Властелин Колец: Две Крепости (Две башни) (др. перевод) - Толкин Джон Рональд Руэл

– Еще бы! Ведь ты уже начал развоплощаться, становился призраком – из-за раны в плече. Эта рана тебя едва не доконала. Появись ты у Переправы часа на два позже, и тебя никто не сумел бы спасти. А все же ты оказался поразительно стойким – честь тебе и хвала, мой дорогой хоббит! В Могильнике ты держался просто молодцом. Жаль, что ты поддался Врагу у Заверти.

– Тебе, я вижу, многое известно. – Фродо с удивлением посмотрел на Гэндальфа. – Про Могильник я еще никому не рассказывал: сначала боялся об этом вспоминать, а потом нам всем стало не до рассказов. И вдруг оказывается, что ты все знаешь…

– Ты разговаривал во сне, – объяснил ему Гэндальф, – и я без труда обследовал твою память. Зато сейчас тебе беспокоиться не о чем. Вы вели себя прекрасно – и ты, и твои друзья, – хотя порою не очень-то мудро. Но от вас потребовалось немало мужества, чтоб совершить это далекое и опасное путешествие с Кольцом, за которым охотится Враг.

– Мы не добрались бы сюда без Бродяжника, – признался Фродо. – Но где же был ты? Без тебя я не знал, на что мне решиться.

– Меня задержали, – ответил Гэндальф. – И это могло нас всех погубить… А впрочем, теперь я ни в чем не уверен: возможно, все обернулось и к лучшему.

– А что тебя задержало?

– Не торопись – узнаешь. Сегодня тебе нельзя много разговаривать… и много слушать – чтобы не утомляться. Так считает Элронд, – заключил маг.

– Да ведь говорить и слушать легче, чем думать. Думать-то утомительней, – возразил Фродо. – Я уже, как видишь, пришел в себя и помню уйму непонятных событий. Что тебя задержало? Объясни мне хоть это!

– Всему свое время, – ответил Гэндальф. – Когда ты поправишься, мы соберем Совет, и там ты узнаешь решительно все. А сейчас я скажу тебе только одно – меня предательски заманили в ловушку.

– Тебя? – недоверчиво переспросил Фродо.

– Да, меня, Гэндальфа Серого, заманили в ловушку, – подтвердил маг. – В мире много могущественных сил, есть среди них и добрые, и злые. Перед некоторыми даже мне приходится отступать. С некоторыми я еще никогда не сталкивался. Но теперь великой битвы не минуешь. Черные Всадники переправились через Андуин. А это значит, что приближается война.

– Выходит, ты знал про Всадников и раньше – еще до того, как я с ними встретился?

– Знал и однажды говорил тебе о них, ибо Черные Всадники – это Призраки Кольца, девять прислужников Черного Властелина. Но я не знал, что они опять появились, иначе увел бы тебя из Хоббитании. Мне стало известно про Вражьих прислужников, когда я расстался с тобой, в июне… но об этом тоже узнаешь чуть позже. Меня задержали далеко на юге, и от гибельных несчастий нас избавил Арагорн.

– Да, – сказал Фродо, – без него мы погибли бы. И ведь когда он появился, мы его испугались. А Сэм, тот ему так и не поверил – по крайней мере до встречи с Всеславуром.

– Слышал я и про это. – Гэндальф улыбнулся. – Ну да теперь-то Сэм ему верит.

– А вот это замечательно! – воскликнул Фродо. – Потому что мне очень нравится Бродяжник. Даже больше – я его по-настоящему полюбил… хотя он, конечно же, странный человек, а временами казался нам просто зловещим. Но знаешь? – он часто напоминал мне тебя. Скажи, неужели у Большого Народа не редкость такие люди, как Бродяжник? Я-то считал, что они просто большие – большие, грубоватые и не слишком умные: добрые, бестолковые, вроде Лавра Наркисса, или глупые, но опасные, вроде Бита Осинника. Ведь у нас, в Хоббитании, людей почти нет, и мы встречаем их только в Пригорье.

– Вы и пригорян очень плохо знаете, если ты считаешь Лавра бестолковым, – мимолетно усмехнувшись, заметил Гэндальф. – Язык у него работает проворней, чем голова, но по-своему он очень толковый, не сомневайся. Ему свои выгоды ясно видны, даже сквозь три кирпичных стены – есть такое пригорянское присловье. Но в Средиземье редко встречаются люди, подобные Арагорну, сыну Арахорна. Рыцарей из Заморья почти не осталось. И возможно, в Великой Войне за Кольцо погибнут последние соплеменники Арагорна.

– Ты хочешь сказать, что предки Бродяжника – это и есть Рыцари из Заморья? – не веря своим ушам, воскликнул Фродо. – Значит, их род до сих пор не угас? А ведь я считал его просто бродягой.

– Бродягой?! – гневно переспросил Гэндальф. – Так знай же: дунаданцы – северные потомки великого племени Западных Рыцарей. В прошлом они мне иногда помогали, а в будущем нам всем понадобится их помощь: мы благополучно добрались до Раздола, но Кольцу суждено упокоиться не здесь.

– Видимо, так, – согласился Фродо. – Но я-то думал – попасть бы сюда… и надеялся, что дальше мне идти не придется. Месяц я провел на чужбине, в пути – и этого для меня совершенно достаточно. Теперь мне хочется как следует отдохнуть. – Фродо умолк и закрыл глаза. Ho, немного помолчав, заговорил снова: – Я тут подсчитывал, и у меня получается, что сегодня только двадцать первое октября. Потому что мы вышли к Переправе двадцатого.

– Хватит, – сказал Гэндальф, – тебе вредно утомляться. Элронд был прав… А как твое плечо?

– Не знаю, – ответил Фродо. – Вроде бы никак. – Он пошевелился. – И рука вроде двигается. Наверно, я уже совсем поправился. И она уже не холодная, – добавил хоббит, дотронувшись правой рукой до левой.

– Превосходно, – сказал Гэндальф. – Ты быстро выздоравливаешь. Скоро Элронд разрешит тебе встать – все эти дни он врачевал твою рану…

– Дни? – удивленно перебил его Фродо.

– Ты лежал здесь три дня и четыре ночи. Эльфы принесли тебя двадцатого, под вечер, а уснул ты, так и не придя в сознание. Ну, и сейчас тебе, естественно, кажется, что сегодня только двадцать первое октября. Мы очень тревожились, а твой верный Сэм не отходил от тебя ни ночью, ни днем – разве что исполнял поручения Элронда. Элронд искусный и опытный целитель, но оружие Врага беспощадно и смертоносно. Я подозревал, что обломок клинка остался в твоей зарубцевавшейся ране, и, по правде сказать, не слишком надеялся, что его удастся обнаружить и вынуть. Элронд нащупал этот гибельный обломок только вчера – он уже ушел глубоко и с холодной неотвратимостью приближался к сердцу.

Фродо вспомнил зазубренный нож, исчезающий в руке Бродяжника, и содрогнулся.

– Не бойся, – сказал Гэндальф. – Он исчез навеки, когда Элронд извлек его из твоего плеча. Но ты сумел доказать нам, что хоббиты цепко держатся за этот мир. Многие могучие и отважные воины из Большого Народа, которых я знал, меньше чем в неделю стали бы призраками от раны, нанесенной моргульским клинком, – а ведь ты сопротивлялся семнадцать дней!

– Объясни мне, почему они такие опасные, эти Черные Всадники, – попросил Фродо. – И что они хотели сделать со мной?

– Они хотели пронзить твое сердце моргульским клинком, – ответил Гэндальф. – Обломок клинка остается в ране и потом неотвратимо двигается к сердцу. Если бы Всадники своего добились, ты сделался бы таким же призрачным, как они, но слабее – и попал бы под их владычество. Ты стал бы призраком Царства Тьмы, и Черный Властелин тебя вечно мучил бы за попытку присвоить его Кольцо… хотя вряд ли найдется мука страшнее, чем видеть Кольцо у него на пальце и вспоминать, что когда-то им владел ты.

– Хорошо, что я не знал об этой опасности, – снова содрогнувшись, прошептал Фродо. – Я и без того смертельно перепугался, но если б я знал тогда, чем рискую, у меня не хватило бы сил пошевелиться. Не понимаю – как мне удалось спастись?

– У тебя, по-видимому, особая судьба… или участь, – негромко заметил Гэндальф. – Я уж не говорю про твою храбрость и стойкость! Благодаря твоей храбрости Черному Всаднику не удалось всадить клинок тебе в сердце, и ты был ранен только в плечо. Но, и раненый, ты на редкость стойко сопротивлялся – вот почему обломок клинка за семнадцать дней не дошел до сердца. И все же ты был на волосок от гибели. Враг приказал тебе надеть Кольцо, и, надев его, ты вступил в Призрачный Мир. Ты увидел Всадников, а они – тебя. Ты как бы сам отдался им в руки.

– Я знаю, – сказал Фродо. – И всю жизнь буду помнить, какие они страшные, особенно ночью… А почему мы видим их черных коней?