Соборный двор - Александр Щипков

Разумеется, деление на православный центр и протестантскую Сибирь – весьма грубое, но укоренение всех остальных верований, включая религии нового века, необходимо рассматривать именно на фоне этого глобального «георелигиозного» разлома.

Статистика

Статистические данные не только засекречивались при советской власти, но и зачастую искажались в пользу «доказательства» отмирания религиозных пережитков. Доступные сегодня цифры, несмотря на их разрозненность и неполноту помогают составить некоторое представление об общей религиозной динамике в период с 1917 по 1997 годы.

Перед революцией в империи насчитывалось 65 % православных, 10 % староверов всех толков, 8 % католиков, 4,5 % протестантов всех направлений, 6 % магометан, 4 % иудеев. Осенью 1990 года был принят либеральный закон о свободе совести. К 1.01.1991 вероисповедная принадлежность граждан всего СССР (от общего числа жителей) выглядела следующим образом: 22 % православного населения, 0,8 % староверов, 5,5 % католиков, 3 % протестантов, 18,5 % мусульман, 0,2 % иудеев.[47] Первое, что бросается в глаза – резкое уменьшение за годы советской власти старообрядцев и иудеев, произошедшее вследствие предельной замкнутости этих групп, воспроизводство которых не производилось за счёт внешней проповеди. Цифры даны в целом по СССР и если сделать поправки на собственно российскую территорию, то очевидно поднимется процент православных и уменьшится процент мусульман. Здесь же следует указать на рост буддизма и отсутствовавших до 1917 года верованиях, таких как харизматический протестантизм, кришнаизм, религии нового века, оккультизм и проч.

Волна религиозных репрессий обрушилась в первую очередь на государственное православие: 1917 год – 77 тысячи храмов, 1926 год – 27 тысяч, в 1938 году их осталось несколько сот. По данным НКВД РСФСР во второй половине 20‑х годов сокращалось также количество католических приходов: с 1926 года по 1928 год – на 13 %. В те же годы наблюдался заметный рост старообрядчества (на 13 %), ислама (на 33 %) и протестантизма (на 22 %).[48] Этот рост можно объяснить несколькими обстоятельствами. Во-первых, «религиозные свободы», декларированные большевиками, распространялись в первую очередь на те вероисповедания, права которых были ущемлены до революции. Баптисты, евангелисты, лютеране и иные конфессии получили временную возможность проповеди и расширения своей деятельности при условии выражения лояльности советской власти. Во-вторых, как отмечалось в 1930 году на Всесоюзном совещании антирелигиозных отделений научно-исследовательских учреждений СССР в России произошёл «возврат от казённого православия к религии предков». То есть у староверов, протестантов и др. отпала необходимость скрывать свою религиозную ориентацию. Однако к середине 30 годов всякая религиозная активность была сведена к минимуму. В 1936 году в громадной стране по данным Постоянной комиссии по культовым вопросам при Президиуме ЦИКа СССР оставалось всего 14 000 действующих «религиозных обществ» всех вероисповеданий.[49]

Во время Второй мировой войны пошёл обратный процесс. Германия на оккупированной территории и Сталин на свободной приступили к встречному открытию церквей, в первую очередь православных. Послабления получили мусульмане, баптисты и еееееевангелисты. В 1945 году был зафиксирован невероятный факт: марийцам было разрешено провести мировое языческое моление «в честь победы над Германией». Моление собрало десятки тысяч верующих и продолжалось больше недели. Этот факт подтверждает, что современное поволжское язычество сохраняет религиозную преемственность.[50]

В период с 1943 по 1949 годы общее количество зарегистрированных общин увеличилось с 16000 до 20459. Православных приходов соответственно с 10243 до 14329. Затем начинается их постепенное сокращение. К 1953 году Сталин закрыл 1183 общины, из них 820 православных. К 1964 году Хрущёв закрыл 6479 общин, из них 5550 православных. Брежнев поначалу продолжал закрывать религиозные общины примерно в той же пропорции, но в 1970 году его политика изменилась. Сокращение православных общин продолжилось, а численность иных конфессий начала увеличиваться. Эта политика продолжалась при Андропове, Черненко и Горбачёве вплоть до 1987 года. С 1970 по 1987 год было закрыто 525 православных общин и открыто 809 общин иных конфессий и вероисповеданий. Это неожиданное явление свидетельствовало не только об особом негативном отношение коммунистов к православию (известно, что идеологический отдел ЦК КПСС готовил к 1988 году мощную антирелигиозную пропаганду), но об усиливающейся активности мусульман и протестантских деноминаций. Бескомпромиссное инициативное движение в баптизме вынуждало власть идти на уступки: регистрировать новые общины, передавать здания. Так в Петербурге ещё до перестройки баптистам были переданы развалины православных храмов[51] для устройства в них молитвенных домов. Напротив, конформизм РПЦ и её готовность поддерживать политику партии не приносили дивидендов – приходы неуклонно закрывались. Признание в 1990 году права граждан на свободу совести и фиксация этого права в Законе о вероисповеданиях уравняла все религиозные движения в правах и даже стимулировала их к активной миссионерской работе.

Посмотрим динамику роста некоторых религиозных объединений с 1993 по 1996 годы:

Сведения о государственной регистрации уставов религиозных объединений в Российской Федерации по состоянию на 1.01.93 и 1.01.96[52]

Из 54‑х зарегистрированных религиозных организаций мы выбрали 26 наиболее активных или значительных с культурообразующей и политической точек зрения. Важно, что данные цифры показывают развитие церквей в период либерализации и мы можем их интерпретировать без поправок на идеологические подтасовки. Бросается в глаза чрезвычайная активность Церкви объединения и мормонов. Если первые начали свою проповедь со столиц Москвы и Петербурга, то мормоны – с периферии, с Оренбурга, где основали мощную общину. Местные жители как православные, так и католики относятся к мормонам с большим предубеждением и воспринимают их как опасных конкурентов. Возможно внимание россиян в столь разных явлениях как мунизм и мормоны привлекает их «американизированность», модная сегодня в России. Наблюдается интенсивный рост Свидетелей Иеговы, крупнейший центр которых расположен в Петербурге. В настоящее время против иеговистов развёрнута целенаправленная борьба в средствах массовой информации, которая во многом отражает общественное мнение. Иеговистов в России не любят на подсознательном уровне.

В целом самые хорошие «показатели» у группы протестантских деноминаций. Корейские пресвитериане увеличили количество общин в четыре раза, харизматические движения в 2.6 раза. Уверенно растут традиционные русские протестанты баптисты, евангелисты, пятидесятники. Характерен подъём евангелистов, которые после перестройки вышли их ВСЕХБ, куда они насильственно были включены в 1943 году по указанию Сталина. Сегодня между этими двумя направлениями возникают определённые противоречия и обостряется конкуренция, которая усиливается из-за того, что в каждом из направлений существует своё «инициативное» движение, не признающее государства. В приведённой таблице список баптистских и евангелических направлений не полон: число их далеко превысило десяток.

По сравнению с началом 90‑х годов замедлился рост адвентистов седьмого дня и лютеран, хотя их показатели высоки. Католики увеличили число своих приходов в два с половиной раза.

Православная группа – РПЦ МП, Свободная церковь и староверы растут в процентном измерении одинаковыми темпами (в среднем в 1.5 раза), значительно уступающими как католикам, так и протестантам. Более высокий показатель у катакомбников (2.4), но следует учитывать, что под этим названием чаще регистрируются группы не имеющие прямого отношения к настоящим катакомбным общинам, которые по-прежнему принципиально не соглашаются вступать с «антихристовым» государством в правовые отношения.

Рост иудаизма, несмотря на еврейскую эмиграцию, весьма заметен, как и рост буддизма. Уменьшение числа исламских общин объясняется тем, что во время чеченской войны сведения о численности муфтиятов не собирались.

Пересечение интересов

Рассуждать сегодня только о прозелитизме, если понимать под ним целенаправленную охоту за чужой паствой, – значит неизбежно заужать тему межрелигиозных контактов и отношений. Ситуация в России чрезвычайно сложна: ещё живо поколение, вынесшее на себе тяготы атеистического прессинга, далеко ещё не утихли страсти многочисленных этнических разногласий, в стране идёт жёсткая политическая борьба за власть. На этом фоне рождаются новые и развиваются старые религии. В каком-то смысле стремление к «прозелитизму» естественным образом присуще каждому верующему и каждой церковной структуре, если, конечно, она не представляет собой сообщество циничных жуликов. Страстное желание «доказать» истину своего Бога – естественно. Конфликты, которые мы можем сегодня наблюдать во взаимоотношениях религиозных структур обусловлены не столько прямым прозелитизмом, сколько растерянностью перед новым и непривычным раскладом религиозных течений и сил. Сам факт изменения религиозного ландшафта на карте России приводит к нестроениям внутри церквей, с одной стороны, и к противоречиям, порой конфликтным, между религиозными группировками – с другой.