоставленный сам себе, Мардиан решил воспользоваться шпилькой Клеопатры. Он оцарапал себе кожу на предплечье, но царапина просто напухла, и опухоль даже не перешла на остальную часть руки.

Потом евнух вспомнил: рядом с рукой царицы валялся кусочек ткани, чем-то смоченный. Стало быть, Клеопатра придумала и противоядие и, уже умирая, позаботилась о том, чтобы больше никто не смог умереть, воспользовавшись ее шпилькой. А может, не Клеопатра, а кто-то из служанок. Впрочем, умерли ли они от того же самого яда и оставались ли на их теле следы, так и осталось неизвестным. Вполне возможно, они запаслись ядом заранее и выпили его после того, как царица перестала воспринимать окружающий ее мир.

Римские солдаты бегали туда-сюда по дворцу, где прошла почти вся сознательная жизнь Мардиана. Он уселся под одной из колонн, прислонился к ней головой, закрыл глаза.

Клеопатра! Почти все, кто любил тебя, умерли. А тот, кто еще жив, умрет тоже, и ему для этого не понадобится яд. Человеку, чтобы жить, нужен воздух для дыхания. У него, Мардиана, отобрали его воздух. Теперь он может только умереть.

Эпилог

– Что делать с телом царицы? И с телом Антония также?

Октавий размышлял недолго.

– Похороните их вместе. Они хотели этого – пускай так и будет! Кстати, нужно проследить, чтобы ее похоронили по их обычаям. Может, эта самая египетская вера в чем-то права, и они и в самом деле встретятся в раю или что там у них бывает. К тому же Клеопатра заранее построила для себя усыпальницу – вот пускай оба там и покоятся.

– О великий Цезарь! – Аристодемус, приложив руку к груди, склонил голову. – Ты очень великодушен…

Октавий махнул рукой, приказывая замолчать.

Аристодемус, склонившись, задом выбрался из залы.

«Великий Цезарь». Так звали дядю – вернее, двоюродного деда. И что-то говорило Октавию, что именно дед и войдет в историю под этим именем. Не переплюнуть ему «того самого!» Цезаря…

Что же, поглядим. Кстати, для египтян это совместное захоронение и в самом деле очень важно: в их глазах Клеопатра была женой Марка Антония.

Женой…

Гай Юлий усмехнулся. Это животное по имени Марк Антоний было готово совокупляться с любой особью женского пола, имея такую жену, как Октавия!

Октавия, которую боготворил не только он, Гай Октавий, ее младший брат, но и весь римский народ! А этот… деятель с постоянным зудом в чреслах…

Впрочем, он не прав: связавшись с египетской царицей, Антоний больше не блудил. Попойки и кутежи были, а других баб – не было. Как там выразился этот… как его… Вентидий: «Он нашел в ней всех женщин мира!» Высокопарно, но в случае с Антонием, видимо, справедливо.