Самая приличная ведьма - Анна Викторовна Батлук

на меня не подействует, не могла, все же нейтрализатор предназначен для нейтрализации слабенького колдовства. Но что, если он хоть как-то облегчит мое состояние? Попробовать стоит.

Я моргнула два раза.

Тиль обрадовалась и, когда открывала крышку, руки у нее тряслись. Не уверена, но вроде бы девушка еще и слезу пустила, а от переизбытка чувств вылила весь нейтрализатор мне на лицо.

Ледяная змейка дрогнула и сжалась там, куда не попал нейтрализатор. Другими словами — на всем теле. Его сковало еще сильнее.

— Замечательно, — еле шевеля губами, сказала я. — Но надо было, наверное, лить на ноги.

— Я сейчас поищу еще.

— Не стоит, — я не была уверена, что у меня большие запасы нейтрализатора. — Мама скоро вернется.

— Что же делать?

— Не терять времени. Тащи меня к дверям.

Маленькая хрупкая Тиль с сомнением оглядела меня и осторожно, выражая опасение, спросила:

— Вы уверены? Все же выход далеко…

Окончание фразы читалось в ее глазах: да я же надорвусь.

— Уверена! — кричать я не могла — язык еле шевелился, но в душе прямо-таки воскликнула. — Дотянешь вовремя, станешь моим партнером по бизнесу.

— А когда это вовремя? — деловито уточнила Тиль. — Не хочу сказать, что вы можете обмануть, но хотелось бы точно знать сроки.

— Если мама вернется, когда ты меня будешь тащить, не поздоровится обеим, — напомнила я. — Но я-то ее дочь, а ты…

Тиль поняла и бодренько приступила к делу. Волочила меня по полу, держа под мышки, а я радовалась, что ничего, кроме ледяной змейки, не чувствую. Уверена, когда чувствительность вернется, из собственной задницы придется доставать не одну занозу, но об этом старалась не думать.

До дверей было недалеко, но учитывая соотношение нашего с Тиль веса, она постоянно останавливалась и отдыхала; так что, когда голова моя оказалась на пороге и я увидела заходящее солнышко, даже не сразу поверила, что у нас получилось.

— И что дальше? — пропыхтела Тиль.

— Будем надеяться, этого достаточно, и Ригерлаш сейчас явится, — честно сказала я. — Его заклинание должно было сообщить, что я пересекла порог. Опусти меня.

Тиль с готовностью убрала руки, и раздался глухой звук — моя многострадальная голова стукнулась о крыльцо. К потенциальным занозам прибавилось еще и сотрясение мозга. Швея устроилась рядом и обхватила себя руками.

— А что, если он пришлет вместо себя кого-то другого? — в пустоту спросила она. Об этом я старалась не думать. Старалась не вспоминать, что очень скоро может явиться матушка. Солнце уже заходит, и Кромберг должен был уйти с работы. Не тот человек матушка, чтобы поджидать его в подворотне, так что она уже или справилась, или ждет его дома. Любое из этих событий мне не по душе.

— Десять минут прошло, — с тоской сказала Тиль. — А его нет.

Я закрыла глаза. Вполне возможно, что мы опоздали и к Ригерлашу матушка отправилась в одиночестве. А может быть, у Кромберга в гостях был и офицер, так что она сразу убила двух зайцев… двух магов, если быть точной.

Но нет, я услышала грохот экипажа, стук копыт и открыла глаза. Все бы отдала, чтобы повернуть голову, но могла лишь разглядывать небо.

Хлопнула дверь, и Тиль неверяще прошептала:

— Приехал.

Вскочила на ноги и повторила громко не для меня, а для себя.

— Приехал!

И заплакала. Ее счастливое лицо, по которому бежали дорожки слез, я видела и полностью разделяла радость, а когда небо заслонил рассерженный Ригерлаш, и вовсе была готова его обнимать. Тело только не работало, но вот душа — вполне.

— Что у вас происходит? — деловито спросил Ригерлаш. — Нападение? Неудачные опыты? Попытка самоубийства?

И ни тени чувств — идеальный офицер. Увидел лежащую на пороге ведьму и даже не бросился ее поднимать — вдруг испортит отпечатки пальцев преступника. Я не успела ответить, как запричитала Тиль:

— Тут госпожа Беллингслаузе, она сказала, что вам язык отрежет, а Кромберга убьет. И госпожа ведьма сказала, что нет, Кромберга убивай, а вас не трогай. И тогда она ее в лицо зельем, а та упала и лежит! А я тащила, я теперь партнер по бизнесу. Вот, — Тиль выглядела по-настоящему сумасшедшей. Кажется, она тоже поняла, что речь получилась сумбурной, прижала руки к груди и добавила: — Помогите.

Я ничуть не пожалела, что вижу выражение лица Ригерлаша: это того стоило. Он перевел изумленный взгляд на меня и моргнул, даже не зная, что именно нужно уточнить.

— У меня не раздвоение личности, — я решила внести ясность. — Приехала моя матушка.

— И убьет Кромберга, а вам язык отрежет, — подсказала Тиль. Мы посмотрели на нее без удовольствия, и Ригерлаш рявкнул:

— Молчать! — после мне: — Ты встать можешь?

— Нет, только говорить. И то неизвестно, сколько продлится действие нейтрализатора.

— Как это снять?

— Зелье сварить. Но у нас нет времени, матушка скоро вернется.

Ригерлаш коротко кивнул, наклонился и легко, не демонстрируя недовольства моим весом, подхватил меня на руки:

— Быстро говори, что нужно взять, а ты, — взглянул на Тиль, — хватай все и неси в карету. Сама же — быстро в отделение. Предупреди, что Кромбергу нужно обеспечить защиту.

В лице Тиль читалось, что идею позвать Ригерлаша она уже не считает такой удачной.

* * *

Для оперативности мы отправили Тиль на моей метле, и швея, улетая, визгом распугивала всех голубей в черте города. Летала она настолько же бездарно, как и сообщала информацию: ноги в стороны, а руками вцепилась так сильно, что чуть не сломала древко надвое. Чувствую, верная подруга на меня за такого пассажира обидится.

В карете Ригерлаш держал меня на руках и прижимал мою голову к своей груди. Надеюсь, такая поза была продиктована скрытой нежностью, а не желанием в случае чего быстро свернуть мне шею. Я помолчала, слушая биение сердца Мартина, а потом сказала:

— Я не влюблена в Кромберга.

Ригерлаш молчал. Сердце его стучало ровно, и меня это немного расстроило. Но раз уж начала, следовало продолжать.

— Дом я получила от Совета ведьм. Есть такая возможность у каждой ведьмы: попросить помощи в обмен на небольшую услугу. Они потребовали у меня расстроить помолвку Кромберга.

— И ты не могла отказаться?

— Не могла, если хотела открыть кабинет красоты. Они же дали деньги на ремонт, — я фыркнула, — который ты пытался саботировать, и мебель. Потому я и крутилась вокруг Кромберга. Потому и делала все эти… глупые поступки. Мне казалось, что это не