Три желания для рыбки (СИ) - Лаванда Май
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я и сам удивлён. Лина слишком ответственна для того, чтобы допускать подобные казусы. Так проколоться на самом последнем экзамене? Да ещё и у Екатерины Николаевны…
Звенит звонок, и Беляева сразу словно окаменела рядом со мной, обратившись в неподвижную статую. Чувствую себя просто отвратительно, не имея возможности как-то помочь ей, сделать хоть что-нибудь, что могло бы спасти ситуацию.
Она идёт к преподавательскому столу одна из первых, а вскоре покидает аудиторию, гонимая самой строгой и принципиальной преподавательницей, что мы видели. Как можно незаметней беру телефон и набираю сообщение:
— «Сейчас Маша сдаёт, я сразу после неё пойду. Дождись меня, ладно?»
— «Хорошо, я подожду, Мих», — сразу приходит ответ от Лины.
Вскоре, получив заслуженную пятёрку, выхожу в коридор и вижу свою девушку прямо на скамье напротив аудитории. Она поднимает на меня свои несчастные глаза, и мою грудь сжимает так, словно случилось что-то непоправимое.
— Думал, ты в буфете, — сажусь рядом с ней.
— Что-то аппетита нет совсем. Пересдача завтра. Мне не добыть флэшку, Мих, — говорит дрожащим голосом.
— Давай вместе подумаем, где она может быть, — стараюсь успокоить.
— Думать нечего, к сожалению, — отрицательно качает головой. — Я знаю где флэшка. И мне её не вернут. Если только…
— Если только что? У кого твоя флэшка?
Она не отвечает, но так нервно кусает губу и смотрит на меня с такой эмоцией на лице, что я всё сразу понял. Чёртов Бутч.
— Бутч? — уточняю на всякий случай.
— Его зовут Глеб, — Лина иронично усмехается. — Да, она у него.
— Так, у нас теперь два выхода: оторвать Бутчу хвост и забрать флэшку или разработать тебе новую методичку.
— У нас?
— Конечно, у нас! А ты думала я брошу тебя с этим?
— Только давай без Глеба, — морщит нос. — Не хочу больше никак с ним контактировать и тебя к тому же призываю. Лучше новую методичку разработать. Но как мы сделаем это за день?
— Вдвоём справимся. Да и вся ночь впереди, — подмигиваю. — Я могу всю ночь…
Прозвучало весьма не двусмысленно. И хоть я не это имел в виду, но всё равно невольно хихикаем, как дети малые. Беляева шлёпает меня по руке, призывая к серьёзности.
— …Работать, — заканчиваю. — Даже если ты сама заснёшь. В школьные годы я и не с такими марафонами справлялся!
— Она ведь не маленькая должна быть… — тянет с сомнением.
— Всё есть в интернете. Часть, где можно, у меня скопируем, у Люды, у Антона. Екатерина Николаевна склейки и не заметит даже, если источников много возьмём!
— Думаешь? — вижу, как глаза девушки загорелись надеждой. Кажется, мне удаётся внушить ей, что ещё есть за что бороться.
— Знаю.
Тянуть было нельзя. Поэтому сразу, как только освободились, поехали после вуза к Лине домой за её ноутбуком, а затем сели в автобус, который домчит нас ко мне. Сидя в городском транспорте, я не переставая думал о Пожарском. Лина просила: «Давай без Глеба». Но без него уже никак не получится. Он меня конкретно достал. Я знаю и чувствую, что Беляева не рассказывает мне обо всём, скрывая самые неблагоприятные моменты связанные с её бывшим.
Я тоже хорош: выведал такую информацию о нём у своего дяди и Ани, что и озвучивать Лине неловко. Да она же мне просто не поверит! Решит, будто я из ревности болтаю или ещё чего хуже — из-за неуверенности в себе. Ну, уж нет, добытую информацию я приберегу исключительно только ради того, чтобы поставить на место урода, не вмешивая в это свою девушку.
Совсем скоро мы уже оказались у меня в квартире. Быстро проглотили чай и расселись на диване, каждый со своим ноутбуком для оперативности. Прошёл час, другой, и вот уже наступил глубокий вечер. Поворачиваю голову в сторону Лины и вижу, что та уже не работает, а невидящим взглядом сверлит стену. Устала.
— Есть хочешь? — потягиваюсь всем телом, разминая затёкшие мышцы.
— Хочу, — кивает. — Мне кажется, что у меня уже всё тело дрожит от голода.
— Это от нервов. Не нервничай, мы уже сделали одну треть. У нас ещё ночь есть — помнишь?
— Угу, — вздыхает. — Хорошо, что хомяк и Люда свои методички скинули нам, а то бы совсем тяжело было.
— Всё нормально, Лин, мы успеваем.
— Мих, — вдруг меняет она тон, глядя на меня как-то иначе, чем минуту назад — Есть ещё кое-что, что беспокоит меня.
Она убирает ноутбук с колен и ставит его на стол, что стоит напротив дивана. Следую её примеру, поворачиваясь затем всем корпусом к девушке, чтобы дать знать о своей полной готовности слушать.
— И что же это? — спрашиваю.
— Флэшка не единственная моя проблема. Есть ещё одна… Она связана с Людой.
— С Людой? — невольно хмурюсь. Ажинова вызывает проблемы? Что?
— Глеб каким-то образом связан с заказчиком её картины. Он сказал, что покупка будет отменена, если…
— Если что?
— Если не вернусь к нему.
Я не сдерживаю короткого ругательства. Я найду его завтра. Всю шерсть ощипаю, усы оторву и лапы поломаю!
— Ты же не думаешь всерьёз о его словах? Может, вернуться думаешь? Потому жалеешь всё время? — срываю вдруг свою злость. Само вылетает.
— Вот как тебе рассказывать что-то, если ты сразу всё выворачиваешь наизнанку! — обижается. — Я совета хочу: что мне Люде теперь говорить?
— Извини, Лин, — делаю глубокий вздох. — Мне просто неприятно, что ты так долго носила это в себе и не хотела говорить мне. Как будто не заслужил доверия или… А о другом и думать не хочу.
— Ты идиот? После всего, что у нас было, ты всерьёз меня спрашиваешь не думаю ли я вернуться к Глебу?
— Да, я идиот, я понял, — поднимаю руки в знак капитуляции. — Я помню, ты у Люды про заказчика спрашивала тогда в буфете. Что она говорит?
— Заказчика зовут Белоусов Николай Николаевич.
— Это… — вырывается у меня, прежде чем я успеваю подумать.
— Ты знаешь его? — глаза девушки становятся шире от удивления.
— Не лично.
— Кто он?
Мне и в самом деле придётся это сказать?
— Отец Глеба, — отвечаю.
— Но он же…
— Нет, — говорю твёрдо.
— Драматичная история оказалась выдумкой? — Лина саркастично усмехается. — Вау! Но почему фамилии разные? И откуда ты всё это знаешь?
— У Бутча фамилия матери — ничего особенного. А узнал от дяди. Он заведует кафедрой, на которой котяра учится. Ну, и Аня твоего бывшего неплохо знает, так как в общей компании вертятся.
— Я же… сочувствовала ему, блин! — она и в самом деле расстроена. Жаль ли мне? Ни за что не признаюсь в
