Химера, дитя Феникса (СИ) - Кузиев Эд

— Жалость унижает. И тех, кто жалеет, и тех, кого жалеют. Я в ней не нуждаюсь. Не было бы иначе. На третий год приходит память прошлых жизней, а там было и пожёстче. После Исхода народ совсем одичал, жрали друг друга, как черви. Искали кров, пищу и новых Богов, потому как старые все подохли и подвели вечно недовольных верующих. А как всё вроде бы успокоилось, так полезли к власти, прикрываясь добрыми помыслами о защите, необходимости порядка и для строительства нового Мира. А по факту, тьфу. Либо вольница, что живёт набегами и грабежом. Либо жёсткая диктатура воев, где от мала до старости живут по распорядку. Но самое страшное выявляется там, где наставники Богов правят, вот уже там Мрак так Мрак. Это я, в том числе, и про ваши городища глаголю. Всё в руках единиц, а сам народ еле выживает. Когда был Великий поход против Юга, в землях Желтого моря твоих сородичей полегло столько, что не счесть. А как бороться с Ордой, так помощников не найти. Где те, кого вы спасали от набега, рабства и бесчинств? Строят Китеж-Град, великую мордовскую империю, Вятичню. А те, кого вы вбили? Казахский Каганат, Каракалпакский Сарай, Великая Чайна. Я был там, в их краях до сих пор рабами и детьми рабов из ваших земель строится и обслуживается величие южных народов. Что же не освободили-то всех? Не добили тварей? Так лишь оружием потрясли, пару городов большой кровью взяли да отхлынули. Потому как нагрузились доверху добычей, по дороге выкидывали, так как тяжело было нести. Ни одной крепости не построено для охраны рубежей, постов нет, дозор не выставлен.

— Если ты возьмёшь, о чём так алчешь, что ты предпримешь? — осторожно спросил Я.

— Для начала искореню Север от Орды, жителей Пустоши и Городищ. Ветеранов поставлю на службу борьбы с нечистью. Затем всех северян перевезу на Юг. Где год за годом мы перемелем всех этих азиатских ублюдков. Они понимают лишь силу и жёсткий напор. Китеж-Град должен был быть первым городом, что начнёт борьбу, а там и Неприкасаемые помогли бы. Но текущий расклад меня тоже устраивает. Войну развязал ты своей чуйкой и расследованием. Если бы Люди не стали, прикрываясь именем Ночного Охотника, резать друг друга, глядишь, и случилось бы всё без большой крови, но наплевать. Пара десятков лет — и я вернусь за СВОИМ по праву.

— Я не знаю Люда, что пошёл бы за Химерой и на неё уповал бы, — возразил Я.

— Полно тебе, ты не такой дурак, каким пытаешься показаться. Мне без разницы, кто будет Князем или Царём, главное, чтобы мои приказы выполнялись безропотно. Эти все временные люди есть просто Иконы или Кумиры, кому бьют поклоны. Власть-то принадлежит не истукану, а Волхвам и Отцам церкви. Можно дать даже видимость Свободы через Вече и выборы. Но рычаги давления есть на любой люд. Деньги, женщины, власть или острый нож. Как и триста лет назад, как и пятьсот. Это было, есть и будет. Что же, меня ждёт Драккар, на который заходил Десятник, но не рискнул зайти дальше палубы. Пора немного изменить свой план и недолго побыть на Юге. Но оставить тебя без подарка я не могу, всё-таки Ты — мой главный враг. Потому не дергайся, и я не покалечу. — Любомир поднялся со стула, привычным жестом откинул полу плаща, освободив свой хвост.

Воздух наполнился предвкушением крови. Медлить больше нельзя было, и Я вспыхнул, как свечка, в надежде достать врага. Раздался резкий крик боли, и мою щеку обжёг удар. Наскоро вытащив нож из-под подушки, начал размахивать им из стороны в сторону, ориентируясь на последние искры Дара. Нож встретил сопротивление, а затем меня сотряс сильный удар. Сознание меня покинуло, и Я рухнул, как подкошенный…

Послесловие

Темнота отступала неохотно. Сначала появилась боль в плече и ногах, а затем ломотой скрутило и всё тело. Толчками пульсировала левая ланита, вторя биению сердца, судорогой сводило руки. Следом за болью ворвались звуки, путаясь друг с другом, создавая в голове кашу из обрывков слов, скрипов и шорохов. Наконец Я смог их разделить.

— Экий красавец. А нож так и не смогли выбросить? — Первый голос проскрипел, подарив новую боль.

— Лицо всё опалено, да и от волос толком не осталось ничего, — вторил ему другой.

— Трофей знатный, но Царь сказал: кто тронет, тот — не жилец, — судя по речи, отозвался молодой парень.

— Корчма-то дотла сгорела, даже водой не смогли потушить.

— Говорят, немой-то наш ночью вскочил, как ужаленный, и как был в исподнем, так в окно и сиганул, а уж после этого притащил.

— Пошли вон, ротозеи! — раздался знакомый голос Анны. — Или вы все торопитесь снадобье принять? Адель! Кажись, очнулся наш поджигатель. А ты говорила — седмицу проваляется, а ещё два дня до окончания срока твоего осталось. Иди снимай повязку сама, раз мне не доверяешь.

Спустя мгновения послышались торопливые шажки Ведьмы.

— Я очень на тебя зла. Хотела, чтобы ты уехал и не пришёл прощаться. И так сердце кровью от предстоящей разлуки обливается, а ты тут своевольничал. Ещё и трактир спалил, но здесь правильно сделал. Враз хмельных да увечных меньше стало, — тихим голосом с нотками заботы молвила Адель, рассматривая тряпицу с моей головы. — Тебе теперь стричься не скоро придётся. Голова, как яйцо, без бровей, ресниц и волос. Но пушок на голове уже появился, цвет только с русого на тёмный поменялся. Глаза не открывай резко, ослепнуть можешь. Расслабь руку. Я нож заберу. Пять дней пытались вырвать, а кого на помощь звали, те отказывались. Непростой у тебя он. Сума и трофей рядом лежат. Сам Князь приходил проведать, осерчал он крепко на всех за измену. Но тебе благодарен, хоть виду не кажет, Богдана жинка понесла всё-таки, приходила на днях, возле тебя сидела, что-то говорила. Ты говорить-то можешь? А то за всё время только три слова вымолвил: Химера, Юг, Война.

— Пить, — хриплым голосом прошептал Я.

— Потерпи, Анна готовит отвар. Я попросила, чтобы не чудачила с ним, — с улыбкой произнесла Адель. — Вчера с Севера человек приехал, тебя дожидается.

— Брат Сет?

— Я уже ничему не удивляюсь с тобой, да он торопит нас, говорит, домой тебе нужно.

— Нужно. Что за трофей?

— Не знаю, как клинок у копья, только костяной и с зазубринами.

— Кисточку подарил мне Любомир. Что ж, и на том благодарность. Возьми в сумке лист, свёрнутый трубкой, хочу подарок писаря разглядеть.

— Что за мерзость тут накалякана?

— Мой Первый и Главный враг. Любомир. Химера — дитя Феникса…

-

ПРИМЕЧАНИЯ

1 — Септорий (иноземное слово Септорий означает перегородка, забор; самое близкое Септария — перегородчатый камень) — оградитель. Организация Септория заведует судопроизводством, исполнением приговора, её член — Септ, Септорий.

2 — ожогины — наименование жителей поселения. После ИСХОДА (Апокалипсис) власть перешла к олигархам/Князьям. Все уделы организованы однотипно по Единым правилам. Местный центр — городище, 30 поселений расположены вкруг него, названий не имеют, потому жителей различали по локальным отличиям, типа: ожогины, озёрные, контейнерщики и т. д. Лесные — уже дикие особи.

3 — гушка — состав типа лёгкого наркотика/дурмана. Жидкость Слёзы Матери — сильнодействующий состав, применяется в специальном ритуале для прокачки силы Светоча (сенс, гипноз, колдун, волхв).

4 — хреновина от названия растения хрен (используется в кулинарии, при засолке).

5 — ата — отец по-татарски.

6 — курень — дым, что-то дымит, имеется в виду винокурни или пивоварни.

7 — пасынки — молодая поросль рядом с их старшим родителем.

8 — бучарда — зубчатая поверхность, как у молотка для отбивки мяса.

9 — Кровь-ягода, Купчиха и сбор цвета Кудряка — старослав. названия Шиповника, Алтея и Клевера кудрявого.

10 — гори-древо — красный канадский клён, что круглый год с красной и резной листвой стоит.

11 — бортий сбор — пыльца или пчелиная обножка.

12 — сихерче — колдун по-татарски.

13 — харам — (араб.) запрет в Исламе.