Искусство Игры - Скотт Макбейн

Эндрю высунул голову из дверей кухни:

— Что-нибудь выпьешь?

— Красного вина, пожалуйста.

Интересно, как выглядит кровь, когда она вытекает из человека? Похожа на красное вино? А если ее забрызгает?

— Сейчас.

— Ты играешь на фортепиано? — спросила Таня.

Жаль, что она не расспросила тогда Себастьена, как это делать. Долго надо ждать, когда он рухнет после выстрела? Станет ли кричать?

— Да. А ты?

— Меня мама учила в детстве.

Может, пойти в кухню и покончить с этим сейчас?

— Тогда сядь и сыграй что-нибудь.

Таня подошла, нажала насколько клавиш. Посмотрела на ноты, стоящие на пюпитре. Моцарт, концерт для фортепиано № 21. Вдруг вспомнилась гостиная в их доме в Риме. Мама за пианино, папа сидит, откинулся на спинку кресла.

Что бы сказали родители, увидев свою дочку сейчас? Неужели ее так сильно развратило желание власти?

— Ужин будет готов через несколько минут.

— Ты долго жил в Австралии? — крикнула она, разглядывая акварели. Прошлое Эндрю ей было известно. Просто хотелось проверить, врет ли он.

— Я там родился, — ответил Эндрю из кухни. — Родители переехали на Тайвань, когда мне было тринадцать. После университета я пошел в армию и много поездил перед женитьбой.

— Так ты женат?

Эндрю вошел в комнату.

— Нет. Моя жена погибла в автомобильной катастрофе несколько лет назад. Здесь, на Тайване.

— О, извини. — Таня, разумеется, знала все детали. Его жену Эми сбил пьяный водитель на тротуаре недалеко отсюда. Она погибла в двадцать шесть лет. Была беременна сыном. Водителю дали три года, нашли смягчающие обстоятельства: молодой и прочее.

У него есть какая-то женщина? Она придет на его похороны?

— Все готово. Еще вина?

— Пожалуйста, — произнесла Таня.

Она не ожидала, что ужин доставит ей удовольствие. В отличие от Себастьена, который всегда доминировал в любой беседе, Эндрю очень тактично позволял говорить ей и, казалось, искренне был этим заинтересован. Тане нравилась его непретенциозная задумчивая манера вести беседу. Разумеется, это ничего не меняло. Они говорили о Колледже и своей работе там. Эндрю рассказал о службе в армии и некоторых своих проектах.

— Странно, что мы никогда не работали вместе, — заметила Таня. — Ты думаешь, поэтому нас выбрали для Игры?

— Нет. Согласно правилам, номинантов выбирают случайно. Кроме того, в прошлом я работал с Гораном и Рексом.

— А с Себастьеном?

— Нет. Мы, конечно, были знакомы, но наши пути никогда не пересекались. Колледж очень сложная структура, так что неудивительно.

Да, неудивительно. Но почему так случилось, что работавшие когда-то с ним Горан и Рекс теперь убиты? Очевидно, они что-нибудь знали о его прошлом.

Ужин завершился. Эндрю унес тарелки в кухню. Таня чувствовала, что ему нравится ее общество.

— Давай выйдем, прогуляемся по набережной. Погода хорошая.

Таня кивнула. Она была уверена, что Эндрю ни о чем не подозревает.

— Только прежде я отлучусь на минутку. — Она направилась в ванную комнату. Предложение подышать свежим воздухом оказалось весьма кстати. Обещание, данное Себастьену, в любом случае придется выполнить, но ей хотелось, чтобы это случилось позднее.

Они остановились на берегу. Вокруг мерцали множество огней. В Тайбэе на небольшом участке суши помещались свыше трех миллионов человек, а сравнительно недалеко отсюда простирался континентальный Китай, где обитали один миллиард триста миллионов. И все они жили примерно одинаковой жизнью. Плакали, смеялись, ненавидели, любили, умирали.

«Кругом такое множество людей, так почему же я чувствую себя одинокой? Потому что рядом нет Себастьена? Или это совсем другое, много большее? Отсутствие в моей душе чего-то важного. Может, моя мечта стать Магистром — просто пустые амбиции, и я не буду счастливой, даже если достигну цели?»

— Ты удивился, когда Магистр объявил об Игре?

— Естественно, — ответил Эндрю, — а потом разозлился. Было понятно, что состязание за пост Магистра должно проводиться в тайне, но условие меня поразило. Двадцать миллионов долларов! Мне показалось это невероятным. Неужели Колледжа тоже коснулось разложение?

Таня внимательно посмотрела на него.

— В отличие от тебя я думаю, что Магистр тоже участвует в Игре. Теперь я даже уверена. Он посеял в нас сомнения и неопределенность. И добивается, чтобы к концу Игры все номинанты погибли. Кроме него.

— Ты действительно в это веришь?

Тон Эндрю показался Тане странным.

Она повернулась к нему. Они находились так близко друг к другу, что можно было поцеловаться. Это ее почему-то смутило.

— Как по-твоему, почему Магистр показал нам тогда шкатулку-головоломку? — произнес Эндрю.

— Наверное, хотел внушить нам что-то и использовал шкатулку как иллюстрацию. В том смысле, что, мол, смотрите внимательно, реальность совсем не такая. Вы полагаете, что Магистр не принимает участия в Игре, а он принимает. Поэтому ничего не предполагайте, ничему не доверяйте. Разгадайте загадку сами.

— Я согласен, что шкатулка — иллюстрация того, что мы называем Магистром. Разгадайте загадку, и вы разгадаете, что значит быть Магистром. Я согласен и с тем, что каждый должен разгадать ее для себя. И главное, ответить себе на два фундаментальных вопроса. Как ты понимаешь власть и какими путями станешь добиваться ее? А также является ли пост Магистра чем-то вроде трофея, за который надо сражаться, как на войне, или это нечто несравнимо более глубокое?

Таня кивнула — доводы Эндрю показались ей разумными, — а затем вдруг замерла, забыв о разговоре. Железная рука сжала ей сердце.

Где сумка? Они одни на берегу реки, кругом ни души… она потеряла свою сумку. Конечно, ее взял он, нашел пистолет, и…

— Что с тобой?

Выражение лица у Эндрю было такое, что Таня испуганно попятилась.

— Я потеряла сумку. Только что висела на плече, — проговорила она запинаясь.

Эндрю внимательно смотрел на Таню. Он знал, что стоит ему протянуть руку и сжать ей горло, она расскажет все. Соучаствовала ли она в убийствах Рекса и Горана, или злодейство учинил один Себастьен? Это единственный вопрос, какой у него остался. Он грустно улыбнулся. Подумать только, красивая женщина собралась убить его, вероятно, даже здесь, совсем недалеко от того места, где погибла Эми. Как она поведет себя дальше?

— Может, ты оставила ее там, у стены?

Он смотрел ей вслед, когда она пошла взять сумку.

Ничего, скоро все выяснится.

Они вернулись в квартиру Эндрю. Таня замерзла и, поеживаясь, села на диван. Сумку поставила рядом.

— Выпьешь ликера с кофе?

— Да. Давай включим какую-нибудь музыку.

Она поставила компакт-диск, даже не посмотрев название. Комнату наполнили звуки фортепианного концерта № 21 Моцарта.

За кофе Таня начала рассказывать о своей работе в Европейском компьютерном союзе и Колледже. Ей важно было затянуть разговор, чтобы иметь предлог остаться на ночь.

— Ты обслуживала и компьютеры Колледжа?

— Да. А почему ты спросил?

— Потому что после того посещения дома Магистра меня не покидает мысль, что мне просто позволили проникнуть туда. Ты думаешь, меня можно было засечь?

— Разумеется, — усмехнулась Таня. — Весь остров просматривается насквозь. Ни единая душа не может туда попасть без ведома Магистра.

— Значит, Магистр в курсе того, что я там побывал и прочел правила. И знаю, что он может принимать участие в Игре.

— И что?

— Да, в общем, ты права, ничего. У нас все равно нет никаких доказательств.

Таня согласилась, хотя у нее, как она считала, доказательства имелись. И очень весомые. Макс Стантон, который наверняка в прошлой Игре умер от рук Магистра. Она решила, что пора закругляться.

— Эндрю, уже поздно. Ты не возражаешь, если я останусь у тебя на ночь?

Таня по-прежнему была уверена, что он ни о чем не подозревает и просто пытается выудить у нее какие-нибудь полезные сведения.

— Конечно. Здесь есть свободная спальня. Только мне завтра нужно очень рано вставать, поэтому ты, уходя, захлопни за собой дверь.

— Тогда спокойной ночи. — Таня встала.

«Зря ты что-то планируешь на завтра. Оно для тебя уже не наступит».

Эндрю тоже поднялся.

— Наверное, в следующий раз мы встретимся перед банкетом Коллег.

— Да, — произнесла Таня. — Но до этого нам предстоит еще добыть двадцать миллионов.

— Конечно. — Эндрю улыбнулся. — Спокойной ночи.

Таня колебалась. Может, ей следовало поцеловать его на прощание? Но это был бы уже откровенный цинизм. Она разделась, легла в постель. Шел третий час ночи.

«Я подожду часа полтора, пусть он покрепче уснет. А потом быстро сделаю дело и уйду. Доберусь до отеля, сразу съеду и вылечу первым же рейсом в Таиланд. Отдохну там пару дней. Его труп обнаружат не раньше чем через неделю. Со мной это никто не свяжет».