Окрик памяти. Книга вторая - Виктор Ефимович Копылов

помещений школы до сих пор вызывают споры, высказывались даже сомнения о правомерности нахождения упомянутой доски на здании, ранее не принадлежащем школе. В поисках истины мне пришлось потратить не один год времени, многократно посетить Заводоуковск, повстречаться с бывшими жителями города военных лет, в том числе вне Тюменской области. Большую, если не решающую помощь, оказал мне уже упоминавшийся петербуржец Г.А. Лыткин.

При посещении музея нефтегазового университета он обещал вспомнить подробности размещения здания школы и сообщить о них нам, тюменцам. Племянник Г.А. Лыткина, сотрудник музея А.Е. Лыткин, по моему заданию был командирован в Питер и привез от своего дяди сведения, коренным образом меняющие наши прежние представления о расположении школы.

Прежде всего, еще раз не подтвердилась какая-либо причастность здания по ул. Ермака к учебному процессу в школе. В свое время о том же самом достаточно уверенно сообщал мне в нашей переписке и космонавт Л.С. Демин. Таким образом, мемориальная доска на здании по ул. Ермака, 4 установлена ошибочно. Рядом расположенное крупноформатное сооружение по переулку Ермака, теперь – спортшкола, по словам Лыткина, использовалось кратковременно, не более 1,5–2-х недель, для размещения только самой первой немногочисленной группы курсантов. В дальнейшем учебный процесс проходил в трех деревянных бараках по улице Братской. Один из этих бараков, бывшая казарма, ныне утраченная, стоял почти рядом с памятником жертвам мятежа 1921 года (Братская, 2, на перекрестке с пер. Ермака). Из оставшихся двух бараков один сохранился полностью (номер дома – 10), здесь размещался медпункт и проживал обслуживающий персонал. От третьего здания к нашему времени остались только развалины да остатки кинобудки: в бараке находился клуб бывшего мехлеспункта. Вдоль бараков, выходящих торцами на Братскую улицу, размещался просторный стадион. Он и сейчас, окруженный стеной соснового бора, исправно служит школьникам (илл. 294).

Кроме того, занятия курсантов проходили в бывшем деревянном здании вечерней школы, недавно сгоревшем, по улице Федеративной. Жилыми помещениями для курсантов служили четыре барака по улице Вторая Лесная (теперь – Комарова). Два из них (под номерами 10 и 12) на пересечении с ул. Акмолинской сохранились. В бывшем железнодорожном клубе, что за рельсовыми путями, разместилась столовая спецшколы. Все здания до войны, исключая клуб путейцев, принадлежали местному леспромхозу.

При осмотре названных зданий мне удалось познакомиться со старейшим жителем Заводоуковска Иваном Артемьевичем Кузнецовым. С 1940 года он проживает в сохранившемся бараке по Братской, 10, где когда-то располагался медпункт спецшколы (илл. 295).

По его словам, все свое детство он провел в тесном контакте с курсантами спецшколы и хорошо помнит все помещения: учебные классы и жилье. Почти все, о чем независимо поведали нам И.А. Кузнецов и Г.А. Лыткин, совпало до мелочей. Можно считать, что расположение зданий спецшколы теперь досконально установлено. На каком из них следует вновь установить имеющуюся мемориальную доску, посвященную космонавту Комарову, должны решить местные власти. На мой взгляд, целесообразнее всего ее следует перевесить на соседнее, наиболее сохранившееся здание спортшколы по пер. Ермака, либо на оставшийся барак по Братской. Естественно, надо принять необходимые меры по спасению оставшегося наследства спецшколы.

МЕТЕОРИТ «ТЮМЕНЬ»

Ранней весной 1903 года учащийся Тюменского реального Александровского училища П.А. Россомахин, воспитанник основателя краеведческого музея И.Я. Словцова, и будущий авторитетнейший музейный деятель Тюмени, наблюдал вместе со своими товарищами по училищу падение метеорита. И не только наблюдал, но и нашел космического пришельца на окраине города в районе ипподрома. Угловатый по форме метеорит, как оказалось, относился к разряду железных, имел снаружи тонкую окалину черного цвета и весил около 750 граммов. Долгие годы необычная находка хранилась в родительском доме реалиста. В 1919 году ее принадлежность к метеоритному происхождению была подтверждена специалистами из горного института в Екатеринбурге. Тогда же П.А. Россомахин, ставший в г. Туринске основателем музея, поместил метеорит в одну из его экспозиций.

Вот тут-то и начались необыкновенные приключения небесного странника. Сначала он был украден, затем его благополучно отыскали, а в 1927 году с целью создания более надежных условий хранения метеорит переправили в музей Ирбита. По дороге он снова исчез, теперь уже навсегда. С тех пор метеорит никто ни разу не видел. В 1935 году известный сибирский собиратель метеоритов профессор П.Л. Драверт беседовал в Омске с П. Россомахиным, выяснил у него подробности падения небесного камня и опубликовал научное сообщение в журнале «Природа». С этой статьи метеорит получил свое имя – «Тюмень».

В центральной и местной периодической печати о метеорите время от времени появлялись краткие сообщения, суть которых сводилась к пересказу известных событий и описанию курьез – почти семидесяти лет раздобыть не удавалось. Ушли из жизни первооткрыватель метеорита Россомахин и сибирский энтузиаст Драверт, не увенчались успехом поиски известного уральского метеоролога И.А. Юдина. Казалось, череде неудач не будет конца, и поэтому, может быть, в последние годы разговоры о метеорите «Тюмень» почти заглохли.

Так продолжалось до 1987 года. Как-то в управление «Главтюменьгеология» пришел житель близлежащей деревни Кулаково (имя его, увы, не было зафиксировано) и показал найденный им угловатый тяжелый камень: не метеорит ли? Находка обнаружилась на огороде во время весенней перекопки земли вблизи поймы реки Туры. Камень, похожий на магнитный железняк, распилили на две половинки, отшлифовали поверхность одной из них, провели необходимые стандартные исследования. Можно предположить, что геологи, занятые более важными производственными заботами, делали обследование либо впопыхах, либо без особого рвения. После протравки кислотой шлифованной поверхности у железных метеоритов часто невооруженным глазом или под лупой наблюдаются так называемые видманштеттеновы полосы: верный признак принадлежности образца к метеоритам. Кулаковский камень ими не обладал...

Разочарованный хозяин «метеорита» взял с собой одну из половинок распиленного камня, оставив вторую в управлении, и передал ее в индустриальный институт на кафедру минералогии доценту Ю.П. Сорокину. Доверившись предыдущим исследованиям, Сорокин хранил находку как курьез, не более, а перед отъездом на постоянное жительство в Санкт-Петербург в 1994 году передал камень в музей истории науки и техники Зауралья при Тюменском нефтегазовом университете.

Сотрудники музея внимательно обследовали экспонат. Его вес составлял 274,45 грамма, а максимальный линейный размер достигал восьми сантиметров. Камень обладал явно выраженными магнитными свойствами: стрелка компаса