Леди Фантазия - Ширл Хенке

Может, слова любви, произносимые ее голосом, только приснились ему? Или прежде чем ускользнуть прочь, она напрямую обратилась к его сердцу?

Рассвет не принес ему ответа.

Глава 17

Амбер провела следующий день в своих апартаментах, никого не принимая, даже Грейс и Жанетт. В полдень принесли записку от графа. Отпросил разрешения встретиться с ней, чтобы уладить некоторые финансовые обязательства. Взяв себя в руки, она написала короткий ответ, предлагая ему прийти на следующее утро. Габриелл было невероятно больно прощаться с ним. И совершенно непереносимо было пройти через это еще раз. Но это было необходимо, и выбора у нее не было.

«По крайней мере у меня будет время привести себя в порядок», — сказала она, глядя в овальное зеркало, висящее на стене в спальне. Из зеркала на нее смотрело бледное как мел лицо. Глаза покраснели от слез, а под ними залегли темные тени. Кусая губы, Амбер поклялась, что такой он ее не увидит. Леди Фантазия должна явиться перед графом Баррингтоном твердой, спокойной и уверенной в себе женщиной. На этот раз она не будет скрываться под вуалью или в полумраке затененной комнаты.

Она позвонила, чтобы приготовили ванну, долго лежала в теплой воде, наложив компресс на подурневшее от усталости лицо. Наконец, удовлетворенная тем, что сделала все возможное, чтобы привести в порядок себя и свое тело, она позвала Бонни и велела принести ужин. Совместные трапезы с Грейс и Жани она отложит до той поры, когда окончательно распрощается с Робом. Жаркое из свинины и весенние овощи показались ей совершенно безвкусными, но она все-таки немного поела.

Перед тем как лечь спать, она приняла снотворное — от этого она всегда предостерегала куртизанок и никогда не принимала его сама. Но если она будет ворочаться без сна, то встанет совершенно разбитой и к приходу Баррингтона останется без сил.

День оказался ярким и солнечным, он словно откровенно подсмеивался над ее мрачным настроением. Перебрав свои наряды, Амбер выбрала платье ярко-желтого цвета, настроенная придать их встрече радостную атмосферу. Бонни причесала ее, затем уложила волосы в гладкий узел на затылке — теперь, при ярком дневном свете, ее локоны отливали темно-каштановым блеском. На шее у Амбер была простая золотая цепочка с тонким крестиком, в ушах изящные золотые серьги.

— Вы выглядите чудесно, миледи, — сказала девушка, когда Амбер встала перед огромным напольным зеркалом, и придирчиво осмотрела себя.

Она чувствовала себя совсем не чудесно, но улыбнулась Бонни:

— Спасибо. Пожалуйста, принесите мне кофе и передайте мои извинения миссис Уинстон и мадемуазель Бориваж. Сейчас у меня нет аппетита, но я присоединюсь к ним за ленчем.

Служанка кивнула и вышла. Баррингтон должен был прибыть в девять. Амбер молилась, чтобы и на этот раз он, как всегда, оказался пунктуальным.

Точно в назначенное время она услышала его голос, доносящийся из холла. Когда он постучал в дверь, она чуть помедлила с ответом, чтобы голос не выдал охватившего ее волнения. Отодвинув в сторону бухгалтерские книги, с которыми она безуспешно пыталась работать, Амбер обернулась к двери и спокойно сказала:

— Войдите, милорд.

Роб выглядел осунувшимся, но был одет очень тщательно, на нем был черный кашемировый сюртук и белый шейный платок. Строгая одежда лишь подчеркивала его красоту, и никакой разодетый в пух и прах щеголь не мог бы выглядеть лучше.

Немного смущаясь, он поклонился Амбер и сказал:

— Доброе утро, Леди Фантазия… или следует обратиться к вам миссис Лихай?

— Никогда больше не произносите этого имени, — выпалила Амбер, но сразу же осеклась. — Пожалуйста, простите меня. Я не хотела быть грубой, но… одно упоминание этого имени может навлечь на меня опасность.

Ее слова звучали сухо, почти испуганно. Еще одна загадка ее прошлого, о котором она отказывалась говорить. Но достаточно об этом. Он не имеет права спрашивать.

— Вы можете положиться на мое слово, я никогда больше не произнесу этого имени. А теперь, — он еще раз поклонился, — благодарю вас, что согласились встретиться со мной. Полагаю, Габриелл рассказала вам…

— Да, она действительно сказала, что вы решили завершить свои уроки. Вас можно поздравить, милорд. Мы ранее оговаривали с вами некоторую сумму… возможно, несколько завышенную, но вы оказались таким способным учеником, что Габриелл убедила меня не настаивать на выплате оставшейся части.

Остолбенев от удивления, он смотрел, как она разрывает контракт, подписанный в ту ночь, когда они договаривались об уроках.

— Нет, это… я…

— Мы в расчете, Баррингтон, — сказала Амбер с напряженной улыбкой. — Все в порядке, — добавила она уже мягче. — Пожалуйста, передайте вашей матушке мои извинения и объясните, что я удалилась в деревню, чтобы жить в уединении. Я очень сожалею, если невольно расстроила ее планы.

Роб молча кивнул, надеясь, что ему удастся хотя бы приостановить кипучую деятельность своей матушки. Впрочем, он и сам не имел ни малейшего представления, как в дальнейшем сложатся их отношения с Амбер.

— Я передам ей ваши добрые пожелания… но есть еще один нерешенный вопрос.

Несколько секунд он нервно ходил по комнате, затем достал из кармана банковский чек, едва не помяв его в спешке, и, резко повернувшись, протянул Амбер.

— Я же сказала вам, вы больше ничего не должны «Дому грез», — сказала она.

— Это не для вас, не оплата за услуги… Это для Габи. Я… — На губах его появилась натянутая улыбка. — Черт побери, я сегодня, как в нашу первую встречу, опять косноязычен и застенчив, словно зеленый юнец. Я хочу быть уверен, что Габриелл благополучно доберется до Франции и встретится со своим кузеном. Если он откажется или не сможет позаботиться о ней, это ей пригодится.

Он шагнул к столу и положил чек перед Амбер.

Она взглянула на выписанную сумму и в изумлении подняла брови. Деньги, чтобы избавиться от чувства вины? Нет, на него это не похоже. Ей не нужно было даже искать искренность в глазах Роберта, чтобы понять, что Габи ему действительно небезразлична и он хоть как-то хочет помочь ей, хотя и понимает, что никогда больше не увидит ее.

— Этого достаточно, чтобы прожить безбедно до конца жизни. Но я не могу… я знаю, что Габриелл не возьмет эти деньги.

— Я настаиваю, — сказал он упрямо.

— Нет…

Их спор был прерван, когда дверь распахнулась и в кабинет влетела Грейс с красным от возбуждения лицом и глазами, широко распахнутыми от страха. Она все еще была в своем шелковом утреннем пеньюаре, а волосы были в беспорядке разбросаны по плечам.