Двор Шипов и Роз - Сара Маас

Кто-то обхватил меня за талию и чьи-то руки увлекли меня обратно в круг танцующих. Я хохотала так сильно и думала, что сгорю, а когда я открыла глаза, я увидела Тамлина, подхватившего меня в вихрь танца.

Всё смешалось в яркие пятна цвета и звука, и только он был единственным в этом вихре, кто связывал меня с разумом, с моим телом, сверкающим и пылающим в каждой клеточке, где он прикасался.

Меня переполнял солнечный свет. Это был так, словно никогда раньше до этого я не знала, что такое лето, как если бы я никогда не знала, кто ждёт своего часа за лесом изо льда и снега. Я не хотела, чтобы это прекращалось — я хотела навсегда остаться на этом холме.

Музыка подошла к концу и я, задыхаясь, взглянула на луну — она уже собиралась прятаться. Пот скатывался со всего моего тела.

Тамлин, так же тяжело дыша, взял меня за руку.

— Время летит быстрее, когда ты опьянён фэйским вином.

— Я не пьяна, — фыркнула я.

Он только усмехнулся и увёл меня от танцующих. Я упёрлась пятками в землю, когда мы приблизились к краю отсветов костра.

— Они снова начинают, — сказала я, указывая на танцоров, вновь собравшихся перед отдохнувшими музыкантами.

Он наклонился ближе, он прошептал и его дыхание ласкало ухо:

— Я хочу показать тебе кое-что получше.

Я прекратила упираться.

Он увёл меня с холма, ориентируясь лишь по лунному свету. Какой бы путь он ни выбирал, он не забывал о моих босых ногах, мои шаги тонули в исключительно мягкой траве. Вскоре даже музыка растворилась, её заменили тихие вздохи деревьев на ночном ветру.

— Вот, — сказал Тамлин, остановившись на краю огромного луга. Пока мы осматривались, его рука задержалась на моём плече.

Уходящий лунный свет плясал в высокой траве, колыхавшейся точно вода.

— Что это? — выдохнула я, но он приложил палец к губам и кивком указал, чтобы я смотрела.

В течение нескольких минут ничего не происходило. Затем, с другой стороны луга, из травы выскользнули десятки мерцающих фигур, словно миражи из лунного сияния. И тогда послышалось пение.

Это был хор, но в нём переплетались и мужские, и женские голоса — две стороны одной медали, они пели друг другу, взывая и отвечая. Я поднесла руку к шее, когда их музыка стала сильнее и громче и они пустились танцевать. Призрачные и эфирные, не более чем стройные вспышки сияния луны, они вальсировали по лугу.

— Что они такое?

— Блуждающие огоньки — духи воздуха и света, — негромко произнёс он. — Они приходят отпраздновать солнцестояние.

— Они прекрасны.

Его губы касались моей шеи, когда его шепот пробежался по коже:

— Потанцуй со мной, Фейра.

— В самом деле? — я обернулась и оказалась в нескольких дюймах от его лица.

Он лениво улыбнулся.

— В самом деле.

Он решительно утянул меня в танец, будто я была легче воздуха. Я едва ли помнила хоть какие-то шаги, разученные в детстве, но он компенсировал это своей звериной грацией, не сбиваясь, всегда предугадывая запинки прежде, чем я их совершала, пока мы танцевали по сияющему духами лугу.

Я была свободной и легкой, словно пух одуванчика, а он был ветром, кружившим меня над миром.

Он улыбался мне, и я обнаружила, что улыбаюсь ему в ответ. Мне не нужно притворяться, здесь и сейчас мне не нужно быть кем-то ещё, кроме себя, кружащей по лугу, где блуждающие огоньки пляшут вокруг нас десятками лун.

Наш танец замедлился и мы остановились, держа друг друга и покачиваясь под песни духов. Он оперся подбородком на мою макушку и погадил волосы, его пальцы задели голую кожу на моей шее.

— Фейра, — прошептал он над моей головой. В его устах моё имя звучало восхитительно. — Фейра, — прошептал он снова — не обращаясь, а просто — как если бы ему нравилось произносить его.

Так же быстро, как и появились, духи исчезли, забрав с собой и музыку. Я моргнула. Звёзды побледнели, а небо казалось серовато-фиолетовым.

Лицо Тамлина было всего в паре дюймов от моего.

— Уже почти рассвет.

Я кивнула, очарованная его видом, запахом и ощущением, что он меня держит. Я потянулась коснуться его маски. Несмотря на разгоряченную кожу под ней, маска оставалась холодной. Моя рука дрогнула и дыхание сбилось, когда я задела его подбородок. Кожа была гладкой — и горячей.

Он облизнул губы, его дыхание было таким же сбивчивым, как и моё. Его пальцы сжались на моей пояснице и я позволила ему притянуть себя ближе — пока наши тела не притронулись и его тепло не окутало и меня.

Мне пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо. Его губы застыли где-то между улыбкой и дрожью.

— Что? — спросила я, положив ему руку на грудь и готовясь оттолкнуть его обратно. Но другая его рука скользнула под мои волосы, устроившись у основания шеи.

— Думаю, я мог бы тебя поцеловать, — сказал он тихо, напряженно.

— Тогда целуй, — я покраснела от собственной дерзости.

Но Тамлин лишь усмехнулся с придыханием и склонился ниже.

Его губы коснулись моих — пробуя, мягкие и тёплые. Он немного отстранился. Он продолжал смотреть на меня, а я смотрела в ответ, когда он поцеловал меня снова, сильнее, но совсем не так, как он целовал мою шею. В этот раз он отстранился немного дальше и снова посмотрел на меня.

— И это всё? — спросила я, и он засмеялся и жарко поцеловал меня.

Мои руки обвились вокруг его шеи, притягивая ближе, сильнее прижимаясь к нему. Его руки скользили по моей спине, играли в волосах, обхватывали меня за талию так, будто ему было недостаточно касаться меня.

Он низко застонал.

— Пойдём, — сказал он, целуя меня в бровь. — Если не пойдём сейчас, то всё пропустим.

— Лучше, чем блуждающие огоньки? — спросила я, а он целовал мои щёки, шею и, наконец, губы.

Я пошла за ним в лес, через всё светлеющий мир. Его рука была твёрдой и крепко держала мою, пока мы проходили низинные туманы и он помогал мне взобраться на влажный от росы холм.

Мы сидели на вершине холма, и я спрятала улыбку, когда Тамлин обнял меня рукой за плечи и притянул ближе. Я опустила голову ему на грудь, а он играл с цветами на венке в моих волосах.

В тишине, мы смотрели вдаль зелёных просторов.

По небу разлился сиренево-голубой, облака наполнились розовым сиянием. И тогда, словно мерцающий диск — слишком богатый и слишком чистый, чтобы описать его, солнце выскользнуло из-за горизонта и раскрасило всё в золото. Это было как наблюдать за рождением мира, и мы были единственными свидетелями.

Тамлин крепче обнял меня и поцеловал в макушку. Я отстранилась, чтобы посмотреть на него.

От восходящего солнца, золото в его глазах мерцало.