Андреевское братство - Василий Звягинцев

– Мало ли что. Мелкий дождик, туман, сосновый лес, грибы… – в голосе ее прозвучала тоска.

Понять Аллу можно, досталось ей крепко, куда больше, чем мне, например. Даже для бывалого мужика чрезмерная концентрация сильных ощущений на единицу времени. В итоге все для нее закончилось тяжелым нервным срывом, из которого она только-только начала выбираться.

Но тут же она взбодрилась.

– Нам с тобой сейчас расслабляться нельзя. Сперва надо стратегию и тактику дальнейших действий разработать.

Не поздновато ли она спохватилась? После встречи с Паниным на Гавайях, когда она так опрометчиво приняла его приглашение отдохнуть недельку-другую в калифорнийском поместье, ни стратегии, ни тактики у нас не получалось, только судорожное реагирование на непрерывно возникающие форс-мажоры.

Я так ей и сказал.

– Тем не менее. Будем мы принимать участие в каких-нибудь здешних игрищах или попросим оставить нас в покое и возвратить назад, если такое возможно?

– Второе, конечно, предпочтительнее, хотя… – при мысли, что на самом деле вокруг нас совершенно иное время и иная реальность, я уже ощущал привычный азарт репортера-первооткрывателя. Стенли, чтобы разыскать Ливингстона и лично увидеть водопад Виктории, отправился в дебри кишащей людоедами и прочей вредоносной фауной Экваториальной Африки, причем сделал это во времена куда менее цивилизованные, чем даже нынешние, без радиосвязи, медикаментов, механического транспорта и надежного оружия. И ничего, и цели добился, и книги написал, и в историю навсегда попал. Я хуже его, что ли? Зато какие необыкновенные впечатления меня ждут и какие репортажи можно будет сотворить… «Хождение за три мира», роман в дневниках и письмах нашего специального корреспондента… Впрочем, такое название кто-то до меня уже использовал. Ничего, другое придумаем.

– Особенно если ты найдешь способ переправить свои творения в редакцию, – охладила мой азарт Алла.

– В крайнем случае, напечатаю то же самое здесь, но с обратным знаком. Отчет о путешествии нашего корреспондента в ХХI век.

– Ох, что ж ты за человек, Ростокин? Скоро тридцать пять лет мужику, а ветер в голове, как в пятнадцать. Не понимаю, зачем я с тобой связалась?

Она на секунду змеиным движением потерлась о мое плечо ощутимо напрягшейся грудью, прижалась бедром и снова отпрянула, не позволив себя обнять и опрокинуть на спину, что я вознамерился сделать в ответ на мимолетную ласку.

– Так вот запомни – я пока возвращаться не намерена. Если даже предложат. Полгода-год…

– А если настойчиво предложат?

– Ирине я верю. Она сказала – живите, сколько хотите. Она побольше Андрея в тонкостях процесса разбирается, считает, что проход в наш мир долго искать придется. Но в Москве мне все равно сейчас делать совершенно нечего. Здесь же, по ее словам, жизнь чрезвычайно увлекательна. Богатство, приключения, неограниченные возможности для самовыражения…

– Ну-ну, – не в целях спора, просто для самоутверждения, я выразил слабое сомнение.

– И вот еще что, – Алла приблизила губы к моему уху. – Я знаю, что тебя особенно терзает…

Я вообразил, она заявит сейчас, будто я боюсь ее измены, неважно с кем, при желании партнера она себе найдет хоть в дебрях Амазонки. Но нет, ей в голову пришло нечто другое.

– Ты мучаешься, пытаясь разобраться в парадоксах путешествия в прошлое. Так нет ведь ничего такого. Не в прошлом мы, а просто в неведомой стране. Как Гулливер на Лапуте. Ведь это параллельный мир, не так ли? С нашим имеет не слишком много общего. Из этого и исходи. Плыли, плыли и приплыли… Живи и изучай нравы аборигенов. Вот и все…

Гениальное решение! Я не успел сообщить ей своей оценки.

Резким толчком в плечо Алла вдруг повалила меня на подушку и взгромоздилась коленями мне на живот. Я едва успел напрячь брюшной пресс. Она все-таки сделала по-своему, опять завладев инициативой. Зловеще, словно классическая ведьма, сощурив глаза, блестя зубами и угрожающе рыча, Алла сжала коленями мои ребра, а сильными пальцами – плечи, приблизила лицо к моему лицу.

– Что, попался, Хома Брут? Не вырвешься, и крестное знамение тебе не поможет. Будем летать, пока петух не прокричит… – перевоплощение было настолько внезапным и убедительным, что аж холодок пробежал по спине. Впечатление особенно усиливала ее рубашка, смутно белеющая в зеркале напротив, чем-то похожая на саван.

Фу, жуть какая лезет в голову!

Глава 6

Мы проснулись от настойчивого гудка плоского телефонного аппарата вишневой пластмассы с кнопочным набором. Опять явный анахронизм, в двадцать четвертом году телефоны были большие, деревянные, с рогатыми никелированными трубками.

– Доброе утро, – раздался отчетливый и громкий голос Андрея. – Отдохнули, надеюсь? Нет желания вставать?

– А который сейчас час?

– Скоро десять. Вчера я не стал вас тревожить, а сегодня уже можно?

– Пятнадцать минут мы имеем?

– Хоть двадцать. Я буду ждать на улице…

С утра омытый ночным дождем и освещенный лучами едва поднявшегося над скалистой грядой солнца поселок показался мне гораздо более симпатичным, чем вчера. Вообще вчерашнее угнетенно-встревоженное состояние собственного духа сейчас казалось мне странным. Воистину, утро вечера мудренее. Алла вновь надела подаренный Паниным индейского покроя костюм светло-серой замши и высокие сапоги с мягкими присборенными голенищами, распустила по плечам отмытые от морской соли волосы. Бурная ночь любви, целиком прошедшая по ее сценарию и режиссуре, никак не отразилась на девической свежести лица. А ведь через месяц ей уже двадцать восемь, вдруг вспомнил я.

Андрей поднялся нам навстречу со скамейки возле дома напротив.

– Предлагаю совсем короткую экскурсию, а потом – завтрак, – сказал он после обычных коротких приветствий. – Наш поселок называется без затей – форт Росс. Можно сказать – форт Росс-3.

– А почему – три? – поинтересовалась Алла, осматриваясь. Действительно красиво. Дома стояли вдоль главной улицы на порядочном расстоянии среди обширных садовых участков, разделенных низкими, по колено, изгородями. От мощенной базальтовой брусчаткой дороги к коттеджам вели узкие тропинки разноцветного кирпича. Позади домов по холмам уступами поднимались заросли – сосны, клены, буки, еще какие-то, мне неизвестные деревья. И тишина, нарушаемая только плеском моря далеко внизу и пением экзотических птиц, издающих непривычные европейскому уху рулады и трели. По густо-синему небу над головой неторопливо плыли пухлые кучевые облака. Рай земной, если допустить, что таковой вообще где-нибудь существует. Не зря меня всю жизнь влекло в Новую Зеландию. Но постоянно что-то мешало сюда попасть.

Так и оставался в воображении миф-мечта – прекрасная земля на краю света, площадью больше Англии и с населением меньше, чем в Петрограде, где можно много часов подряд ехать вдоль восхитительных пляжей и не встретить ни одного человека…

– Почему? Первый форт Росс был основан русскими в Америке в восемнадцатом веке. Второй – нами, но в другое время и в другом месте и ныне по некоторым причинам уже не существующий. Так что этот – третий.

– Четвертому же не бывать, – меланхолически заметила Алла.

Андрей посмотрел на нее с удивлением. Мы неторопливо шли по направлению к господствующему над поселком и бухтой замку. Внизу снова блеснули воды фьорда и изящный корпус крейсера на них.

– А это что за «фрегат»? – поинтересовался я.

– Наша ударная сила, флагман флота «Андреевского Братства», дальний разведчик «Изумруд». В свое время – один из трех самых быстроходных крейсеров мира. Вошел в историю героическим прорывом через строй японской эскадры 15 мая 1905 года, в финале Цусимского сражения. После большевистского переворота во Владивостоке в 1922 году с экипажем из офицеров и гардемаринов Морского корпуса еще раз прорвался в море и попытался уйти в Крым к Врангелю, но был захвачен и интернирован англичанами в отместку за свое позорное поражение в Черном море от Белого флота. Здорово мы им тогда врезали! – глаза его азартно блеснули, словно при воспоминании о победе над любимой девушкой. То, о чем он говорил, для меня звучало непонятно. В нашей истории все опять было как-то иначе, ни таких имен, ни названных фактов я не помнил.

– Я «Изумруд» выкупил якобы для использования в качестве прогулочной яхты… Причуда богатого коллекционера… Кстати, позвольте представиться, – Андрей подобрался, лицо у него стало чопорным и значительным, – сэр Эндрью Ньюмен, член Королевского и многих других яхт-клубов, Почетный член Географических обществ всех цивилизованных стран, и прочая, и прочая, и прочая…

Я смог похвастаться только членством во Всемирном союзе журналистов и званием корветтен-капитана Звездного флота гонорис кауза.

– Так ты англичанин, что ли? – удивилась Алла.