Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП) - Диана Гэблдон

— Они не возражали против моей исповеди. И я не думаю, что их волнует, погряз ли католик в смертных грехах, по их мнению, мы все равно прокляты. Но если они знали, что кто-то желает исповедоваться, и что они могут от этого что-то получить…

— Этот кто-то должен будет заплатить за доступ к священнику? — спросила я скептически. — Джейми, ради Бога, они же шотландцы. Полагаю, что как только вопрос встанет о плате за исповедь, ваш шотландский убийца или неверный супруг прочитают молитву раскаяния и будут надеяться на лучшее.

Джейми фыркнул, и я увидела, как белый туман от его выдоха окутал его голову, словно дым свечи. Заметно похолодало.

— Полагаю, что так, — сказал он сухо. — И если у Лилливайта была идея обогатиться, он не стал бы терять прибыль, дожидаясь конца дня. Но что если вопрос не стоял в препятствовании чьей-то исповеди, а скорее, они хотели быть уверенными, что подслушают ее?

Роджер издал довольное ворчание, очевидно, решив, что это обещающее предположение.

— Шантаж? Да, это мысль, — сказал он с одобрением. Кровь сказывается, подумала я, получивший образование в Оксфорде, он, без сомнения, оставался шотландцем. Из-под его руки раздались возмущенные крики Джемми, и Роджер отвлекся.

— О, ты уронил свою игрушку? Где же она?

Он закинул Джемми на плечо, как связку белья, и сел на корточки, шаря по земле рукой в поисках цепочки от часов, которую Джемми очевидно уронил.

— Шантаж? Думаю, что это неправдоподобно, — возразила я, утирая под носом, из которого начало капать. — Ты полагаешь, что они могли подозревать, что Фаркард Кэмпбелл, например, совершил некое страшное преступление, и если они узнают об этом наверняка, то могут использовать против него? Разве это не извращенное мышление? Если ты найдешь на земле булавку, Роджер, то это моя.

— Ну, Лилливайт и Анструтер — англичане, не так ли? — произнес Джейми с тонким сарказмом, который заставил Роджера рассмеяться. — Извращенное мышление и лицемерие естественны для этой нации, не так ли, сассенах?

— О, ерунда, — сказала я толерантно. — Горшок, называющий чайник черным. Кроме того, они не пытались подслушать твою исповедь.

— Меня нечем шантажировать, — указал Джейми, хотя было совершенно очевидно, что он спорил просто из удовольствия.

— Даже если так, — начала я, но была прервана Джемми, который забеспокоился и стал брыкаться, сопровождая это воплями, похожими на свистки паровоза. Роджер закряхтел и встал, зажимая что-то между пальцами.

— Нашел вашу булавку, — сказал он, — но никакого признака цепи.

Кто-нибудь найдет ее утром, — сказала я, повышая голос, чтобы было слышно в поднявшемся шуме. — Возможно, лучше отдать его мне.

Я потянулась к ребенку, и Роджер вручил его мне с видимым облегчением, что получило свое объяснение, когда я ощутила мокрый подгузник Джемми.

— О, нет, снова? — сказала я. Очевидно, восприняв это как личный упрек, он закрыл глаза и завыл, как сирена при воздушном налете.

— Где Бри? — спросила я, пытаясь одновременно покачивать его и держать на безопасном расстоянии. — Ай!

Джемми, казалось, воспользовался темнотой, чтобы отрастить себе дополнительные члены, и все они пихались, пинались и хватались за все, до чего могли дотянуться.

— О, она ушла кое-что сделать, — сказал Роджер, оставив впечатление недосказанности, отчего Джейми резко повернул к нему голову. Я увидела его профиль и густые рыжие брови, нахмуренные от подозрения. Свет от костра мерцал на кромке его длинного прямого носа, поднятого в молчаливом вопросе. Очевидно, он чуял неладное. Он повернулся ко мне, приподняв бровь. Я в курсе дела?

— Не имею понятия, — уверила я его. — Ладно, я собираюсь к костру МакАллистеров, занять у них чистую тряпку. Встретимся в нашем лагере.

Не дожидаясь ответа, я прижала ребенка и направилась через кусты к ближайшему лагерю. У Джорджианы МакАллистер были два новорожденных близнеца, которых я приняла четыре дня назад, и она была рада представить мне чистый подгузник и туалет в кустарнике, где я могла привести себя в порядок. Закончив свои дела в кустарнике, я поболтала с ней, восторгаясь близнецами, но мысли мои были заняты последними событиями — от лейтенанта Хейеса с его прокламацией до махинаций Лилливайта и его компании — и тем, и что Бри с Роджером задумали.

Я была рада, что мы смогли провести крещение — я сама удивилась насколько я была удовлетворена этим — но все же я испытывал острую боль при мысли о несостоявшейся свадьбе Брианны. Она ничего не говорила об этом, но я знала, что она и Роджер очень ждали благословения из союза. Огонь костра обвиняюще мигнул на золотом кольце на моей левой руке, и я мысленно обратилась к Фрэнку.

«И что, ты полагаешь, я могу сделать?» — спросила я про себя, внешне соглашаясь с мнением Джорджианы относительно лечения остриц.

— Мэм? — одна из девочек МакАллистеров, которая вызвалась переодеть Джемми, прервала нас, показывая длинную склизкую вещь, которую она деликатно держала пальцами. — Я нашла цепочку в тряпке мальчика, возможно, это вашего мужа?

Ух, ты! Я была потрясена появлением цепочки и сначала решила, что Джемми проглотил ее. Однако потребовалось бы несколько часов, чтобы твердый объект прошел пищеварительный тракт даже такого активного младенца, очевидно, он просто уронил игрушку на свою одежду, и она попала в подгузник.

— Дай сюда, девочка, — мистер МакАллистер, слегка скривившись, взял цепочку, вытянул большой платок из-за пояса и тщательно протер ее, выявив мерцающие серебряные звенья и круглый брелок с чем-то вроде печати на нем.

Я помрачнела, увидев брелок, и решила задать Роджеру хорошую трепку за то, что позволил Джемми тащить его в рот. Слава Богу, брелок не оторвался.

— Да, ведь это вещица мистера Колдуэлла! — Джорджиана наклонилась вперед, смотря через голову близнецов, которых она кормила грудью.

— Да? — муж, прищурившись, посмотрел на цепь и полез в карман за очками.

— Да, я уверена! Я видела такую, когда он проповедовал в воскресенье. У меня тогда начались хватки, — объяснила она, поворачиваясь ко мне, — и мне пришлось уйти, не дождавшись конца проповеди. Он видел, что я встала, чтобы уйти, и, наверное, подумал, что затянул службу, потому что он вытащил часы и посмотрел на них, и я увидела эту маленькую круглую штучку на цепочке.

— Это называется печать, nighean, [69]— сообщил ей муж, приладив на нос очки со стеклами в виде полумесяцев и вертя брелок в пальцах. — Но ты права. Это вещица Колдуэлла, видишь?

Мозолистый палец провел по рисунку на печати: жезл, открытая книга, колокол, дерево и внизу рыба с кольцом во рту.