Долгий путь на Бимини - Карина Шаинян

Захихикав, карлик устремился к трещине в стене. Казалось, он побежал бы, если б не сильная хромота. У входа в подземелье нищий задержался, сказал что-то своим жутковатым помощникам и просочился в щель. Черные мартышки-мумии втянулись следом. Клаус, с трудом поднявшись, бросился было за ними, но, заглянув в расселину, безнадежно махнул рукой.

– О-хо-хо, мой мальчик, – вздохнул Клаус. – Реме… Ах черт! – он заглянул в провал и покачал головой. – Нет, не найти уже… Увел медальон, чертов жулик!

Герберт сочувственно помычал.

– Плохо дело, сынок, – снова завздыхал Клаус.

– Дорогой медальон? – выдавил Герберт, понимая, что от него ждут хоть слова.

– Да если бы только медальон… Хотя чего мне стоило забрать его из музея – ты бы знал! Ночь, замки… Но так хотелось хотя бы портрет… Видно, не судьба. Но дело не в этом.

Пряча глаза, аптекарь принялся пересказывать события последних дней. Несколько раз Герберт порывался остановить его: Клаус рассказывал что-то ужасно неприятное, от чего хотелось спрятать глаза и заскрипеть зубами, или сжать кулак и ударить; но Клаус не обращал внимания на попытки и продолжал нести свое, размахивая руками и то и дело тяжко отдуваясь. Наконец он замолк, вытер вспотевший лоб и выжидающе посмотрел на Герберта. Тот молчал, не зная, что отвечать. Клаус разочарованно вздохнул и присел на камень, видимо, решив подождать, когда Герберт слегка придет в себя.

Голоса и шорох осыпающихся камней заставил Клауса подпрыгнуть.

– …наверняка у Ти-Жака. Главное – найти этого типа, – говорил мужчина. – Жаль, что Гай удрал, – я подозреваю, что он знает подземелья, как свои пять пальцев. Но ничего, выкрутимся.

– А он отдаст? – отозвался девичий голос, и Клаус налился кровью, узнав свою дочь.

– Куда он денется, – говорил тем временем мужской голос, в котором аптекарь уже различил интонации Карререса. – Жаль, конечно, что ты не знаешь пути – куда было бы проще.

– Никак не рассмотреть, – виновато ответила Элли.

– Наверное, потому, что цепочка прервалась… осторожней, здесь битый кирпич под травой.

– А почему не желтый? – закапризничала Элли.

– Уж какой есть, – отозвался Карререс с улыбкой в голосе.

Они силуэтами мелькнули на краю ямы появились и начали осторожно спускаться. Элли то и дело спотыкалась; маленькая, но увесистая клетка тянула в сторону, и ей приходилось балансировать свободной рукой. Клаус заметался, не зная, что предпринять, рванулся было прятаться, но в конце концов, сооббразив, что его давно заметили, сложил руки на груди и застыл суровой статуей. Герберт встал рядом: видимо, от него требовалось как-то отреагировать на появление бывшей невесты и соперника. Глядя, как Карререс придерживает Элли за плечи, Герберт почувствовал смутную тоску.

– Как хорошо, что ты здесь! – воскликнула Элли, едва спустившись, и Клаус снисходительно улыбнулся, подкручивая усы. – Привет, Берти, – слегка смущенно кивнула она и снова повернулась к отцу. – Пап, мне надо столько всего тебе рассказать…

Герберт не дал ей договорить.

– Вы мне не нравитесь, – проскрипел он, пристально глядя на Карререса. – Вы отвратительный тип, в самом деле, – он неуверенно переступил с ноги на ногу, и в его голосе прорезалась горечь. – А меня вчера невеста с другом разыграли… представляете – переоделись в зомби и разыграли. Вот, – он ткнул пальцем в Элли, – вот она. Моя невеста. Какого дьявола она делает здесь с вами? Продолжаешь шутить, принцесса? Что у тебя с ухом?

– Игуана укусила, – мрачно ответила Элли, пощупав превратившуюся в малиновый вареник ушную раковину.

– Игуана? – переспросил Герберт, не спуская глас с Карререса. – Игуана?! Что он с тобой сделал, Элли? Вы спали с моей невестой! – он картинным жестом ткнул пальцем в доктора.

– Не валяйте дурака, – поморщился Карререс.

– Не отпирайтесь! И уберите от нее свои грязные руки!

– Да я не отпираюсь, – пожал плечами Карререс.

– Берти, перестань, – пробормотала Элли, сгорая от стыда. Голос Герберта звучал, как граммофонная запись речи героя, сошедшего со страниц сентиментального романа.

– Как вы могли! – чуть ли по слогам произнес Герберт, не обращая на нее внимания, и подался вперед. – Я вам морду побью!

Карререс приподнял брови и пристально всмотрелся в Герберта. Лицо инженера казалось сонным и серьезным, будто он старательно играл унылую роль. Карререс поскучнел и сбросил сумку с плеча. Вздохнув, он легким толчком отстранил Элли, шагнул вперед.

– Перестаньте, – мягко сказал он, – вы устали и расстроены, но…

Пригнув голову, Герберт сжал кулаки и с носорожьей яростью бросился на доктора.

Он не успел ударить – Карререс ушел в сторону, и кулак, нацеленный в челюсть, просвистел мимо. Потеряв равновесие, Герберт покатился по земле и застыл, глядя в небо. Элли пробрал холодок: лицо Герберта оставалось непроницаемо серьезным, на нем не было и тени эмоций. Она отбежала в сторону, поставила клетку с игуаной на землю и вернулась к Каррересу. Герберт пошевелился. Что-то звякнуло о камни и затихло, прихлопнутое ободранной ладонью. Инженер встал, пошатываясь, – брюки на коленях порваны, глаза остекленели. Сосредоточенно вытягивая губы трубочкой, он перехватил поудобнее кинжал Ти-Жака и качнулся к Каррересу. Элли вскрикнула.

– Не советую, – тихо сказал Карререс. Он сделал неуловимое движение, и в руке блеснул стилет.

– Вы с ума сошли! – заорала Элли. Она попыталась встать между Каррересом и Гербертом, но доктор крепко ухватил ее за локоть. – Герберт, перестань! Он же убьет тебя! – Герберт не отвечал, лишь беззвучно шевелил губами. – Дурак! – выплюнула Элли. – Он же бессмертный…

Она дернула всем телом, вырываясь из рук Карререса, и потянулась к Герберту, будто надеясь отобрать у него кинжал.

– Элли, иди вниз и жди там, – ровным голосом сказал Карререс, не спуская глаз с Герберта. – Живо! – он схватил ее за плечо и отбросил за спину.

– Но…

– Ты не бессмертная, – ответил Карререс не глядя и скользнул навстречу Герберту. – Уходи. Господин Нуссер, вам лучше остаться здесь, – добавил он, заметив, как Клаус бочком подбирается к пролому вслед за Элли.

– Не пора ли вызвать полицию? – меланхолично проговорил в пространство Клаус, но на всякий случай остановился.

– Валяйте, – согласился Карререс. – Заодно расскажем им о нашем договоре.

Клаус увял, и Карререс снова сосредоточился на Герберте. Тот вился вокруг, делая выпады кинжалом, – еще слишком далеко, чтобы быть опасным, но постепенно сужая спираль. Карререс медленно поворачивался к нему, выжидая момент. Глаза Герберта было пусты; сосредоточенный взгляд, казалось, обращен внутрь, как будто инженер решал сложную математическую задачу. Не меняясь в лице, он со странной ловкостью прыгнул на доктора. Зазвенела сталь, и, услышав ее, по-заячьи вскрикнул Клаус.