Бабье лето (сборник) - Мария Метлицкая

Утром она сразу принялась за дела. Первое дело и самое важное – обиходить Мишеньку, Михаила Борисовича. А это означает приготовить завтрак (обязательно геркулесовую кашу и два яйца всмятку), заварить свежий чай, бросить туда пару листочков мяты, сорванной на огороде. После завтрака положить в рюмочку утренние таблетки – от давления и сердечные. Дальше Михаил Борисович обычно усаживается в кресло на открытой веранде и просматривает свежие газеты.

Если утро прохладное, Матильда выносит из дома плед и укрывает ему ноги и только потом берется за хозяйство: ставит тесто на пироги, прокручивает заранее сваренное мясо, тушит капусту для начинки, маринует цыплят. Заглядывает в свой список и с удовольствием отмечает уже выполненные пункты.

Ровно в два часа нужно покормить Мишеньку обедом. Она накрывает на стол, наливает тарелку супа и садится напротив. Мишенька ест и нахваливает. Кормить его было одно удовольствие.

– Как же вкусно, Матильдочка! – каждый раз удивляется он.

А она в который раз расцветает.

– Ты – самый благодарный кушатель! – шутит она.

Десять лет прошло, как не стало Изы. Десять лет. После ее похорон Мишенька грустно пошутил:

– Перехожу в твое безраздельное пользование.

Все это было бы почти смешно…

Родители были затейники: девочек-погодок назвали Матильда и Изольда, наверное, им казалось, что это очень красиво. Правда, Изольде повезло больше – она сразу же сократила себя до короткого и емкого «Иза». А вот «Матильда» никак не сокращалось. Матя? Тильда? Похоже на собачьи клички. Ей вообще категорически не шло это опереточное имя. Матильда представлялась ей тоненькой, легкой, воздушной, с рыжеватыми кудрями и задорным вздернутым носом. А она была девочкой полной, неуклюжей, с длинной косой и в очках с толстыми линзами. Была Матильда тихой, пугливой, задумчивой, легко краснеющей. Забиралась в кресло с ногами и читала, читала без конца все, что попадалось под руки, была записана сразу в три окрестные библиотеки. Мать тяжело вздыхала, понимая, какая невеселая женская судьба уготована дочери, и называла ее синим чулком.

А вот Иза родителей радовала – легкая, смешливая, озорная. К тому же хорошенькая, глаз не отвести. С четырнадцати лет отбоя от кавалеров не было. В школе – первая красавица. Учебой себя, правда, не утруждала, говорила, что и так жизнь устроит. Оказалась права.

Мать за нее очень беспокоилась – и, как оказалось, не зря. В шестнадцать лет Изольда сделала первый аборт. Мать все устроила шито-крыто, не дай бог, отец узнает, и со злостью бросила дочери:

– Хоть бы замуж тебя поскорее взяли! Намучаемся мы с тобой!

Вступительные экзамены Иза завалила и через полгода выскочила замуж. Муж, избалованный профессорский сынок, оказался бездельником и полным ничтожеством. Через полгода она вернулась под родительский кров. Устроилась секретарем в суде и вскоре закрутила роман с адвокатом – известным, немолодым и женатым.

Матильда поступила в институт культуры, на библиотечное отделение, была уверена, что нашла дело точно по душе. И – о чудо! – на третьем курсе у нее появился ухажер. На институтские вечера приглашали молодых людей из технических вузов, ведь родной «кулек» (как называли институт культуры) был заведением девчачьим. Матильда оказалась там случайно – затащила подружка. Стояла тихо в уголке и мечтала поскорее смыться. Но тут ее пригласили на медленный танец. Матильда залилась пунцовым румянцем и хотела было отказать кавалеру, но подружка почти выпихнула ее вперед.

Кавалер представился:

– Михаил.

И она, мучительно краснея, произнесла свое, как ей казалось, смешное и нелепое имя.

Он удивился:

– По-моему, красиво. Во всяком случае, точно необычно.

Пригласил ее еще на два танца и, увидев, что она засобиралась домой, вызвался проводить.

Матильда влюбилась в новоиспеченного кавалера со всей пылкостью неискушенной души. Теперь Михаил встречал ее после занятий, и они бродили по улицам, болтали обо всем на свете, заходили в музеи, в киношки и с каждым днем открывали у себя все больше общего.

Был ли Михаил в нее влюблен? Нет, скорее всего, нет. По крайней мере, на пылко влюбленного он похож не был – не пытался ее поцеловать или приобнять, не брал за руку. Просто ему было с ней интересно, она не походила на окружающих его девиц и определенно была ему родственной душой. Матильда похудела, что, впрочем, ей очень шло, осунулась, не спала ночами и писала наивные и трогательные стихи о любви. И была абсолютно и безоговорочно счастлива.

У Изы же все шло наперекосяк. Кавалеры как-то сами собой рассосались. Ее любовник встречался с ней крайне редко, урывками – он действительно был очень занятой человек, к тому же обремененный большой семьей. Иза злилась, дурнела и много плакала. Вечерами крутилась у телефона – ждала звонка. Раздражалась на родителей и на сестру, видя ее счастливые влюбленные глаза.

Как-то после очередного похода в театр Матильда впервые пригласила Мишу в дом. «На чай», – сказала она. Сидели на кухне, и мама кормила их ужином. Вышла Иза. С усмешкой оглядела всю компанию и сказала что-то едкое и язвительное. Матильда покраснела, а мама вздохнула и покачала головой. Миша сидел, опустив глаза.

Через месяц он пришел с букетом гладиолусов и попросил Изиной руки. Матильды дома не было.

– А как же Матильда? – растерянно спросила мать.

Миша удивился:

– А при чем тут Матильда? С Матильдой мы просто друзья.

Тем же вечером Иза встретилась с любовником и сообщила ему, что ей поступило предложение руки и сердца.

– Конечно, выходи, – устало кивнул адвокат. – Пора же как-то упорядочить свою жизнь.

Она посмотрела на него долгим и внимательным взглядом, развернулась и пошла прочь. Тем же вечером объявила Михаилу, что принимает его предложение.

Что творилось с Матильдой, знал только бог. Мать смотрела на нее и украдкой вытирала слезы. Отец хмурил брови и отводил глаза. А Иза была весела и беспечна – шила у портнихи свадебное платье и бегала по магазинам, ища белые туфли.

Матильда лежала на кровати лицом к стене. Вошла Иза и раздвинула шторы. Матильда зажмурилась от яркого света. Иза присела на край кровати и потрепала по голове.

– Эй, вставай! Хорош валяться! У сестры свадьба на носу, а она трагедь разыгрывает!

Матильда дернулась и сбросила Изину руку.

– Нет, я не понимаю! – искренне возмутилась Иза. – Ну, что поделаешь, если он выбрал меня? Разве я в чем-то виновата? В конце концов, у вас же ничего не было, вы же просто дружили. Или я не права?

Матильда села на кровати и, не глядя на сестру, тихо сказала:

– Ты права, Иза. Конечно, ты, как всегда, во всем права.

– Ну вот и порадуйся за меня! – радостно подхватила Иза. – И за своего друга, между прочим, тоже.

Матильда кивнула.

Свадьбу справляли дома. Матильда помогала матери резать салаты и накрывать на стол и молила Бога, чтобы эта пытка поскорее закончилась.

– Только бы все это пережить! – шептала она.

День свадьбы был яркий и солнечный, с легким дуновением свежего ветерка. А когда подъехали к загсу, пролился короткий, теплый грибной дождь. И после на небе высветилась яркая и четкая радуга.

– Это к счастью! – расплакалась мать и бросила испуганный взгляд на Матильду.

Матильда улыбнулась и кивнула. «В конце концов, два любимых и родных человека счастливы!» – подумала она. Именно в тот момент она навсегда поставила точку на своих страданиях и сомнениях и запретила себе считать, что несчастна.

После свадьбы молодые уехали жить к Михаилу – у него была своя комната в коммуналке в Новых Черемушках. Через год Иза родила первого сына – Бориса. Матильда приезжала к сестре через день – постирать, приготовить обед, погулять с племянником во дворе.

Родители старели, болели. Отец перенес почти подряд два инфаркта, а мать мучили ноги – сильнейший артроз. Матильда приняла все хозяйство на себя. Смиренно и без роптаний. Продолжала ездить и помогать сестре, та была беременна вторым ребенком. Родилась дочка Леночка.

Матильда старалась убежать вечером пораньше, до прихода Михаила с работы. Душа все еще болела, видеть его было тяжело. Но она искренне радовалась, что у сестры хорошая и счастливая семья, и очень огорчалась, когда Иза после семейных ссор жаловалась на мужа. Она хорошо знала непростой характер сестры и понимала, как нелегко приходится с ней Мишеньке. Да-да, про себя она по-прежнему называла его «Мишенька».

Родители ушли совсем не старыми, один за другим. Сначала мама, потом отец. После смерти матери отец так и не пришел в себя – часами сидел в материнском кресле и смотрел перед собой. Так в ее кресле и умер – просто заснул и не проснулся.

Матильда осталась одна. Вот тогда-то сестра и предложила ей съехаться – обменять комнату Михаила и трехкомнатную квартиру Матильды.

– Я же тоже имею на нее право! – заявила Иза. – И потом, ты одна, а так будешь в семье.