Пороховой погреб Европы - Александр Григорьевич Задохин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Визит Т. Озала в 1986 году в турецкую часть Кипра и встреча с лидерами самопровозглашенной «Турецкой Республики Северного Кипра» были расценены греческой стороной как провокационные, и реакция последовала незамедлительно. По этому поводу в заявлении греческого правительства говорилось, что правительство и лично премьер-министр Турции стремятся довести градус напряженности греко-турецких отношений до максимальной степени. Затем Афины вынесли вопрос о греко-турецких отношениях на обсуждение очередной сессии НАТО. Логическим окончанием этого периода конфронтации явился пограничный инцидент, имевший место у реки Марица. Вследствие турецкой провокации погибли один греческий и два турецких солдата.
Период 1986–1987 годов является одним из самых драматичных в истории греко-турецких отношений со времен турецкой интервенции на Кипре. Военно-политическое противостояние и отсутствие готовности к компромиссу по нерешенным проблемам явились предпосылками для достижения кульминационной точки Эгейского кризиса в марте 1987 года.
Появившееся сообщение о том, что греческое правительство собирается скупить акции иностранного нефтяного консорциума НЕПК и возобновить поисковые работы вне признанной Турцией шестимильной зоны острова Тасос, было воспринято турецким правительством как подходящий повод для очередного выдвижения своих претензий. Турецкое правительство дало разрешение акционерному обществу «Турецкая нефть» на проведение новых поисковых работ в Эгейском море в непосредственной близости от территориальных вод островов Лемнос, Тасос и Самофракии, где без разрешения греческих властей и появилось турецкое исследовательское судно «Пири Рейс». Самолеты турецких ВВС неоднократно нарушали греческое воздушное пространство. 26 марта 1987 года подразделения первой и четвертой армии были приведены в состояние повышенной боевой готовности. 28 марта судно «Сизмик-1» покинуло порт Чанаккале и в сопровождении турецких военных кораблей и самолетов ВМС Турции направилось в спорные воды с целью поиска нефти. Греческая сторона заявила, что ВМС Греции не допустят его появления в ее территориальных водах. Напряженность достигла в этот момент своей кульминационной точки.
Реальная опасность выхода ситуации из-под контроля встревожила руководящие круги НАТО и заставила их принять спешные меры, чтобы остановить дальнейшее обострение греко-турецких отношений. В результате обе стороны вернулись на исходные позиции.
Эгейский кризис 1987 года положил начало новому этапу греко-турецких переговоров по спорным вопросам. Но искренность выраженного турецкой стороной желания начать диалог вызвала сомнения в правящих кругах Греции. Совместные турецко-пакистанские военно-морские учения, которые проводились в Эгейском море с 8 по 23 августа, снова поставили под угрозу хрупкий мир.
Осенью 1987 года началось постепенное улучшение политического климата между двумя странами. Этому способствовала и встреча в декабре министров иностранных дел в рамках очередной сессии НАТО в Брюсселе, а затем переговоры высших руководителей двух стран Т. Озала и А. Папандреу.
Через девять месяцев после того, как над Эгейским морем отзвучало эхо вооруженного кризиса, они встретились в Давосе. Переговоры, призванные определить дальнейшее развитие отношений между двумя странами, проходили в условиях глубокого недоверия друг к другу. Но Анкара надеялась, что этот диалог позволит смягчить негативное отношение Греции к вопросу о приеме Турции в Европейского сообщество, и заявила, что готова отменить вызывающий критику Афин закон 1964 года, ограничивающий права собственности лиц греческой национальности, проживающих в Турции. На встрече в Давосе рассматривались также вопросы развития туризма, торговли и т. д., но что касается Эгейского конфликта и кипрской проблемы, позиции сторон остались неизменными. В практическом плане не было достигнуто ничего.
В интервью греческой газете «Едевтеротипия» А. Папандреу заявил: «Что касается основных вопросов, не верю, что в Давосе случилось что-то новое, иными словами, мы не решили абсолютно никакой проблемы и не пытались решить что-нибудь на этой встрече. Уже с первого момента я понял, что нам не предстоит разрешить что-то существенное, и каждый изложил основные принципы, на которых до сегодняшнего дня строилась политика его государства». Но все же позитивным итогом встреч и переговоров руководства двух соседних балканских стран явились взаимный отказ от войны как средства разрешения спорных вопросов, что создавало условия для открытия нового периода в греко-турецких отношениях, а также создание комиссии по политическому диалогу и экономическому сотрудничеству. Турция упразднила закон, согласно которому греческие граждане лишались права распоряжаться и продавать свое имущество в Турции. В ответ на это Греция поставила свою подпись под протоколом об ассоциации Турции в ЕЭС, что было оценено в Анкаре как значительный шаг вперед по пути европейской интеграции. Но вскоре после этого стало известно о том, что после упразднения турецкого закона об имуществе греческих граждан каждый конкретный случай стал рассматриваться в судебном порядке. В Афинах это было воспринято как очередной шантаж со стороны Турции.
Вскоре Турция сумела обеспечить себе право проводить военные учения в международном воздушном и морском пространстве Эгейского моря. Характерной чертой внешней политики Турции этого периода являлось непризнание десятимильного воздушного пространства Греции и его систематическое нарушение. Анкара сохраняла в неизменном виде все свои претензии в районе Эгейского моря. Она продолжала отклонять предложения греческой стороны о передаче спора о делимитации континентального шельфа в Международный Суд в Гааге. Турция вновь поднимала вопрос о соблюдении прав турецкого меньшинства в Западной Фракии.
Она оставалась глухой ко всем призывам Афин о выводе, хотя бы частичном, турецких оккупационных войск с Кипра, находящихся там с 1974 года. Греческое предложение о демилитаризации восточных островов Эгейского моря с целью достижения прочного и справедливого урегулирования кипрской проблемы тоже осталось без ответа. Так, на страницах официальных газет Турции появилась географическая карта, где Эгейское море и Кипр были разделены пополам. Было очевидно, что разговор на разных языках продолжается даже после встречи в Давосе и установления прямой телефонной связи между правительственными кабинетами в целях предотвращения или хотя бы установления контроля над критической ситуацией, которая может возникнуть в двусторонних отношениях.
Очередной виток греко-турецких противоречий начался после окончания холодной войны. Теперь, как могло показаться, уже ни одна сторона не могла сослаться на фактор угрозы с севера. Исчезли также идеологические разногласия между Российской Федерацией и Грецией и Турцией. Каждая сторона этого геополитического треугольника стала чисто прагматически определять направления двусторонних отношений, но именно это и внесло в греко-турецкие отношения нечто новое.
Так, в Москве начали прорабатывать возможность поставок военной техники как в Турцию, так и Грецию. Тяжелое экономическое положение российского ВПК заставляло Москву искать новых партнеров на Баканах и Ближнем Востоке. Наиболее перспективным представлялась именно Греция. Последняя же увидела в военно-техническом сотрудничестве с Россией возможность укрепить оборону своих восточных островов в Эгейском море. В одном из интервью министр обороны Греции А. А.
