Панцирь - Андрей Гардеев

что чуть не поплатился. Никто бы рад не был, но с молодняком вархэнов – это прям постоянная беда. Они как одержимые.

– Он вархэн, а вы?

– А мы бегуны.

– Разведка и диверсии?

– В точку, относительный предок, – сказав это, четвертый был очень собой доволен. – Разведка и диверсия – это все про нас.

Если Шаан казался молодым – лет семнадцать ему было на вид, то этот – четвертый, судя по внешности, сказанному и тому как легко делился, тем чем делиться не должен был – еще младше.

– А вархэн – ударник?

– Наш кулак и претендент-командир, – сказал с гордостью.

– Претендент-командир?

– Чтобы быть вархэном нужно учиться, нужна практика, – четвертый поморщился. – Мы контролируем его практику. Он контролирует тэнгэров.

Тэнгэров?

Как всё сложно.

Карак оторвался от осмотра ран и прорычал:

– Джог, бескрылый ты сука шонхор, кончай трепаться. Мы на выходе. Ты и тысячеголовому, с радостью мельтешащего под ногами оролуга, все секреты растреплешь.

Четвертый послушался приказа и замолк. Как старший он владеть лицом не мог – скрыть крайне расстроенный вид у него не получилось.

Джог глядел на меня, глаза его горели, хоть и не так жутко, как у Карака. К тому же моргал вполне по-человечески. Предположение – биомодернизирован не так давно, еще не обвыкся. Наверное, поведение связано с тем, что ему банально не с кем говорить, а всех в своем айроге он уже достал. Юность и неопытность бывает многословна и навязчива.

Карак проверял состояние Шаана несколько минут. Затем начал оперировать.

Достал пули из плеч, заштопал что мог, активно мазал, пихал различные таблетки одну за другой, но меня не трогало эхо жадности: в конце концов, трата происходила ради хорошего дела.

Карак подошел, отчищая руки снегом:

– Все с ним будет нормально. Только крови много потерял.

– Что случилось то?

– И так знаете. Стояли лагерем километров пять к западу, не уследили. Идол большим отрядом напал.

– Специалисты по разведке не заметили нападение? – спросил я с иронией.

Карак поморщился.

– Если виноват, то виноват. Оправдания – пыль.

– А что делаете в Пустошах?

– Что делаем только нас и касается. Мы большую часть тел постреляли, порубили, – вернулся он к теме Идола. – А те и давай отступать. У Шаана нервы не выдержали – молод, троих подопечных тэнгэров потерял в стычке; вот и вспылил – побежал. А потом на нас другие тела надавили. Пока отбились, пока следы нашли. Сколько вы у него сидите?

– Час где-то, – ответил ему.

– За час бы точно помер. Теперь у вас есть должник.

– Не спешишь ли ты, Карак, долговые обязательства на себя накладывать?

Разведчик безразлично сказал:

– Не мой же долг, а Шаана.

– А если он скажет, что никаких долгов не брал?

– При таком раскладе событий – то ходу домой ему нет. Отец никогда не примет такого хагаса сука тупорылого.

– Строгий у вас Отец.

Карак пожал плечами:

– Справедливый.

***

Я решил отдать сани бегунам. Те не собирались двигаться в Изот, и я смутно представлял, как они будут тащить Шаана на руках до другой цивилизационной точки.

Оставалось их всего четверо: все они были тонкокостными, мышечный тонус их не вызывал особого оптимизма, а сам Шаан весил около сотни килограмм. Испытание им выдалось не самое простое. Может у них имелись в подчинение еще – упомянутые – тэнгэры, но, во-первых, уверенности что их много осталось не было; во-вторых, они похоже остались там, где был бой.

Из груза забрал моток тонкой веревки, набор для шитья, сумку с палаткой, два спальника, часть посуды, котелок, хтоновую плиту, бурдюки с водой и рационы.

Кольчугу заставил нацепить на себя Ялу. В вещмешок закинул латную рукавицу; все остальное – в том числе и аптечку, оставили айрогу; только немного бинтов, игл и ампутационный нож взял.

В ответ на мой дар, молодой Джог надул щёки и сказал: “Раз ты так, то и мы не можем просто уйти. Небо не поймёт”. В итоге он умело освежевал меченосца Идола,