Камелии цветут зимой - Смарагдовый Дракон

стать директором небольшой компании в девятнадцать лет. Но была одна вещь, или точнее человек, который мог соединять меня с миром, в котором я жила.

Когда я встретила Майю, мне было девять. Потребовалось дождаться трех лет, прежде чем Майя пошла в одну школу со мной. Мне казалось, что она – моя родственная душа. Только она меня могла понять, и всегда была рядом. Я благодарила жизнь за то, что позволила с ней встретиться. Она была тем светом, в котором я очень нуждалась, и много лет считала это дружбой. Но мне потребовалось семь лет, чтобы понять, что Майя для меня нечто большее.

Я была влюблена в нее и до безумия, до боли, до последней зависимости и кончиков пальцев. Нужно было торопиться, я уезжала в конце года в Норвегию. Поэтому всячески пытаясь Майе об этом намекнуть почти весь выпускной класс, в конечном итоге я думала, что она смогла узнать о моих чувствах.

Было время уборки на территории школы, и мы пошли складывать спортивный инвентарь на склад, что был недалеко от здания школы. Грабли порвали ей рукав рубашки, и она хотела переодеться в толстовку, что была привязана на нее шее. Почти сразу, как она сняла рубашку, я почувствовала желание ею обладать. Впервые чувствовала нечто такое, и мне стало страшно. Но как только увидела обеспокоенное лицо Майи, страх куда-то исчез.

Я поцеловала ее, и она мне не отказала. Я думала, это победа. Я, наконец, получила ответ на свои чувства. Возбуждение взяло надо мной вверх, и я даже не помню, как все закончилось. Помню только, что она дрожала подо мной, и я думала, что это из-за приятных ощущений. На следующий день она не пришла в школу.

Следующие несколько недель она тоже не показывалась. Я пыталась до нее дозвониться, но все попытки были тщетны. Пару раз даже приходила к ней домой, но ее родители говорили, что она уехала к родственникам и еще не скоро придет. Так наступил мой выпускной.

До самого последнего момента я надеялась, что она появиться. Если не в школе, то дома. Если не дома, то в аэропорту. Не могло все так резко закончиться, даже не начавшись. Но несколько месяцев в Норвегии пролетели как один, и я даже не заметила, куда исчезли мои мысли о Майе. Затем я стала директором K&Y и забыла обо всем, что меня когда-либо связывало с Исландией.

Несколько дней назад я встретила Маю у того старого бара, даже не помню его названия, что-то внутри меня всколыхнулось. Я вспомнила все до мелочей: нашу первую встречу, школьные дни, мои попытки рассказать о чувствах и проведенное время на складе. И внезапно я осознала то, на что не была готова.

Я плохо показывала и рассказывала ей о своих чувствах, поэтому она так легко сняла тогда рубашку, думая, что я просто хорошая подруга. Тот секс был ошибкой, которую я вовремя не осознала. Она дрожала не потому, что ей было приятно, а потому что было страшно и невыносимо тошно.

Президент K&Y, мой отец, никогда не заботился о чувствах своей жены, вытворяя, что только подвернется на его безумную голову. Часто моя мама прятала от меня свои слезы, но когда она меня не видела, я слышала, как она долго и очень больно переживает поступки отца. И я боялась стать человеком, который не думает о чувствах своего партнера. И это осознание, что мы становимся теми, кем когда-то боялись стать, обрушилось на меня, как холодный душ.

– Бенджамин, я плохой человек? – он не сразу понял мой вопрос, – Я являюсь плохим человеком сейчас?

– Не думаю, что вы плохой человек.

– А если я делала плохие вещи?

– Мы все совершаем ошибки, именно на них мы и учимся быть людьми, которыми хотим стать, – я улыбнулась.

– Бен, ты как всегда выдаешь мудрые слова.

– Если вам нужен совет, то я готов его вам предоставить.

– И что ты мне скажешь? – я облокотилась о спинку рабочего кресла, посмотрев на заходящее солнце.

– Если вы чувствуете себя плохим человеком, вспомните, сколько хороших вещей вы сделали, – я посмотрела на него. Он стоял около окна, практически не шевелясь. Он секретарь, но выполняет свою работу достаточно быстро, поэтому много времени сидит без дела. Однажды я ему сказала уходить домой раньше, но он сказал, что лучше сидеть здесь со мной, чем сидеть дома одному.

– Думать о хороших вещах мне поможет?

– Думать о хороших вещах, которые сделали вы. Нам всегда легче думать о плохом, которое мы совершили, и корить себя за это. И мы никогда не хвалим себя за то хорошее, что мы уже сделали.

– Но я даже не знаю, что я сделала хорошего…

– Вам помочь с этим? – он подошел и положил передо мной пустой лист.

– Пишите черту, когда я буду называть что-то хорошее, что вы когда-либо сделали. Вы заключили весьма проблематичный договор с Green Shipyard, тем самым обеспечили на долгое время работников компании за заработную плату.

– Это была моя работа.

– Не болтайте, а пишите, – и я сделала черточку, – В прошлом году вы разобрали по частям бизнес мистера Маккуина, который выдавал нелегальные кредиты. Тем самым большое количество людей не были обмануты и не умерли от голода, – я сделала еще одну черту, – Мы каждый месяц отправляете крупную сумму в Барневарн18, – и еще одна черта, – Вы спали мальчика с улицы, дали ему имя и позволили быть рядом с собой. – я провела еще одну черту и только потом поняла, о ком он говорит. Я повернулась в его сторону, но увидела перед собой его лицо, – Мне стоит продолжать?

– Ты, правда, так считаешь? Что я спасла тебя, – он продолжал смотреть на меня какое-то время, а потом сел в кресло напротив меня.

– Да, я считаю вас моей благодетельницей. Вы подарили мне жизнь, о которой я мог только мечтать. Если вы думаете, что не совершили в своей жизни хороших вещей, я – доказательство обратного, – и почему-то именно сейчас я почувствовала, что все мои старания не были напрасны, – Плохие вещи не делают вас плохим человеком, в особенности, если вы осознали, что поступили плохо. То, что вы растете и меняетесь абсолютно нормально.

Может быть, в этом и есть смысл? Ошибаться, меняться, становиться лучше, снова ошибаться и меняться. Нет ничего плохого в том, что мнение на счет некоторых вещей изменилось с возрастом. Главное, что вы осознанно применяете полученные знания в настоящем.

Эпилог

– Я очень рад, на самом деле, что мы поиграли в «root», – произнес Кайн, складывая фигуры птиц и котов в коробку. – Очень давно хотел с вами это сделать.

– Да, Кайн всю последнюю неделю, наверное, говорил,