С неба упали три яблока. Люди, которые всегда со мной. Зулали (сборник) - Наринэ Абгарян

Дорога, резко вильнув, повернула к их дому. На крыльце, прижав к груди игрушечного зайца, стояла Девочка. При виде родителей она сделала шаг вперед, но спускаться по лестнице не стала. Вера взлетела вверх по ступенькам, прижала ее к себе.

– Испугалась грозы?

Девочка обвила шею матери руками, прижалась щекой к ее щеке:

– He-а, не испугалась. Сначала я спала, потом проснулась, потом слушала грозу. Потом я искала вас. А потом просто ждала.

Бабушка Шушик

У Таты две младшие сестры – Шушик и Кнарик. Девочка называет их бабушками и любит одинаково сильно. У Таты два младших брата – Сергей и Жорик. Они давно переехали в другой город, и Девочка видится с ними раз в год, на Пасху. В этот день Меликяны собираются в своем родительском доме, там, где живет нани Тамар. Нани накрывает традиционный пасхальный стол – с крашеными яйцами, обязательной отварной рыбой, зеленью, сырами, красным вином, несладкой выпечкой. Они сидят допоздна, говорят о чем-то своем, вспоминают. Сморенная их долгим разговором, Девочка засыпает, положив голову на колени нани. Та сдергивает косынку, накрывает правнучку – шелковая бахрома забивается за ворот, щекочет подбородок и шею.

Бабушки и дедушки называют Тамар по имени. Девочка как-то поинтересовалась у Таты, почему она не зовет нани мамой. Они сидели за круглым кухонным столом – Тата, Вера и Девочка, полдничали. Тата разрезала яблоко на мелкие дольки и выстраивала шеренгой на тарелке. Это у них игра была такая – фруктовые дольки назывались витаминными войсками, которые нужно было немилосердно уничтожать.

– Ты их съедаешь и становишься сильнее. Чем больше в тебе витаминов, тем меньше ты болеешь, – объясняла Тата.

Вопрос Девочки ее не удивил. Она помолчала, приноравливаясь к словам, которые хотела произнести, но Вера поймала ее взгляд, сделала умоляющее лицо, едва заметно помотала головой – нет! – Тата коротко кивнула, улыбнулась:

– Мне просто очень нравится ее имя. Вот я и зову ее Тамар.

– А можно я тоже буду звать тебя по имени? Просто Татой? – Девочка отправила в рот очередную яблочную дольку, расплылась в смешной гримасе – нёбо мгновенно защипало от кисло-сладкого фруктового сока.

– Конечно, можно.

– Ура! Спасибо, Таточка. Мам, ты слышала? Я могу называть Тату по имени!

– Слышала, – дождавшись, когда дочь обернется, Вера беззвучно, одними губами, сказала свекрови: – Спасибо.

Тата еще раз кивнула. Придвинула к себе вазу с фруктами, придирчиво выбрала грушу.

– Теперь будут грушевые войска. Грушевые, а потом еще черешневые.

– А конфетные войска тоже будут? – хитро прищурилась Девочка.

– А по попе получить? – рассмеялась Тата.

– Ну хотя бы один маленький конфетный солдатик! – заканючила Девочка.

– Ладно, так и быть. Когда справишься со всеми витаминными войсками, дам тебе ириску.

– Спасибо, Таточка.

На том и порешили.

Бабушка Кнарик живет на другом конце Берда. К ней, если пешком, очень долго идти. «Раз-два-три-четыре-пять, – считает про себя Девочка, – пять дорог и один широкий мост!»

А бабушка Шушик живет совсем рядом, через двор. Девочка любит разглядывать крышу ее дома из окна своей комнаты, сквозь ветви ореховых деревьев, растущих в северном крыле сада. В снег крыша напоминает макушку мятного пряника, откусил – и замер, привыкая к сладкому вкусу сахарной глазури. В дождливую же погоду она мгновенно меркнет, приобретая густой мышиный оттенок. И светлеет после, неровно поблескивая матовыми боками там, где обсох шифер, и упрямо темнеясь в тех местах, где до влаги еще не добрались солнечные лучи.

Добежать до дома бабушки Шушик можно в два длиннющих вдоха-выдоха. Правда, это требует предварительной подготовки. Во-первых, нужно надеть правильную обувь – такую, чтобы она плотно сидела на ноге и не слетала при беге. И второе – нужно обязательно распахнуть калитку. У калитки очень замысловатая задвижка – массивная, неповоротливая. Девочка умеет отпирать ее в два приема – сначала, поднявшись на цыпочки и крепко упершись локтями себе в живот, она приподнимает железный крюк и только потом, навалившись всем телом, отодвигает его в сторону. Крюк с жалобным стоном поддается и нехотя тянет за собой тяжеленный штырь. Как только Девочка выскальзывает за калитку, задвижка приходит в обратное движение – штырь с лязгом возвращается на место, крюк падает острым клювом в гнездо и победно щелкает, отрезая пути назад. Теперь, чтобы вернуться домой, нужно идти через сад нани.

Девочка набирает в легкие воздуха, задерживает на секунду дыхание и на медленном выдохе срывается вниз по проторенной через соседский участок тропинке. Недовольно квохча, разлетается в разные стороны куриная стая, обиженно клокочет индюк, вскидываются драчливые деревенские гуси – нужно успеть добежать до спасительных ворот, пока они, сбившись в воинственную стаю, не погнались за тобой, вытянув длинные шеи и разинув крепкие клювы. На излете первого выдоха Девочка выскакивает в соседские ворота.

– Ты снова бегаешь как угорелая? – летит ей в спину скрипучий голос старой Анико.

Девочка снова набирает в легкие воздуха и мчится дальше – по пыльной, опаленной солнцем деревенской дороге, цепляя носками сандалий камушки, перепрыгивая через кусты мальвы, прислушиваясь к гулкому стуку своего сердца – бух, бух. А вот и нужный забор со скрипучей калиткой – в ненастную погоду она хлопает мерным, печальным стуком, аккомпанируя завыванию ветра. Огромный гампр Боцман, гремя тяжелой цепью, выскакивает на шум из конуры и, узнав Девочку, заходится в счастливом лае. Раз-два-три-четыре-пять-шесть-семь-восемь-девять-десять – мелькают истертые по краю ступени старой каменной лестницы, еще секунда – и Девочка врывается на увитую виноградной лозой террасу, скидывает сандалии – фууух*

– Опять бежала как угорелая? – слово в слово повторяет за соседкой Жено. – Смотри, упадешь, сломаешь ноги-спички.

Жено приходится Девочке двоюродной тетей. Младшая из дочерей бабушки Шушик, она как две капли похожа на свою мать – такая же маленькая, хрупкая, с тонко вылепленным лицом – высокие скулы, глаза необычайно глубокого вишневого цвета, узкий чистый лоб. Густые каштановые волосы неизменно стянуты на затылке в длинный, крупного локона, хвост. Жено сидит в тени винограда и чистит фасоль. Возьмет нежно-салатовый стручок, оборвет хвостик, повернет в руке, оборвет другой, разломит на три части и кинет в глубокую миску. Только и слышно «хруст – хруст – хруст».

– Не упаду. Не сломаю. – Девочка с разбега утыкается в грудь тете, замирает на секунду. – Привет.

– Дай я тебя обниму, егоза. Ты ведь знаешь, когда я тебя обнимаю, у меня продлевается жизнь, – прижимает ее к себе Жено.

И девочка терпеливо ждет, пока у тети продлится жизнь. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь виноградные листья, рисуют на каменном полу террасы золотистые марлевые узоры, настойчиво стрекочут цикады – возвещая наступление самого жаркого времени суток. Их акапельное пение льется медовой каплей на летний сад, запутывая его в полуденную дрему – по-летнему глубокую и по-летнему же недолгую. Платье Жено пахнет лавандовым мылом, руки – зеленой фасолью. Девочка любит свою двоюродную тетю всем сердцем. За красоту, за веселый и ласковый нрав. А еще за то, как она здорово умеет играть в карктик. Это игра такая, в камушки. Нужно собрать пять одинаковых величиной с грецкий орех камушков, усесться на ковер и, подкидывая в воздух один, собирать остальные четыре камушка, сначала по одному, потом по два, потом сразу три камушка в один присест выхватить! А потом загонять их в «пещеру» – для этого сплетаешь указательный и средний пальцы, далеко отставляешь большой и в полученное отверстие загоняешь один камушек за другим, не забывая подкидывать и обязательно ловить в воздухе пятый камушек. Девочка может часами наблюдать, как играет в карктик Жено. Когда-нибудь она тоже научится так ловко вскидывать и ловить камушки. Подрастет немного – и научится.

– А где бабушка Шушик? – спрашивает Девочка.

– В погребе. За банками пошла. Для компота.

– Она компот будет варить? Какой?

– Сборный. Малина, смородина и яблоки.

– Пойду помогу ей с банками. – И, нацепив сандалии, Девочка бежит вниз по лестнице. – Бабушка Шушик! Ба-буш-ка Шу-шиик!

Боцман выскакивает из конуры, виляя огромным палевым хвостом. Девочка подлетает к нему, заглядывает в медово-золотистые глаза:

– Бо-о-цман, со-о-бака! Тебя зачем на цепь посадили? Снова набедокурил?

Боцман прячет глаза, скулит – уии, уии.

– Гусей старушки Анико гонял? – выпытывает Девочка.

– Ррр-гав!

– Какой же ты дурачок, Боцман, – теребит его за ухо Девочка, – вроде уже большой, а ведешь себя как маленький. Пойдем сегодня к нам? Я тебе вкусных косточек отложила. Много. Целую миску!