Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства, 1914–1920 гг. Книга 1. - Георгий Михайловский

Прежде чем я узнал от Нератова о причинах и подоплёке разговора со мной Штюрмера, одно немаловажное событие произошло в жизни нашего министерства, а именно внезапное увольнение В.А. Арцимовича с поста товарища министра и назначение на его место Александра Александровича Половцова. Арцимович не играл большой политической роли в министерстве именно ввиду того, что его пост был предназначен не для политики, которой занимался Нератов, а для вопросов личного состава и хозяйственных дел, которых было немало, если отнести к этому и дела консульские. Лично Арцимович был обязан своим назначением Сазонову, и преданность его Сазонову могла служить мотивом для увольнения Арцимовича Штюрмером, но при более вдумчивом отношении это объяснение никуда не годилось.

В самом деле, в нашем ведомстве было немало людей, обязанных своей карьерой Сазонову, министерство которого продолжалось шесть лет. Нератов, например, был гораздо преданнее Сазонову и гораздо опаснее для Штюрмера, чем безобидный по своему фактическому положению в ведомстве Арцимович, который политически не мог и шагу сделать без Нератова. Мало того, если слухи о сепаратном мире как истинной цели назначения Штюрмера министром имели некоторое основание, а у меня в этом не было сомнения, то как понять увольнение Арцимовича, который считался у нас германофилом?

Чтобы понять этот шахматный ход Штюрмера, надо было знать не отношения Штюрмера с Арцимовичем, каковых и не было, а отношение Штюрмера к Половцову. Нам всем было очевидно, что Штюрмер с самого начала своего министерства хотел найти доверенное лицо в ведомстве, достаточно могущественное по своему служебному положению. Этим лицом мог бы быть Татищев, если бы захотел, его положение начальника I Политического отдела, ведавшего дипломатическими сношениями всей Европы и Америки и сношениями министерства с государем, было подходящим. Я отмечал выше странную обстановку назначения Татищева, вызванного Штюрмером из Парижа секретным от нашего ведомства образом. Татищев сам впоследствии говорил, что Штюрмер довольно прозрачно намекал ему на возможность для него быстрой и головокружительной карьеры, то есть места Нератова, если только он всецело станет орудием в руках Штюрмера. Татищев, сверстник Нольде, молодой ещё для своего теперешнего поста, однако, не соблазнился этим предложением и остался глух ко всем штюрмеровским намёкам.

Теперь, если предположить, что Половцов назначался на место Арцимовича, чтобы войти в полный курс «дипломатической кухни», а затем ему намечалось место Нератова, то есть правой руки Штюрмера, то вся комбинация с увольнением Арцимовича становилась ясной. В этом смысле мы её и поняли, и опять подавленное настроение, явившееся в момент ухода Сазонова и несколько успокоенное внешне корректным поведением Штюрмера в отношении личного состава ведомства, охватило всё министерство. Интриги Штюрмера вырвали ещё одного человека. Опять-таки искреннее сожаление об уходе Арцимовича относилось не столько к его личности, сколько к тому неизвестному, что приходило к нам с А.А. Половцовым. На этом последнем, ввиду той роли, которая ему предназначалась, а именно заместителя Нератова и правой руки Штюрмера, следует остановиться.

Александр Александрович Половцов

А.А. Половцов не был незнакомцем ни для нашего ведомства, ни для петроградского общества. Сын известного сановника, личного друга Александра II и Александра III, он, будучи молодым офицером Конногвардейского полка, прославился в своё время избиением князя Мещерского, редактора «Гражданина», которое он произвёл совместно со своим братом, офицером того же полка, за непочтительную статью Мещерского, оскорблявшую память их отца. За это избиение оба были исключены из полка, и тогда А.А. Половцов поступил в МИД, где получил малозначительное по общему дипломатическому масштабу, но не лишённое интереса по существу назначение — чиновника нашего министерства при туркестанском генерал-губернаторе. Прослужив в этой должности два года, он по собственному желанию получил назначение консулом в Бомбей, где, приехав в ту пору года, в которую европейцы бегут из этого города из-за невыносимых климатических условий, он, по собственному выражению в разговоре со мной, «чуть не подох», то есть очень серьезно заболел.

Такое неудачное начало дипломатической карьеры побудило его подать в отставку, и с этого момента он занялся исключительно коммерческими делами, умножив своё и без того значительное состояние главным образом на уральской горнопромышленности. Известен был А.А. Половцов и весьма шумной и малосимпатичной историей развода со своей первой женой графиней Софьей Владимировной Паниной. Причиной развода послужили гомосексуальные наклонности А.А. Половцова. К моменту назначения его на пост товарища министра иностранных дел он был очень состоятельным дельцом, хорошо известным в промышленных кругах, но бюрократический стаж его был настолько ничтожен, что в циркуляре о назначении его чин не был упомянут, а на аудиенции у государя он был в мундире ведомства с одним-единственным орденом Станислава 3-й степени, что, конечно, для товарища министра царского режима было немного.

Связи Половцова с министерством носили характер далёкого воспоминания его самого и его сослуживцев. Он непосредственно не был связан никакими узами личной дружбы ни с одним из тех начальников политических отделов, которые фактически держали в своих руках нити внешней политики России. Поэтому он прекрасно подходил к той роли, которую так явственно готовил ему Штюрмер. Половцов был как будто и «свой», и в то же время фактически уже совершенно оторвался от нашего ведомства.

Из наших видных чиновников он ближе всех стоял к Нольде, который был знаком раньше и с ним, и с его второй женой, а теперь афишировал свою дружбу со своим непосредственным начальством. Половцову было в это время 42 года, то есть он был немногим старше Нольде, и, по всей видимости, очень его ценил. Судьбе было угодно, чтобы во время Февральской революции именно Нольде занял место своего «друга» Половцова, причём тот как штюрмеровский ставленник не получил никакого назначения от Временного правительства, несмотря на то что Нольде хлопотал ему место посла в Испании. Брат Александра Александровича Пётр Александрович Половцов был при Временном правительстве начальником Петроградского гарнизона и играл тогда и политическую роль, но Александр Александрович при Временном правительстве никакой политической роли не играл. Объяснялось это очень просто, так как именно в последние минуты царского режима А.А. Половцов при Штюрмере и Покровском начал блестящую бюрократическую и придворную карьеру.