Похождения проклятых - Александр Трапезников

— А у вас тоже иконы мироточат, — сказала Маша, стоя рядом со мной и глядя на божницу. — Вот откуда такое благоухание…

— Отец Сергий вчера говорил мне, что это в Москве сейчас повсеместно, — произнес Алексей. — Ну, нам пора ехать.

Но я не тронулся с места, продолжая размышлять. По проекту Ухтомского предполагалось поставить на всех ярусах этой колокольни тридцать две золоченые статуи: Разум, Верность, Мужество и т. п. Но монастырское руководство почему-то воспротивилось этому, и тогда их заменили множеством декоративных ваз. Довольно больших в размере, в которых очень удобно что-то спрятать или хранить.

— Скажите, Света, — проговорил я. — А какое отношение имеет ваша Ольга к знаменитому зодчему Ухтомскому? Она ничего не рассказывала?

— А зачем рассказывать? Я и так знала, наши родители и не скрывали своих родословных. Она — его прямой потомок.

Маша и Алексей смотрели на меня с некоторым недоумением.

— Вот теперь можно ехать, — сказал я. — Кажется, я догадываюсь, где находится то, что мы ищем.

Сквозь время — в вечность

…К тебе, обольщенный, несчастный русский народ, сердце мое горит жалостью до смерти. Очи мои в слезах при виде твоих тяжких страданий, в предчувствии еще больших скорбей. Кликушествуют пролетарские поэты: Русь! Сгнила? Умерла? Подохла? Будь же ты проклята! Забыты и попраны все заповеди Христовы. С неслыханной доселе дерзостью и с беспощадной жестокостью свершаются ныне беззакония. Зашаталось, смертельно зашаталось и почти рухнуло православное царство. Все адские силы выползли и набросились на русского великана, вцепились с зубовным скрежетом в плоть его со всех сторон. Или нам не дано больше быть ни там ни тут? Где Христос и где антихрист? Пишу эти строки я, Тихон Новоторжский, простой мирянин, прихожанин Свято-Данилова монастыря, а сам слышу стоны отовсюду, со всей России, вижу, как взрывают храмы и жгут иконы, как убивают священников, как глумятся над святыми мощами угодников Божиих. Кровь христианская реками течет по русской земле. Мир еще не видывал такого с первых веков…

Пишу в никуда, потомкам. Бог даст, кто-либо отыщет мое послание. Коли разбит будет в щепки русский корабль, так ведь и на обломках, на щепках спасаются. Не все же погибнут. Молиться надо, горячо молиться и каяться. По чуду Божиему, по Его Силе соберутся, соединятся все обломки и щепки, воссоздастся корабль в своей красе и пойдет своим путем, Богом предназначенным. А эти попущения, эти страшные испытания русскому человеку за то, что все меньше и меньше горел он любовию к Богу и церкви Христовой, все меньше чтил Небом данную царскую власть, все сильнее обольщался лукавыми и мимолетными ценностями мира сего. Забыл, что устами пророка Его сказано: Видите ныне, что это Я, Я — и нет Бога, кроме Меня: Я умерщвляю и оживляю, Я поражаю и Я исцеляю, и никто не избавит от руки Моей. Непостижим Промысел Божий, тайна сия велика есть.

На глазах моих владыка наш Феодор вместе с пятьюдесятью иноками-даниловцами был схвачен волками и терзаем. Последний из всех московских монастырей пал, и не смог Хозяин Москвы заступиться за свою обитель. Но мощи светлого князя Даниила волкам этим и ехиднам не достались. Знаю я, где они, придет время — и откроются. Господи всемогущий, всеблагий, премудрый царь царств земных! Устрой и утверди русское царство с Русской православной церковью на непоколебимом Камне, каковой Ты еси, Иисусе Христе, Боже наш! Да не поколеблют державы Российской инородцы, и иноверцы, и инославные! Сохрани целость державы и церкви всемогущею Твоею державою и правдою Твоею! А врата адовы не одолеют Ее. Княже пресветлый Данииле! Озари град твой и обитель твою, людям православным свободитель и защититель. Моли Христа Бога спасти души наша.

Уже тринадцать лет этой безбожной власти. Сколько она еще стоять будет на ногах глиняных? Боюсь только, что, когда рухнет, вновь обхитрят да облукавят народ русский. Змий-искуситель вьется вокруг сердца каждого. Одному одно посулит, другому — другое. Прочел я недавно у преподобного Нила Мироточивого, который из шестнадцатого века изрек: бойтесь пуще всего года 1992‑го. Какое сделается тогда хищение! Какое мужестрастие, прелюбодейство, кровосмешение, распутство будет тогда! До какого упадка снизойдут тогда люди, до какого растления блудом! Тогда будет смущение с великим любопрением: будут непрестанно препираться и не обрящут ни начала, ни конца, будут непрестанные споры и брани, будут спорить и враждовать о всем человек с человеком и народ с народом. Станет тогда народ глух, слеп и немощен, оторван тремя поколениями от святоотеческого духовного наследия. Не тогда ли и народится их Машиах, или Мелех, или Еммануил, царь сионской крови, антихрист, сцепивший все человечество в единой религии, но без Господа нашего Иисуса Христа? Не тогда ли и станут печати на лбу ставить с числом Зверя? Тогда будет такая война, когда на Россию весь мир вооружится. Тогда и православие-то из других стран исчезнет, только в России останется, а антихрист объявит ее врагом мира. А может, наново надо Русь крестить? Только так она может снова стать православным царством. Здесь — вопрос бытия России, ее возрождения духовного. Другого пути восстановления исторической России нет. Это ведь не только русское дело, но — вселенское. Ибо от того или иного решения его зависит и судьба мира, точнее, зависит вопрос о возрасте мира и о близости наступления Восьмого Дня.

Но мне ли в скорбях своих нынешних судить о том? Спросил бы владыку Феодора, но его уж нет, говорят, казнили. А помню, как февральским утром 23‑го года он за богослужением произносил проповедь в нашем Троицком соборе. И вдруг среди всех нас, прихожан, началось сильное волнение, будто пошли круги по морской глади. Все показывали друг другу на царские врата. Владыка обернулся и увидел позади себя схимника. Не узнать его было нельзя — то был сам благоверный князь Даниил! Святой благословил всех молящихся и исчез… А через два года, на престольный праздник, в день обретения его мощей, служил в Троицком уже местоблюститель митрополит Петр. И когда владыка приложился к мощам преподобного князя Даниила, над ними образовалось облако, в котором ясно был виден образ святого, Хозяина Москвы и всей державы Российской. И еще знаю. Прихожанка наша, даниловская, Агафья, сказывала, что шла она вдоль стены уже разоренной обители и горько плакала, скорбя о поругании святыни. Вдруг видит перед собой схимника. Онемела от изумления, ибо узнала в нем благоверного князя Даниила. Князь ей и говорит ласково: О чем ты плачешь? Я вам говорю: Аз есмь с вами, и никтоже на вы…

Глава тринадцатая

Пока мы выбирались из поселка Черусти, ливень прекратился, хотя казалось, что он зарядит на целый день. Мокрое шоссе блестело и пузырилось. И почти на каждом метре оно было усеяно какими-то мелкими змейками, водянистыми, телесного цвета. Наверное, ураганный ветер нанес их сюда с торфяных болот из Шатуры. Такую гипотезу высказала Маша. Мы даже остановились, чтобы посмотреть поближе на это любопытное явление. Змейки оказались мертвыми или полудохлыми. И даже не змейки это были, а просто большие раздувшиеся червяки. Словом, обыкновенная гадость. Или необыкновенная? Теперь все вокруг виделось в странном свете. И продолжавшие стоять на обочинах иномарки. И невесть откуда взявшийся крестный ход, человек сто, с хоругвиями и песнопениями, двигавшийся в сторону МКАД. И даже то, что в конце процессии мы вдруг узрели… Якова.

Ехали мы медленно, потому что обогнать колонну, заполнившую все шоссе, не представлялось возможным. А он шел перед нашим жигуленком, оборачивался к нам, подмигивал, корчил рожи и размахивал крестом из двух связанных палок. Вместо веревки был использован его же французский дорогой галстук. Когда я показал ему рукой, чтобы он садился к нам, Яков еще усерднее замахал этим самодельным крестом, даже что-то там громко загнусавил, ну просто неофит из Газы. Наконец, и он сам не выдержал и перебрался к нам в салон, сунув свой крест какому-то заросшему до самых бровей синяку.

— Ты откуда здесь? — спросила Маша.

— О! — ответил он. — Это целая история. Мы с папой рано утречком за грибами собрались, в Черусти, — я помню, как еще в детстве сюда ездили — самые светлые воспоминания! 1975 год, начало строительства БАМа, Уотергейт, американцы бегут из Вьетнама, смерть Франко, Анатолий Карпов — двенадцатый чемпион мира! И — Полет над гнездом кукушки. Не только выход фильма, но — вообще… полет. А недоучка Билл Гейтс, между прочим, именно в это время со своим школьным приятелем основал фирму Майкрософт. Пока мы втихаря почитывали Солженицына… И грибов много. Эти-то ребята, друзья ваши, помнят, а вы, мадемуазель, нет. У вас уже никогда и ничего подобного не будет. Ни такой замечательной песни Давида Тухманова День Победы, ни нового Хельсинкского соглашения, ни олимпийских побед Санеева и Андрианова, ни полетов в космос, ни Саяно-Шушенской ГЭС. Ни-че-го. Останется только легкий пар и ирония судьбы. Жаль, право…