Путь к Эвенору - Джоэл Розенберг

Очевидно, проще всего было бы устроить ловушку па вершине, где любой болван выставит над краем голову и торс, превратившись в отличную мишень. Поэтому я остановился на последней площадке и осторожно выпрямился.

Вершина заросла плющом, стелившимся над самой почвой, так что ни препятствий для глаза, ни тайных укрытий там не было.

Но не станешь же ожидать, что кто-то будет высматривать в темноте над землей лоб с парой глаз? Не станешь ожидать, что кто-то окажется там на месте в нескольких дюймах, глаза в глаза?

И правильно: ничего такого там и не было.

Зато был человек, сидящий поодаль на земле и глядящий иа меня, и еще двое у него за спиной. Сидящий был широкоплеч, черноволос и чернобород, его тонкие губы чуть приоткрылись в улыбке, то ли слегка циничной, то ли немного презрительной.

У левого его бедра видна была рукоять палаша, торчащая вперед, но руки он скрестил на груди.

— Привет, — сказал он, подчеркнуто медленно развел руки и показал назад, на костер — там, вокруг булькающего котелка, сгрудились еще три тени в темных одеждах. — Они ждут тебя, и вас всех.

Он протянул мускулистую руку помочь мне, потом медленно поднял ладони вверх и отодвинулся, когда я не взял ее.

Я взглянул на троих у огня — трое в надвинутых капюшонах. Они следили за нами, но не двигались.

Их шестеро, нас — пятеро. Не скажу, чтобы расклад был мне по душе: те трое, что у огня, вполне могли оказаться магами.

Чернобородый заговорил снова.

— Та хават, — произнес он с улыбкой. — Мы не причиним вам вреда. Во всяком случае, здесь и сейчас. — Улыбка была добродушной, но мне не понравилась. — Хоть я и зовусь Волкененом и являюсь полноправным членом Работорговой гильдии, как и эти мои братья по гильдии.

Иногда это счастье для всех, включая меня, что я — это я, а не Карл. Карл бросился бы на Волкенена, не думая о последствиях — снять одного для начала не так уж и плохо. Что до меня, я просто дал знак остальным подниматься, а сам осторожно взял в ладонь метательный нож.

Я хочу сказать, я поверил ему, но не был уверен, что верю, если вы меня понимаете.

Рядом со мной возникла Энди и взяла меня за рукав, будто предостерегая. На ее губах уже дрожало заклятие.

— Спокойно, Уолтер, — сказала она, поднялась по лестнице и двинулась по пружинистым плетям ползучих растений к костру и к троице, что сидела подле него. Один из работорговцев шагнул было к ней, но его остановил свирепый взгляд Волкенена.

— Нет, — сказал тот. — Оставьте их.

Трое работорговцев попятились: от нас, от костра, к дальнему краю площадки, где стояли две низкие палатки.

Я поднялся по двум последним ступеням и тоже вышел наверх. Внизу, у подножия склона, выжидающе лежал Эвенор. А может, он и не лежал, и не ждал. Может, он там не просто лежал.

Когда я последний раз был у Эвенора — город выглядел совершенно нормальным, за исключением небольшого кусочка вокруг фейрского... скажем так, посольства, я всегда называл его так.

Я сказал бы, что эта часть города не изменилась, загвоздка лишь в том, что она никогда не остается неизменной.

То была высокая башня с куполом, этажа в четыре высотой, сплетенная, казалось, из зари и тумана, яснее всего видимая уголком глаза. Если смотреть прямо — она колеблется, изменяется, переливается из формы в форму, но всегда настолько неуловимо, что никогда не поймешь, что и как происходит, хоть и видно, что сейчас все уже иное, чем миг назад.

Она по-прежнему возвышалась в центре города, но теперь ее окружали три похожих здания поменьше, нет...

...сотня зданий, да нет, конечно же —

тысяча зданий, расползшихся по округе...

...нет, тесно прижавшихся к ней...

...нет, плотно стоящих вдоль кривых...

...извилистых...

...прямых улиц.

Я мог бы и отвернуться, но никогда нельзя отворачиваться от того, что тебя тревожит, — это опасная привычка. Надо притерпеться. Так что я смотрел, сжав зубы настолько крепко, что удивляюсь, как ни одного не сломал.

Ну ладно, хорошо. Окраина города по-прежнему представляла собой узкие улочки, мощеные и немощеные, и дома там стояли обычные, из камня и дерева, но в центр, в скопище чего-то огромного, под слепящую колеблющуюся дымку, ни взгляд мой, ни разум проникнуть не смогли — как я ни старался.

Ну и хрен с ним, бояться нечего. Интегрального исчисления я тоже никогда не понимал, так это же не значит, что я должен его бояться.

Так почему я дрожу? Можно бы сказать себе, что на вершине холодно, но я подобной интеллектуальной нечестности ни в ком не люблю, в себе в первую очередь.

Ну ладно: мне страшно. Тоже мне, жуткая важность. Мне в этой жизни бывало страшно.

Далеко, на грани видимого, сновали туда-сюда темные тени: одни исчезали в мерцающей белизне, другие ныряли во тьму.

Я повернулся к остальным.

М-да, а буря, кажись, надвигается — с одной стороны по крайней мере. Энди тихо подошла к троице у костра, но Джейсон и Тэннети бросили свои пожитки и встали напротив работорговцев. Оружие никто не вынимал — но это как раз дело времени. Джейсон уже расстегнул ремень, на котором висел одолженный им кремневик.

Дурак мальчишка. Я расстегнул ремни на всех своих кремневиках. Я уж совсем было решил положиться на слово Волкенена о том, что он нам не угрожает, так теперь начинается.

Ахира встал перед Джейсоном.

— Друзья, давайте не начинать того, чего не сможем прекратить.

Обращался он в основном к Тэннети и Джейсону, но, возможно, в какой-то степени и ко мне.

Что-то шевельнулось в плетях под ногой, и я вздрогнул, схватившись за рукоять пистолета.

—        Знаете, — сказал я, — это напоминает мне одну историю. Речь там шла о двух армиях, что стояли друг против друга, пытаясь договориться о мире. Но беда в том, что в одной из армий воин заметил змею — и вытащил меч, чтобы отрубить ей голову. И началась драка. Не потому, что кто-то хотел этого, а потому, что все сочли, будто она уже началась.

Ахира кивнул:

— Так что давайте все вести себя очень спокойно. Тэннети, мы с тобой сядем вон там. — Он указал куда-то между костром и палатками. — Джейсон и Уолтер, присоединяйтесь к Андреа.

Я не понял — то ли мне гордиться, что он верит в меня настолько, что доверил прикрывать Андреа, то ли обижаться, что он настолько в меня не верит, что не считает способным удержаться от выстрелов или стрелять, куда надо, а потому не стал ни обижаться, ни задирать нос, а просто поспешил вместе с Джейсоном к стоящей у костра Андреа.

Я давно говорил, что если в Эвеноре вершится что-то действительно важное, туда неминуемо слетятся разномастные маги — выяснять, что происходит. Теперь я не знал, радоваться мне своей правоте или огорчаться.