Криминальные повести - Александр Серый

– Турецкий подданный! Бендера помнишь?– съехидничал Станислав.

Ваня пропустил колкость мимо ушей.

– Возможно, здесь была летняя резиденция посла Турции в России, а? – продолжал он. – Стены-то какие! А окна? Конечно, за столько лет внутри все переделали, понастроили перегородок… Но, все равно, и в таком виде дом впечатляет! Один ажурный внутренний балкон по второму этажу чего стоит! И лестница парадная с ковровой дорожкой! И…

– …и дурацкий холл во всю высоту здания! – вставил Широков. – Наверное, это жемчужина турецкой архитектуры!

– Перестань! Наши строители и не такое испохабить могут!

Щеки Медведева раскраснелись от волнения, а сам он уселся на кровати, поджав под себя ноги, и мечтательно изрек:

– Наверняка где-то под нами остались таинственные подвалы, в которые турок заточал непокорных жен… Сколько слез впитали холодные камни подземелья!

– Боже мой, как поэтично! Ты не пробовал писать стихи? Почти ведь, как у Пушкина получается: «Там турок дух, там турком пахнет»!

Ваня вздрогнул и вмиг стушевался. Он откинулся на подушку, прикрыл глаза и, казалось, исчерпал свое красноречие. Однако уже через минуту донеслось недовольное ворчание:

– Сухарь ты, Широков! Такой антураж, такие декорации! Прямо созданы для детективного спектакля или фильма… И название есть подходящее – «Бенефис для убийцы»!

Некоторое время в комнате царила тишина, нарушаемая только чуть слышным тиканьем будильника на столе.

– Женщину тебе надо, Ванечка! – неожиданно высказался Широков. – Здоровый секс поглотит избытки переполняющей тебя творческой энергии! Вокруг столько интересных девушек. Хотя бы и здесь, под боком…

Опешивший Медведев приподнялся на локтях и пару раз беззвучно хлопнул ртом, словно выброшенная на берег рыба.

– Ты кого имеешь в виду?

– Любую из двух, что живут у нас за стенкой. Чем плохи? Лина, например? Эффектная женщина, все при всем! И волосы какие! В жизни не видел такого красивого пепельного цвета.

– Издеваешься? Я же тебе говорил, что у нее в Омске семья – раз! Ее с самого приезда сюда закадрил Степан – это два! И она непроходимая дура – это три!

– Первое и второе, насколько я могу судить, в данном случае – ерунда! И, потом, я не рискнул бы столь категорично называть Лину дурой. Пусть их со Степаном поведение в наших глазах выглядит немного странным, но на то, коль вдуматься, существуют какие-то причины.

– Например?

– Почему не допустить своеобразную попытку соблюсти внешние приличия? Хотя в нынешнее время такое кажется старомодным, но в этом что-то есть!

– Несомненно! В этом есть элементарная глупость! – стоял на своем Ваня. Потом пожал плечами и добавил. – Неужели ты не понимаешь, что, даже имей я желание отбить Лину, все равно ничего бы не получилось… Степан, объективно говоря, выглядит… гораздо сексапильнее меня. Так что шансов никаких!

– Брось, мускулы – еще не все. Твое преимущество – в интеллекте! Женщины умеют ценить умное и тонкое ухаживание. Ну, хорошо… Попробуй тогда приударить за ее подружкой Надей!

– Надей? – переспросил Медведев и малодушно отвел глаза.

Станислав понял, что попал в точку.

– Пусть, не такая яркая, но вполне симпатичная. И я не заметил, чтобы она была занята. Надеюсь, уж она-то не обременена семьей?

– Не-ет, – затравленно выдавил Ваня.

– Путь свободен, мой мальчик, дерзай!

– Дурак!

За этим последовало позорное бегство Медведева в лоджию.

Широков полежал, глядя в потолок и улыбаясь, а потом сунул ноги в шлепанцы. Хотелось пить, но графин стоял пустой.

В туалете возле умывальника прохлаждались Дима с Женей и лениво беседовали, старательно и щедро окуривая друг друга клубами сизого дыма. Судя по фразам, составленным из незатейливого мата и редких междометий, разговор в равной степени мог касаться как вопросов половой жизни, так и политики. Несмотря на то, что приятели резко отличались цветом шевелюры, их вполне можно было принять за братьев-близнецов, настолько схожи были опухшие лица землистого оттенка и потушенные похмельем глаза.

– Щас бы чего покрепче, – хрипло вздохнул блондин – Дима, наблюдая, как Широков набирает воду в графин. – Воскресенье, мать его…

– Не рассчитали, – согласился Женя, проведя пятерней по черным всклокоченным вихрам.

Станислав зашел к кабинку. В это время полный надежды голос прознес с надрывом:

– Может, у кого есть взаймы?

Видимо, вопрос адресовался к нему, потому что на обратном пути оба измученных отдыхающих, как по команде, искательно улыбнулись. Увы…

По дороге к себе на второй этаж Станислав внезапно ощутил прилив раздражения.

«Ольга Петровна права: им надо лечиться, но только не здесь. Хронический похмельный синдром! Приехали, паразиты, в санаторий вино пить и по девочкам бегать. Те, кому действительно надо лечиться, путевок добыть не могут, а эти…»

Медведев удивленно посмотрел на рухнувшего в соседний шезлонг Широкова и, узнав причину перемены настроения товарища, философски заметил:

– Нечего переводить нервные клетки. Ты первый раз в санатории? Оно и видно! Система проста до безобразия: чем ближе лето, тем меньше сюда попадает больных. В сезон отпусков на каждого доходягу, вроде нас с тобой, приходится четыре дитяти сильных мира сего, страдающих разве что изобилием крови с молоком. Се ля ви!

– Эти снизу на таких не тянут!

– Ха! А горящие путевки? Кому из профсоюзных деятелей охота искать по-настоящему нуждающегося в оставшуюся до заезда пару дней? Вот и отправляют кого попало… Усек?

– Я, между прочим, тоже по горящей приехал!

– Так я и говорю: дают кому попало! – хихикнул Медведев.

– Ладно, один-один!– согласился Станислав, улыбнувшись.

Небо полностью очистилось от туч. Вуаль солнечных лучей накрыла парк, придавая листве изумрудный оттенок. Редкие чайки, словно заблудившиеся снежинки, метались над кронами деревьев и растворялись в их сиянии.

– Красотища! – мечтательно протянул Ваня, закинув руки за голову и обводя востороженным взором открывающуюся панораму. – Куда там художникам до матушки-природы!

Широков никогда не причислял себя к лирикам, но сейчас и сам ощутил робкое восхищение от увиденного.

Тем временем спазмы в пустом желудке вернули на землю.

– Может, чаю сообразим? У меня кипятильник и заварка есть!

– Что же ты молчал, паразит! – обрадовался Медведев.

Вскоре оба устроились на своих кроватях, с наслаждением потягивая обжигающее варево.

– Кстати, не такие уж они безобидные пьянчужки…

– Да?

Странно, что Ваня неожиданно вернулся к прежней теме.

– Тебе ничего не рассказывали?

– Кто и о чем?

– Ну, вообще… Когда мы только заселились, между ними и Мокшанским произошел конфликт…

– На почве чего? – заинтересовался Станислав.

– Дима и Женя, будучи изрядно под мухой, оскорбили его жену. Они сидели на лавочке у входа в корпус и задирали всех проходивших мимо. Досталось и Ларисе, а Мокшанский, вышедший за ней следом, случайно услышал. Потребовал у оболтусов извинений, те – в бутылку полезли. Тогда Михаил Германович врезал Диме по носу…

– Надо же!

– До потасовки, к счастью, дело не дошло – вмешался оказавшийся поблизости Малин, Они же с Мокшанским земляки, хотя, насколько я знаю, до приезда сюда знакомы не были… Так Степан в своем молчаливом стиле прихватил хулиганов за холки и уволок за угол здания. Не представляю, что там за воспитательную работу он с ними провел, только через пять минут и один, и другой возвратились присмиревшими и почтительно покаялись перед Ларисой и Михаилом Германовичем.

– И что потом?

– С того дня мужиков как будто подменили: пить-то они продолжают, но – по-тихому, а со всеми соседями держатся предельно вежливо!

– Любопытная история, – проговорил Широков. – А Михаил Германович, оказывается, в душе рыцарь! Впрочем, что ему еще остается…

– В смысле?

Станислав вылил в стакан остатки чая из литровой банки и пересказал товарищу содержание беседы на скамейке в парке.

Медведев некоторое время молчал, анализируя услышанное, а потом заявил:

– Бравада! Обыкновенная бравада обладателя толстого кошелька!

– Золото и добротная одежда – признак достатка, но не обязательно – богатства!

– Ой ли! А две шикарные квартиры, дача-дворец, две машины и прочее?

– Откуда тебе это известно? – изумился Широков.

– Оттуда!… От Нади! – и уточнил, желая избежать дальнейших расспросов. – Не знаю, как точнее выразиться… Они с Ларисой не то, чтобы сдружились, но, похоже, испытывают взаимную… симпатию.

– И аналогичное чувство возникло между тобой и Надей, коль она столь откровенна!

– Опять?! – взвился Медведев.