Блеф - Эдвард Брайант

Она ухмыльнулась.

– О’кей, – ответил он.

– Боже мой, – сказала Корделия по-французски, оглядываясь по сторонам. – Что здесь произошло?

Усилия Джека по наведению порядка имели лишь частичный успех. Часть разбитой антикварной мебели он просто составил в угол. Не хватило духу утащить это наверх, в дампстеровский контейнер. Еще оставался шанс все аккуратно починить и отреставрировать.

– Поскользнулся, когда вернулся нынче ночью, – сказал Джек.

– Убит при попытке к бегству, – иронично заметила Корделия. – Что бы ни случилось, Дядя Джек, мне очень жаль, правда. Здесь было так здорово.

– Здесь и теперь не убого, – сказала Си-Си, усаживаясь на диванчик на двоих с гнутыми резными ножками. Развела руки, погружаясь в пышную подушку. – Просто здорово.

Она улыбнулась Джеку.

– Кофе у тебя есть?

– Конечно, – ответил он. – Сейчас будет.

– Вонищенка хотела прийти… – начала Си-Си.

– У нее какие-то дела в городе, – сказала Корделия.

– Просила привет передать, типа того, – сказала Си-Си.

– Конечно.

Правильно, подумал он.

Корделия предложила помочь с кофе, но он отправил ее обратно в гостиную. Когда все устроились с кружками горячего кофе и тарелками с пшеничными лепешками и домашним клубничным вареньем, Джек поглядел на гостей:

– Итак?

– Итак, – ответила Си-Си. – Твоя племянница оказалась очень настойчива. Но мое собственное эго тоже не промолчало. Я собираюсь выйти из заточения и принять участие в мероприятии, Джек, благотворительном. Снова выступления перед публикой. Чистейшая правда. Ничего вполсилы. Пара миллиардов потенциальных зрителей. Я выйду перед Богом и всеми остальными.

Она усмехнулась.

– И никаких приступов агорафобии перед концертом.

– Смело, – согласился Джек. – Я рад, что ты это сделаешь. Что-то новое исполнишь?

– Немного старого, немного нового, – ответила она. – Немного заемного и немного блюза. Все зависит от того, что босс, – она показала на Корделию, – даст мне в плане времени.

– Двадцать минут, – сказала Корделия. – Все по столько получат. Босс, «Герлз уиз Ганз» и ты.

– Равенство – великая вещь, – сказала Си-Си, снова поглядев на Джека. – Не поможешь мне подготовиться к этому великому дню?

– Угу, – ответил Джек.

– «Глобал Фан энд Геймз» убедят людей из отдела путевой службы, чтобы они дали тебе отпуск, – поспешно сказала Корделия. – Я уже говорила с одним из их ребят из отдела по связям с общественностью. Они думают, что будет просто потрясающе, если один из их людей примет участие в таком мероприятии.

– Ого-го, – сказал Джек.

– Оплачиваемый отпуск, – сказала Корделия. – А «Глобал Фан энд Геймз» тебе тоже заплатят.

– У меня имеются сбережения, – тихо сказал Джек.

– Дядя Джек, ты мне нужен.

– Это я уже слышал когда-то, – сказал Джек мягче.

– Так я еще раз скажу.

В голосе Корделии, выражении ее лица, ее взгляде читалось лишь одно – мольба.

– Я была бы рада работать с тобой, – сказала Си-Си, подмигивая изумрудным глазом. – Свободный проход за кулисы. Потолкаться среди звезд, все такое.

Джек переводил взгляд с одной женщины на другую.

– О’кей, – наконец сказал он. – Договорились.

– Здорово, – сказала Корделия. – Начну вводить тебя в курс дела. Но есть еще одна вещь, о которой я должна тебе сказать теперь.

– Почему у меня такое ощущение, как у аллигатора, увидевшего острогу? – спросил Джек.

– У тебя есть планы на завтра? – спросила Корделия.

Джек развел руками.

– Думал починить какие-нибудь из стульев.

– Ты едешь с нами в Нью-Брансуик.

– Который в Нью-Джерси?

Корделия кивнула.

– Мы едем в «Холидом». Встретимся с Бадди Холли.

– Бадди Холли? – переспросил Джек. – Я думал, он умер.

– Он многие годы был не при деле. Я видела статью про его турне по клубам в «Войс».

– Она хочет притащить его на мероприятие, – сказала Си-Си.

– Ностальгия? – спросил Джек.

Корделия покраснела.

– Я выросла на его музыке. Я преклонялась перед этим человеком. В том смысле, что еще ничего не решено в плане его участия в мероприятии. Я просто хочу, чтобы мы поехали и посмотрели, похож ли он хоть немного на себя прежнего.

– Ты можешь получить изрядный шок, – сказала Си-Си. – Глиняная гитара, и все такое.

– Я согласна рискнуть.

– «Любовь не исчезнет», одна из моих любимых песен на все времена, – сказал Джек. – Я с вами.

– Скажи ему, – сказала Си-Си Корделии.

– Вонищенка тоже едет, – нерешительно сказала Корделия.

– Вот этого я не знал, – ответил Джек. Вспомнил первое столкновение с Дубиной, когда черный кот спас его от необходимости разбираться с психом, бросающимся на геев. Действовал кот по своей инициативе или Вонищенка ему внушила? Он ее не спрашивал. Может, спросит завтра вечером.

– Дядя Джек? – спросила Корделия. Он улыбнулся.

– Да будет рок.

– О Боже, – еле слышно, так, что услышал только Джек, сказала Си-Си. – Он играет кавер Принца. Чертова Принца!

– И не особенно здорово играет, – сказал Джек.

Корделия беспокоилась, что из-за движения в Тоннеле Холланда, по скорости сравнимого с движением ледника с горы, они опоздают к первому отделению концерта Бадди Холли. А еще тряслась, что молодежи из Джерси вздумается попробовать угнать «Мерседес», который дала ей на время Лус Алкала.

– Это «Холидэй Инн», – сказал Джек, когда они подъехали.

– Ну и?

– На стоянке свет горит, – добавил Джек.

– Есть свободное место, рядом с вестибюлем, – с облегчением сказала Корделия.

– Хочешь, чтобы я десятку сунул сотруднику, чтобы присмотрел за машиной?

– А ты это сделаешь? – всерьез спросила Корделия.

Они припарковали «Мерседес», договорились об охране и вошли в «Холидом» в Нью-Брюнсуике.

Всю дорогу они провели в напряжении. Джек ехал на переднем сиденье, Корделия была за рулем, а Вонищенка села сзади, по диагонали от него, будто стараясь устроиться как можно дальше от Джека. Си-Си и Корделия изо всех сил старались поддерживать разговор. Джек решил, что сейчас будет неуместным спрашивать Вонищенку насчет того, действовал ли его непосредственный спаситель, черный кот, сам по себе или по приказу хозяйки.

– Господь всемогущий, – сказала Корделия, втыкая кассету с лучшими хитами «Бадди Холли энд Крикетс» в магнитолу «Блаупункт». Акустическая система машины была выше всяких похвал.

– Корделия, – начала Вонищенка. – Мне очеь нравится Бадди, но сделай так, чтобы у меня от него уши не болели, а?

– Ой, прости, – ответила Корделия и крутанула ручку громкости. Музыка стала более-менее выносима.