Этничность, нация и политика. Критические очерки по этнополитологии - Эмиль Абрамович Паин

которой становятся местные российские этнические общности. Чеченская война отчасти была вызвана ростом фобий и страхов по отношению к чеченцам, но еще в большей мере эта война послужила триггером для общего нарастания этнофобий в российском обществе[541].

От первой чеченской — ко второй

Первая чеченская война завершилась подписанием в августе 1996 года так называемых Хасавюртовских соглашений, давших возможность проведения в Чечне президентских и парламентских выборов. Избранный на них президент республики Аслан Масхадов был признан официальными лицами России в качестве легитимного лидера Чеченской Республики, а сама она — признана частью Федерации, но скорее символически. Масхадов ни разу не воспользовался своим членством в Совете Федерации и своими действиями стремился показать себя как лидера независимого государства, хотя и не отказывался от значительных экономических дотаций со стороны России. В 1997 году Масхадов прибыл в Москву и подписал совместно с президентом России Борисом Ельциным договор, в котором обе стороны обязались решать только мирными средствами все спорные вопросы, возникающие между Федерацией и Чеченской Республикой. Однако в сентябре 1999 года снова начались боевые действия, которые публицисты окрестили «второй чеченской войной», а власти — «операцией по подавлению терроризма». Отношение всего российского общества ко второй военной кампании в Чечне поразительно отличалось от отношения к первой. Всего лишь в июне 1999 года коммунисты и большинство других фракций Госдумы ожесточенно требовали отстранения Б. Ельцина от должности главным образом за то, что он «развязал войну в Чечне». Но уже в ноябре, через два месяца после начала новых военных действий, большинство парламентариев почти единодушно (исключение составила лишь фракция «Яблока») поддержали действия Кремля в новой войне.

Разительные перемены произошли в настроениях даже так называемых либеральных политиков. В первую войну именно они возглавляли антивоенное движение. Борис Немцов в 1996 году, будучи губернатором Нижегородской области, собрал миллион подписей за прекращение войны, а помогал ему в этом Сергей Кириенко. В том же 1996‐м Анатолий Чубайс, один из основателей партии «Демократический выбор России», в качестве фактического руководителя штаба Ельцина по его перевыборам на второй срок в немалой мере подтолкнул президента к окончанию военных действий. Чубайс доказывал непопулярность войны у избирателей и рассматривал ее как препятствие к переизбранию Ельцина на второй срок. А в 1999 году все те же политики поддержали, в той или иной форме, действия федерального правительства в Чечне. Самым решительным образом это сделал Анатолий Чубайс, заявивший в полемике с Григорием Явлинским, что «в Чечне возрождается российская армия»[542].

В 1994 году российская пресса встретила в штыки уже сам ввод войск в Чечню, а начало бомбардировок вызвало протесты такой силы, что президенту пришлось публично заявить, что он распорядился их прекратить. В 1999 году ситуация была совершенно иной: в прессе и на телевидении не было демонстрации страстей по поводу погибших мирных жителей. Везде преобладали официальные сводки и сухие репортажи о победоносных действиях армии.

Опросы социологической службы Независимого исследовательского центра «Российское общественное мнение и исследование рынка» (РОМИР) свидетельствуют буквально о перевороте в отношении респондентов к войне в Чечне, отражающем процесс милитаризации массового сознания. О его масштабе можно судить и по огромному (почти 20-кратному) росту доли тех, кто выступал за боевые действия до полного уничтожения чеченских боевиков. Соотношение тех, кто поддерживал сохранение целостности России военным путем, и тех, кто выступал против этого, зеркально изменилось: если в 1995 году подавляющее большинство (две трети) было против военного решения проблемы, то в 1999‐м примерно столько же его поддерживало (табл. 3). Эти перемены могут показаться особенно удивительными, если учесть основную тенденцию изменения общественного мнения до начала второй войны. По данным той же службы (РОМИР), всего за год до начала второй чеченской кампании, в июле 1998 года, 82 % россиян были готовы согласиться с отделением Чечни от России (или смириться с ним).

Таблица 3. Изменения общественного мнения россиян по отношению к чеченской проблеме в 1995–1999 гг.[543]

Чем же были обусловлены отмеченные радикальные перемены в настроениях россиян? Немалую роль в этом сыграло разочарование российского общества в результатах «независимого существования» Чеченской Республики Ичкерии, в которой большинство россиян видели лишь базу подготовки чеченских террористов, похищающих людей и взрывающих жилые дома в российских городах. В числе причин, обусловивших радикальную милитаризацию массового сознания, стоит упомянуть и пропагандистские усилия властей. Так, специально для информационного обеспечения второй чеченской войны в декабре 1999 года постановлением правительства № 1538 был создан Российский информационный центр. Он не только тщательно фильтровал информацию с театра военных действий, но и отбирал для последующего распространения специальные информационные клише.

На изменения отношения россиян к проблеме Чечни определенное влияние оказали и военные действия НАТО в Косово. «Если НАТО позволено во имя политических целей бомбить гражданские объекты и убивать мирных жителей в чужой стране, то нам сам бог велел делать то же самое в своей собственной» — так думали и говорили многие россияне. При этом западная критика чеченской войны с позиций защиты прав человека в это время воспринимается в российском обществе как лицемерие.

И все же главной причиной перемен в общественном сознании было разочарование политикой либеральных реформ, восприятие их как национального поражения. Общество, уставшее от экономических, политических и военных неудач, жаждало побед, и, когда в сентябре 1999 года из Дагестана поступили известия о победе над бандитами, вторгшимися из Чечни, начались бомбардировки «баз террористов» в Чечне в ответ на террористические акции в российских городах и прозвучали решительные заявления российского правительства по этому поводу — все это буквально перевернуло общественные настроения. Люди поверили: можно и чеченскую проблему решить силой, и во всей стране навести порядок «железной рукой», образ которой неожиданно для многих воплотил в себе В. Путин. Кроме того, наступала хорошо известная в истории постреволюционная фаза, а для нее характерны усталость от революции, восстановление ценности государства, склонность к сильному государству и проявлениям этой силы.

Война и власть

Известно, сколь большую роль сыграла вторая чеченская война в карьере В. Путина. Почти неизвестный чиновник, непубличный политик, даже после назначения в августе 1999 года главой правительства он, казалось, не имел никаких шансов стать президентом России. То обстоятельство, что Б. Ельцин в своем телеобращении назвал Путина своим преемником на посту президента («Сейчас я решил назвать человека, который, по моему мнению, способен консолидировать общество»)[544], ни в коей мере не помогло Путину, поскольку первый президент России в то время был крайне непопулярным. И сам этот факт, а также заявление Ельцина, что преемник «обеспечит продолжение