Хроники бессмертного суицидника - Ritoro Deikku

***

[Циллиана: …]

[Марфа: …]

Они снова шуршали по трескучему снегу: ночь и холод всё ближе и ближе надвигались к засыпанным городским пустошам Йефенделла, подогревая желание двух дам, идущих в сопровождении лекаря, скорее добраться до дома.

[Лазарь: …и именно по этому Ираит так прекрасен… Даже имя Дью, это заимствованное Dieu, а Таетр – это, соответственно, traître. Причём, представляете: я обнаружил довольно занимательный факт, что имя Таетра ни разу не писалось с большой буквы – ни в одной из оригинальных молитв, будто его и не считают за историческую фигуру, за живое существо.]

[Марфа: Учитывая то, кем является Таетр, это вполне заслуженная участь.]

[Циллиана: …]

[Лазарь: Такая ли?...]

[Циллиана: В смысле?]

[Лазарь: Ведь, по факту, Таетр просто был приверженцем другой идеи… Вам не кажется, что слишком сурово было оставлять его в полном одиночестве и вечных муках?]

[Марфа: Порядок подразумевает собой единый ряд мыслей среди всех последователей: он должен быт построен на плюрализме мнений, а не на какой-то неразберихе…

[Лазарь: Тем не менее, мы все благодаря неё и живём.]

Девушкам становилось всё неудобней в компании лекаря – он говорил только о свой пресловутом языке, теперь начал что-то плести про Таетра, да ещё и с таким надменно-расслабленным видом, что становилось тошно.

[Циллиана: …]

[Марфа: …]

[Лазарь: …]

[Циллиана: Так почему же Таетра наказали… Он же получил, что хотел: остался жить в своём хаосе.]

[Лазарь: Хм… Очень интересная идея.]

Пальцы Лазаря немножко дёрнулись, но тут же вернулись в исходную позицию, немного поправив монокль.

[Лазарь: Вот наша лабораторная, можете заходить.]

Перед барышнями показалось довольно обширное деревянно-каменное здание. Внутри было довольно цивильненько, хоть сейчас здесь всё и пустовало. В первой комнате была пара столов, огромная стопка документов на них, гардеробик для врачей и гостей, шкаф и горшок.

Свет от свечей давно погас, за стойкой пылился воздух, но вещей в гардеробной почему-то висело много.

[Лазарь: Пройдёмте со мной в одну комнату – там всё покажу.]

Врач улыбнулся и двинулся вперёд.

Такие предложения звучали до боли опасно и подозрительно, но девушкам хотелось только бы пораньше уйти, так что они решили пройти за ним.

Из прихожей тянулся небольшой коридорчик, а вот за ним уже была небольшая рыжая дверь с каким-то выцарапанным узором. Он напоминал крест, обтянутый разными линиями, смыкающимися в пятигранную звезду.

За ней раздавался какой-то шум, слегка приглушённый, даже похожий на равномерный гул.

Улыбка на лице Лазаря стала чуть шире, его русые волосы будто помолодели, отбросив седину, а руки отчаянно задёргались, пытаясь дотянуться до монокля.

[Лазарь: …]

[Циллиана: …]

[Марфа: …]

Наконец-то он приподнял свою руку и, соединив большой палец со средним и безымянным, а также прижав к ним мизинец с указательным пальцем, выставил ладони перед девушками и распахнул дверь.

[Лазарь: Добро пожаловать в Hoas.]

(P.S. Сегодня сдавал физнормативы в вуз - бошка трещит по швам, еле-еле функционирую. Всё равно, решил, что такие паузы брать незаконно, так что кое-как дописал эту главу. Если покажется немного рванной, то уж извините - стараюсь изо всех сил.

Недавно, кста, 10 000 просмотров на 1 томе накопилось, так что у нас сегодня праздник (ну, как минимум, у меня))

25. Ошмётки сопротивления

[Сергей: …]

За окном пылал сливочный обруч рассвета, и повозка уже на полном ходу гнала по приворошённому из-за вчерашней метели снегу. Из ноздрей лошадей вырывались струи пара, на горизонте маячили чёрненькие лужицы домов и деревьев, а где-то на горизонте мчалась какая-та странная, до жути тёмная туча, рьяно летящая в сторону Йефенделла.

[Сергей: …]

[Луи: …]

Император немного изменился со вчерашнего вечера – одежда стала гораздо проще, но оттого она не выглядела менее помпезно, корона с головы исчезла, из-за чего рыжие волосы перестали иногда сплетаться в какие-то рога, да и над квадратным подбородком выросла еле заметная, но всё же щетина.

[Сергей: …]

[Луи: …]

Несмотря на то, что вчера Сергей много где был, он вернулся домой не за полночь, а чуть позже после того, как его жена перестала принимать ванну.

Девушку, конечно же, немного смутило то, как изменился имидж Сергея, но тот попросту перевёл тему в другое русло, а после и вовсе повалил Луизу на кровать.

[Сергей: …]

[Луи: …]

Прямо сейчас пышноволосая девушка с каре-оранжевыми глазами сидела в салоне, запрокинув ноги на чугунный котелок с накинутой на него шубкой, и слегка поглаживала свой живот, глядя в простирающиеся дали за окном.

[Сергей: …]

[Луи: …]

Хоть император, по всей видимости, и не придавал этому никакого значения, но его жена уже, скорее всего, была беременной (учитывая и так понятные обстоятельства). Не сказать, конечно, что Луиза была озабоченной женщиной, мечтающей всю жизнь о родах, но она уже успела полюбить Сергея, так что мысль о ребёнке была для неё приятна и слегка завораживающа.

Росла девушка в полном одиночестве, можно даже сказать – в изоляции, поэтому ни друзей, ни возлюбленных у неё толком-то и не было. Отец учил её всему тому, чем должна была владеть юная дама, а она не имела повода для того, чтобы его не слушаться.

И хоть по началу её новоиспечённый женишок и вёл себя достаточно отрешённо по отношению с ней, но вскоре (ну как вскоре – через примерно 2 месяца) он всё-таки принял её с очень тёплыми чувствами, которые ранее она испытывала только от отца (в самом безобидном понимании этой фразы). Да, в её любви к императору не было абсолютно ничего сверхъестественного, романтического или интересного – однако это ни её, ни Сергея ни капельки не смущало.

[Сергей: …]

[Луи: …]

[Сергей: …]

[Луи: …]

[Сергей: …]

[Луи: Слушай, Серёж…]

[Сергей: ..?]

[Луи: Как мы… Назовём нашего ребёнка?]

[Сергей: …]

[Луи: …]

[Сергей: Не знаю…]

[Луи: А вообще… Кого ты хочешь: мальчика или девочку?]

[Сергей: Хм…]

Юноша оторвал свой взгляд от окна и взглянул на слегка покрасневшее от смущения лицо своей жены.

Нет, он ни разу об этом не задумывался: возможно из-за того, что он попросту не рассчитывал на то, что он вообще доживёт до того момента, когда его ребёнок родиться.

Тем не менее, теперь он не собирался умирать, так что и можно было задуматься о своём неизбежном потомстве.

[Сергей: …]

[Луи: …]

Он глядел на Луизу, потом на своё отражение в заиневевшем окне, и пытался представить в голове мальчишеское либо же девчачье лицо