Волнения, радости, надежды. Мысли о воспитании - Владимир Немцов

О «сверхплановом котёнке» и чуткости

Я привожу эти примеры потому, что они противоречат всему строю наших мыслей и чувств. Больше того, они идут вразрез с политикой и практикой Советского государства, охраняющего не только животный мир лесов и полей, но и заботящегося о жизни и здоровье домашних животных. По всей стране раскинулась сеть ветеринарных лечебниц, куда вы можете принести заболевшего щенка или кота с разорванным в драке ухом. Их будут бесплатно лечить, и, если потребуется, антибиотиками и другими, ещё более дорогими лекарствами.

Тут я должен сказать несколько тёплых слов о врачах — тех, кто не по случайно выбранной профессии, не по обязанности, а от всего сердца отдаёт свои знания и опыт, спасая наших бессловесных домашних друзей.

Не будем притворяться, напускать на себя строгий вид и доказывать, что собаку мы держим только затем, чтобы сторожить имущество, а кошку — чтобы мышей ловила. Злая собака как-то не очень подходит для городских квартир — на цепь её не посадишь, а мыши в новых домах, как правило, не заводятся.

Любовь к животным — естественное проявление гуманных чувств, заложенных в человеке, но иногда она принимает уродливые формы, отчего даже тошно становится. Бывая за рубежом, я видел дам с собачками в пёстрых попонках и галошках, пуделей, подстриженных так, что самый ярый художник-абстракционист может вытаращить глаза от удивления. От собак не продохнуть на улицах, в кафе, в трамваях. В универмагах возле эскалаторов висят специальные плакаты: возьмите, мол, собачку на руки, а то она может повредить себе лапочки. Что же касается бесплатного лечения животных, то об этом и думать нечего. Там и человека не лечат бесплатно.

У меня не вызывают умиления и наши доморощенные «собачницы». Они могут целовать мопса в морду и презрительно шипеть на расшалившихся детей. Существует целая категория любительниц, для которых разведение породистых собак является существенной статьёй дохода. Вовсе не в защиту этих корыстолюбцев я поднимаю свой голос.

Нашему народу всегда было свойственно доброе и гуманное отношение к животным. В нас воспитывали это чувство самые большие художники прошлого — и Пушкин, и Толстой, и Тургенев. В современной литературе также немало найдём мы подобных примеров. Даже у таких разных поэтов, как Маяковский и Есенин, отношение к этой теме общее: «Я люблю зверьё. Увидишь собачонку…» (Маяковский). Или у Есенина: «И зверьё, как братьев наших меньших, никогда не бил по голове…» Здесь не место подробно на этом останавливаться, но невольно вспоминаешь и «Хорошее отношение к лошадям», и «Песнь о собаке».

А разве такие художники современности, как Пришвин, Бианки, не воспитывали и не воспитывают в читателе добрых, хороших чувств?

Где-то я вычитал, что «собака вывела человека в люди». В несколько парадоксальной форме здесь отдаётся дань первому животному, с таким успехом прирученному человеком. Мы знаем памятник собаке, поставленный великим русским ученым И. П. Павловым, видели в Московском метро отлитую в бронзе фигуру пограничника с собакой. Не раз читали в детских хрестоматиях о подвигах сенбернаров, спасающих людей в горах, о простых дворнягах, бросающихся на помощь утопающим, о собаках на фронтах Великой Отечественной войны. Им посвящены рассказы, стихи, песни и даже кинофильмы. А первые космические путешественницы… Нужно ли ещё приводить примеры, свидетельствующие о благодарности человека к своему четвероногому другу?

Но может быть, этого мало? Очень часто взрослые сводят на нет ту огромную воспитательную работу, связанную с любовью к животным, которую мы прививаем детям. В печати уже приводился факт, что на уроке биологии школьники наблюдали, как учительница вскрывает специально для этого пойманную ребятами кошку.

На улицах и площадях многих городов висят предупреждающие знаки с изображением голубя. За гуся или курицу, случайно попавшую под колесо, штрафуют. А за собаку, котёнка?

Но это всё пустяки в сравнении с другими фактами. Только что вылечили домашнего пса, врачи каждый день делали ему уколы пенициллина, выслушивали, прописывали всякие лекарства. И вдруг, стоило лишь псу выглянуть на улицу, как тут же, на глазах у детей, а иной раз и при их помощи некие дюжие дяди гоняются за этим псом. Под видом борьбы с бродячими собаками, а в основном для выполнения плана хватают несчастных собак и отвозят на переработку как «вторичное сырьё», как утиль.

Об этом уже сообщалось в печати. И стоило мне лишь раз упомянуть о воспитании добрых чувств к животным, как посыпались взволнованные письма.

Вот, например, одна из читательниц подробно описывает деятельность работников некоего завода «Утиль»: «Не считаясь ни с чем, новоявленные опричники хватают всех собак и кошек не только на улицах, но и в подъездах, в коридорах, из открытых окон. Неважно, что многие собаки с ошейниками и все они зарегистрированы, что беспризорные собаки выловлены давным-давно. Но ведь остался огромный план по вылову. Иначе чем же будет заниматься завод, что перерабатывать?»

В письме рассказывается об одном беспрецедентном случае, когда не в меру ретивые добытчики собак ворвались в комнату одинокой старухи, отшвырнули её в сторону, схватили клещами собачонку и отправили на переработку. Возмущённые владельцы собак едут на завод, просят вернуть животных, но там заготовлена одна стереотипная фраза: «Не выдаём — уже убита». Таким образом, в городе погибло множество собак ценных пород: овчарок, пуделей и других.

Директор завода «Утиль», читая эти строки, наверное, пожимает плечами: «Что поделаешь? Мы должны выполнять и перевыполнять план».

Но неужели вам не известно, какими методами он выполняется? Есть же не только ваши работники, но и всякие сомнительные личности, которые взяли себе профессию добытчиков собак и кошек.

И вовсе не повышенной чувствительностью, не особой любовью к животным продиктованы эти строки. Я думаю, что всех должны волновать такие сложные и важные вопросы, как воспитание детских душ, как чуткость и забота об одинокой старости. Вам нужен какой-то ничтожный процент выполнения плана, а у старухи вы сердце вырвали. Да, да, не усмехайтесь, для неё потеря собачонки, из шкурки которой потом сошьют перчатку, — огромное горе.

Тут я хотел немного потревожить и работников некоторых совнархозов. Я понимаю, что у вас огромные задачи, множество разных дел и некогда заниматься «пустяками». Ведь если даже предприятие вроде завода «Утиль» в несколько раз сократит переработку кошек и собак, то это почти совсем не отразится на выполнении плана городской промышленностью.

Поймите, что здесь речь идёт о плане на уничтожение, на истребление домашних животных, причём ведь многие из них представляют собой ценность даже в «денежном выражении». Не думается ли вам, что в век бурного развития синтетических материалов, когда созданы прекрасные искусственные меха, гоняться за «сверхплановым котёнком», чтобы потом из десятка таких же котят сделать воротник «под котик», — занятие малопродуктивное и, главное, аморальное?

Борьба с беспризорными животными должна продолжаться как система охраны здоровья населения. Но этим нужно заниматься не заготовителям с заводов типа «Утиль», а санитарным организациям, эпидемиологическим станциям, и, конечно, без плана по вылову и без начисления «прогрессивки».

Бывает так, что к уничтожению животных приобщаются и некоторые институты. Ловкие хозяйственники вместо того, чтобы организовать поставку подопытных животных для лабораторий нормальными общепринятыми методами, занимаются скупкой краденых животных, причём скупают их и у детей.

По советским законам у детей ни одна организация не имеет права ничего купить, я не говорю о лекарственных растениях, собранных ребятами, пищевых продуктах и т. д. Но вот мальчуган поймал котёнка на соседнем дворе и несёт его в какой-нибудь институт, где за этого котёнка расплачиваются наличными. Потом предприимчивый охотник, уже не один, а с малолетними помощниками, бродит по дворам с сеткой и щипцами — так научили его специалисты.

Но я не могу обращаться к мальчику, поэтому хотел бы сказать взрослым: был я в Индии, где пока ещё живётся очень тяжело бедному люду, там подростки отваживаются на опасную охоту. Они ловят ядовитых змей, продают их в институты, где из змеиного яда делают лекарства. Нужно помогать семье. А этот мальчик ловит чужого котёнка, чтобы полученные деньги проесть на мороженом.

Возможно, мальчик бы и устыдился. А кто его сделал таким? «Отважные охотники» с завода «Утиль» и ленивые хозяйственники-прихлебатели из научных учреждений!

Заканчивая эту главу, где затрагивается лишь один частный вопрос воспитания добрых чувств к живой природе, я нисколько не сомневаюсь, что об этом следует говорить во весь голос. Высокий гуманизм советского общества надо утверждать во всех областях нашей богатой, многосторонней жизни.