Секреты Вознесения. Раскрытие космической битвы между добром и злом (ЛП) - Дэвид Уилкок

В пятницу вечером, мой сосед по комнате вылакал две бутылки, пока смотрел фильм Дорз (The Door), в котором Вэл Килмер сыграл Джима Моррисона. В фильме показана постепенная деградация певца и смерть от наркотиков и алкоголя. Сосед думал, что такое количество выпивки “прошло гладко”, и что все будет хорошо. Последнюю часть фильма я смотрел вместе с соседями по квартире и был потрясен тем, что в музыкальной истории описывались те же самые паттерны – склонность к наркотикам. Все закончилось тем, что выпивоху вырвало на пол в ванной. Впервые в жизни я разъярился так, что кричал на кого-то еще. В порыве гнева я тыкал в соседа пальцем и говорил, что меня не волнует, как он себя чувствует, и что ему придется очистить каждую каплю рвоты с пола. Сосед извинялся голосом Барни – фиолетового динозавра.

Потом я ушел в свою комнату и заметил, что кровать полностью неубрана. Такого никогда не случалось, так как мама приучила меня к военной аккуратности в складывании простыней. Лиз сидела на кровати соседа по комнате, абсолютно пьяная и счастливая. Туфли валялись по сторонам. Я начал на нее кричать, обвиняя в том, что она занималась сексом на моей кровати, что она отрицала. Я спрашивал ее, почему моя кровать не убрана, но она повторяла, что не знает. В квартире так мерзко пахло, что я думал, что меня вырвет. Один из соседей был сильно пьян, он ел пиццу и ничего не замечал. Тогда я сказал приятелю Крису, что нам придется уйти и пойти в его комнату в Bouton Hall. К счастью у его соседа была подружка, и он часто оставался ночевать у нее, оставляя свою кровать свободной. Когда я лег в нее и уставился в потолок, ум кипел от гнева. Склонности вынуждают вас иметь секс с людьми, которые никогда бы вас не заинтересовали, если бы вы были трезвым. Вы могли сделать кого-то беременной. Вы могли утратить здоровье, стабильность и здравый рассудок, превратить свою жизнь в мусор и даже умереть. Именно в той кровати я принял решение. Вот оно. Я покончил.

На следующее утро запах почти выветрился, но мне пришлось иметь дело с ужасной ситуацией. Мой продавец травки, Рэнди, пытался обучить меня своему делу, чтобы я занял его место, а он отправился в горы Gardiner и жил, не рискуя, весь риск пришлось бы принять мне. Одну унцию я предложил другу, и это было самое большое количество травки, с которым я когда-либо имел дело. Я назвал цену $200, а он сказал, что либо платит $180, либо отказывается. Я отдал ему травку и доплатил недостающие $20 из своего кармана. Моя банковская карточка разломалась на половины, поэтому я не смог отдать Рэнди оставшиеся деньги, и он сильно разозлился. Все стало очень странным, когда я осознал, что он не звонил мне целых четыре дня. Потом я обнаружил, что телефонный шнур раздавлен как раз под кроватью моего соседа по комнате, поэтому телефон и не звонил. Я спустился в офис, получил новый шнур, и как только я его подключил, телефон зазвонил. Я поднял трубку, это был Рэнди. Он хотел свои деньги, и я сказал, что он может прийти и их получить, так как у меня новая карточка. Раньше он угрожал убить меня, если я не заплачу, и это было последнее, чего я хотел.

Рэнди пришел и начал настаивать на том, чтобы я дал ему что-нибудь покурить. Все, что у меня оставалось, – отвратительный, пропитанный смолой “окурок”, обгоревший конец косяка. Я не хотел курить, и Рэнди начал подозревать, что я стал “нарком” (полицейским агентом из отдела по борьбе с наркотиками), и настаивал, чтобы я закурил. Загустевшая смола заставила нас обоих страдать от необычно сильной паранойи, и вскоре Рэнди сказал, что ему нужно идти. Как только он покинул мою комнату, я услышал громкие переговоры по портативной рации, эхом отражавшиеся в квартире. Внутри меня все обмерло. Я был так близок к успеху, но именно в тот самый день, когда я все для себя решил, все погибло. Должно быть, полиция студенческого городка ухитрилась подслушать телефонный звонок, когда я нервно просил новый шнур. Потом они услышали, как мы обсуждали нашу встречу, где мне пришлось заплатить Рэнди $200 за якобы отданные мне “книги”, и это в середине семестра. И сейчас полиция стояла прямо за дверью. Наверняка, они нашли в кармане Рэнди $200 с моими отпечатками на них. Комната полна дыма и запаха. Я – неудачник. Все кончено.

Я знал, что по закону полиция не может войти в мою комнату и арестовать меня. В студенческом городке был закон, согласно которому копам запрещается переступать порог комнаты без разрешения хозяина, даже если у них имеется вероятная причина. Они могут постучать, но вы не обязаны позволять им войти. В культуре наркотиков есть легенда, что копы будут ждать, пока вы не выйдете из комнаты или воспользоваться уловками, чтобы выманить вас из нее. Когда я услышал дальнейшие переговоры по портативной рации, мой разум до краев наполнился паранойей. Вот оно! Я сидел парализованный страхом и сетовал на свою тупость и невезение. Наконец, зазвонил телефон, это снизу звонил Рэнди. Голос звучал зловеще и нервно. “Не мог бы ты спуститься вниз и впустить меня?” Я точно знал, что произошло. Он увидел копов, и они сказали ему, что говорить. Они приказали выманить меня из комнаты так, чтобы меня можно было арестовать. Ловушка захлопнулась. У меня нет выбора. Шах и мат. Я не столько боялся Конни, сколько тюрьмы. Продажа унции травки была тяжким уголовным преступлением. Я сделал глубокий вдох и примирился с судьбой. “Хорошо, я иду”, – обреченно сказал я. И спустился.

Когда я покидал комнату, в ванной оставался ремонтник, и запчастями от душа, разложенными на столешнице. На нем был огромный пояс с инструментами, выгоревшая старая красная футболка и он носил усы в стиле байкеров. Кожа была вся в оспинах, и он выглядел как алкоголик и наркоман. Обычно люди прятали пакетики с наркотиками в перекладине для занавески для душа. В таком случае, если бы пакетики нашла полиция, это не их комната, и их нельзя было бы обвинить. Парень бросил на меня хмурый взгляд, и я знал, что все кончено. Он искал мою заначку и сердился, что ничего не нашел, так как я никогда не пользовался такой уловкой, уж слишком легко ее стащить. Зачем бы еще он разобрал душ? Внизу, возле телефона, по обеим сторонам Рэнди стояли копы и ждали, пока я выйду из здания. В таком случае они могли бы просто засунуть меня в машину, не проводя по коридорам в наручниках, мимо всех моих друзей. Они наблюдали за всеми выходящими так, что у меня не было возможности сбежать.

Я жил на третьем этаже и начал спускаться по ступенькам, покорившись судьбе. В голове быстро проносились мысли, как при эффекте замедления времени Формы с Духом. Вся тьма и негативность, которые я ощущал, были эквивалентом крайне плохого “путешествия”. Каждый раз, когда я наступал на следующую ступеньку, появлялась новая мысль о том, что моя жизнь кончена. В детстве мне давались видения великих дел, которые я мог сделать для мира. Мне говорили о будущем в качестве духовного лидера. Я работал над развитием ЭСВ и перестал его практиковать, упустил свой шанс спасти весь колледж от крупной экологической катастрофы, когда мог предупредить пожарников одним телефонным звонком. Я узнал, что на Земле есть очень злая сила и не сделал ничего, чтобы ее остановить. А сейчас меня отправят в тюрьму. Моя жизнь разрушилась, как на это надеялась властная элита. Даже с моими занятиями боевыми искусствами, у меня не было возможности избежать ужасной пытки в тюрьме. И еще у меня будет судимость. Любая надежда на будущее как психолога или духовного лидера была бы запятнана, если не разрушена.

Последним действием как свободного человека стало нажатие средним пальцем пожарного колокольчика, издававшего чистый тон. Я делал это всегда, когда проходил мимо. Рэнди стоял перед окном, уставившись на меня. У него не было ключа, и он не мог войти без меня до тех пор, пока кто-нибудь его не впустил. Я был готов. Я сделал глубокий вдох, открыл дверь и агрессивно набросился на него, чего Рэнди никак не ожидал. “Ладно, где они?” – спросил я. “Где кто?” Я рявкнул в ответ: “Не зли меня, чувак. Копы. Где копы?”

Рэнди бросил на меня мрачный сардонический взгляд и прошипел: “Здесь нет копов, юный Дэвид, я просто хотел знать, почему парень в ванной разбирает душ”. Конечно, он воспользовался несколькими грубыми словами, которые я не буду приводить. Я не мог поверить своим ушам и решил переспросить, чтобы убедиться: “Ты хочешь сказать, что здесь нет копов?” “Нет, никаких гребаных копов!” Я был настолько потрясен, что кинулся к нему. Я почти плакал от облегчения. А потом вспомнил, что мои сожители-греки жаловались на то, что душ слишком слабый, и сняли верхнюю головку душа, что привело к намного большему расходу воды. В Crispell был персонал, периодически проверявший ванные. Они обнаружили преступление и позвонили, чтобы прислали ремонтника. Только и всего. Мрачный взгляд ремонтника, возможно, объяснялся вонью рвоты.