Механизм пространства - Андрей Валентинов

Линден умоляет сжалиться над его грузом. Пропадет ведь товар! Выручайте!

— Учитывая обстоятельства… я, пожалуй… — Уотерхаус цедил слова, будто скряга — пенсы. — Сахар, говорите?

— Goddamit! Один сахар, только сахар, и ничего, кроме сахара!

— Мне на верфи неприятности не нужны. В грузе нет чего-нибудь горючего? Взрывчатого? Ядовитого или зловонного?

— Д‑дверь! По‑вашему, сахар горит, взрывается и воняет?

Управляющий припомнил жженый сахар, который добавлял в пунш, и совершенно успокоился. Видение пунша было таким мирным, таким доброжелательным, что вся затея предстала в радужном свете.

— Сколько его у вас?

— Сто семьдесят бочонков и девяносто мешков.

— Изрядная партия. Склад невелик…

— Зато простаивает без дела.

— Плата за хранение составит… О какой сумме у нас шла речь?

— О пятнадцати фунтах. Славненькие денежки, согласитесь.

— Мне кажется, число «тридцать» звучит лучше «пятнадцати».

— Goddamit! Я же не алмазы вам оставляю! Что я скажу Ван дер Линдену? Как объясню чудовищные траты?!

— Мне придется заплатить грузчикам, сторожу…

— Сторож получает жалованье от компании. Он обязан охранять склад в любом случае. О грузчиках не беспокойтесь, я уже их нанял.

— Вы очень убедительны, мистер Эрстед. Так и быть — двадцать пять.

— За три дня? За три жалких, краткотечных дня?! Мы ведь оформим нашу сделку по‑джентльменски, верно? Без лишних бумаг? А это значит — ни с кем не надо делиться. Все денежки пойдут в ваш карман, мистер Уотерхаус. — Эрстед внезапно шагнул вперед и, опершись руками о столешницу, заглянул управляющему в глаза, по‑птичьи склонив голову набок. — Ладно, сдаюсь. Если вы — любитель круглых чисел, то, думаю, «двадцать» для вас прозвучит райской музыкой.

— Деньги — вперед, — после некоторого размышления уведомил мистер Уотерхаус.

— Половину. Вторую половину — при вывозе товара.

— Три четверти. Пятнадцать фунтов сейчас, и пять — когда заберете свой сахар.

— Ох вы и выжига! Ох и плут!

Эрстед осклабился, вновь продемонстрировав желтые зубы, и полез в кошелек.

— Должен вас предупредить, — пересчитав и спрятав деньги, управляющий сделался мил и приветлив, — склад не предназначен для пищевых продуктов. Он не отапливается, там сыро…

— Крыша не протекает?

— Нет. С этим у нас строго.

— Чуток сырости пойдет на пользу. Сырой сахар весит больше, а продавать‑то его будут на вес. Смекаете? Вот дождь — другое дело. Дождя нам не нужно! — в небе над конторой громыхнуло, намекая. — Что же вы сидите, дружище? Отпирайте склад, да велите сторожу открыть ворота. А я кликну грузчиков с телегами.

— Прямо сейчас?

— А вы как думали? Д‑дверь! Груз ждет за воротами!

4

Тишина и запустение, царившие вокруг броненосца, кончились. Еще минуту назад здесь уныло свистел ветер, играя провисшими талями — и вот уже пространство перед железным монстром заполнили телеги, лошади, грузчики, возницы. Стук копыт и колес, веселая ругань, ржание, смех, окрики старшего, чуть ли не палкой наводящего порядок…

Эдгар Уотерхаус наблюдал за суматохой с нескрываемым удовольствием. Ему до смерти надоели военные с их идиотской секретностью, проверяющие из Адмиралтейства, всюду сующие свой нос, поставщики, с неумолимой регулярностью срывающие любые сроки… Когда возникал очередной простой и жизнь вокруг железного остова замирала, он поначалу радовался. Но через пару дней его начинала одолевать скука. Как ни странно, мистер Уотерхаус любил свою работу. Он привык быть при деле. А тут — впору спиться с тоски. Опять же, наложит Адмиралтейство штраф, компания разорится — куда прикажете идти?

На улицу, милостыню просить?

Грузчики, чертыхаясь, таскали бочки и мешки. Мистер Эрстед в процесс не вмешивался: наблюдал, покуривая черную трубочку, никак не шедшую к его франтоватому облику. «Доверяй, но проверяй!» — подумал управляющий и решительно направился к ближайшей телеге.

— Развяжите этот мешочек.

Толстый грузчик дыхнул перегаром:

— Зачем?

— Хочу взглянуть, что там.

Рядом, словно из-под земли, возник мистер Эрстед. Управляющий даже вздрогнул — так тихо и быстро подошел датчанин.

— Делай, что велено.

Толстяк хмыкнул, развязывая мешок.

Уотерхауз поелозил пальцем по одной из неровных, чуть желтоватых сахарных голов. Лизнул: точно, сахар. Никаких сомнений.

— Открой бочонок.

Ворча себе под нос, грузчик отыскал ломик с плоским концом и со второй попытки вскрыл бочонок. Здесь сахарные головы были помельче: с кулак величиной.

— Заколачивай.

— Все проверять будете? — елейным голосом поинтересовался датчанин.

— Нет. Я удовлетворен.

Управляющий окончательно успокоился и даже расправил плечи, словно сбросив десяток годов. Подвыпившие грузчики, гомон, толкотня, виртуозная брань возницы, которому наступили на ногу… Это была правильная жизнь. Не то что с нашими вояками…

— Не желаете промочить горло, мистер Эрстед?

— С удовольствием, сэр!

Через час умиротворенная беседа партнеров, разомлевших от выпивки и каминного жара, была прервана явлением старшего.

— Простите, сэр…

— Что?

— Не влазит.

— Что — не влазит?

— Склад, значит… Под завязку. Десять бочек осталось. Куда их?

— Не может быть! Там полно места, — забыв, что недавно сам сетовал на малую вместимость склада, управляющий полез из-за стола. — Не волнуйтесь, мистер Эрстед, что-нибудь придумаем. На улице не оставим…

Бочки-неудачницы сиротливо жались к стене конторы. Со словами: «Сейчас найдем место!» — управляющий сунулся в дверь склада и обнаружил, что места нет категорически. Сахар расположился по‑хозяйски, оккупировав каждый уголок. Уотерхаус задумался, скребя в затылке. Пока мозг его был занят хаотической мыслительной деятельностью, взгляд жил своей жизнью, обшаривая небеса, готовые пролиться дождем. Не найдя в горних высях замены складу, взор спустился ниже, упав на корпус броненосца.

«Почему бы и нет? Военный корабль, секретность… Какие там секреты? Железная коробка — ни машин, ни пушек… Даже палубы не все собрали. Тыща бочек влезет!»

Если бы не пары крепкого рома, подобная идея никогда не пришла бы в голову мистеру Уотерхаусу. Однако алкоголь всегда обострял его гений. Он уже открыл рот, желая успокоить датчанина, но под ребрами шевельнулась холодная игла.

В итоге прозвучало неожиданное:

— Что в этих бочках?

— Вы же проверяли! — возмутился Эрстед.

— Да, но не эти бочки!

Первая крышка поддалась на удивление легко. Уотерхаус мрачно воззрился на белый порошок, которым был наполнен бочонок. Селитра? Известь? Мука тонкого помола?

— Что это?

— Измельченный сахар, для кондитеров. Наивысшего качества!

Управляющий сунул в бочку палец. Опасливо лизнул — а вдруг отрава?! Нет, датчанин не соврал: на вкус порошок был слаще меда. Им были заполнены и остальные бочки.

— Ладно, — решился Уотерхаус. — Грузите в трюм. Найдите место, где палуба уже настелена, чтоб дождь не намочил. Вон лестница, вон лебедка. Поторапливайтесь!

Сцена пятая

Сахарная пурга

1

Луна развлекалась.

Расположившись в небесной ложе, она с любопытством наблюдала за сценой земли. Там, стараясь изо всех сил, четыре актера играли невидимок. Складывалось впечатление, что прятались эти господа исключительно от луны, ибо других зрителей — не считая