Над бездной. ФСБ против МИ-6 - Александр Анатольевич Трапезников

попал в МИ-6 по недоразумению. Вследствие интриг Падлова, Матвеева и иже с ними. Уверен на сто процентов, что они намеренно, искусственно создавали вокруг меня такие финансовые проблемы, чтобы затянуть в МИ-6.

— А почему вы решили, что я имел в виду именно МИ-6, говоря, что разведчик должен быть без вредных привычек?

— А что тогда?

Грачев словно не расслышал, сказал:

— А насчет Падлова и других особенно не заморачивайтесь, ими уже занимаются вплотную. И то, что вы «не разведчик», тоже от этого сильно не огорчайтесь. Будете.

— Что-то я вас не понимаю, Сергей Витальевич?

Грачев улыбнулся. И еще более туманно произнес:

— А вам пока и не надо много понимать, Анатолий Львович. Все в свой час и срок. Сказал же Экклезиаст: «Есть время собирать камни, и есть время их разбрасывать». Считайте, что мы пока в процессе сборки.

Житников тоже улыбнулся:

— Ну, Бог с вами. Экий же вы хитрец. Подожду.

— А я почитаю ваше бессмертное творение.

«…Как раз во время этой встречи (я имею в виду, с господами из МИ-6) я был чрезвычайно озабочен ситуацией, связанной с поездкой Ю.Е. Свинитского в Женеву, куда он выехал с группой товарищей. Цель — проверка моего заявления о том, что в одном из швейцарских банков открыт счет на мое имя с доверенностью на Юрия Евгеньевича. И что на этом счету находится приблизительно 1 млн долларов США.

Эти деньги я должен был, выехав к ним в Швейцарию, получить и вернуть в счет уплаты долга компании «Эвихон». Но денег там никаких не было. Господа Лайсэм и Веллингтон были в курсе вопроса, т. к. я вел ежедневные переговоры с домашнего телефона с Москвой по поводу упомянутого миллиона, называл банк и т. д. и т. и. Подлинным был только банк.

Мне стало совершенно очевидно, что телефон мой прослушивается, о чем я прямо и сказал. На что мне было отвечено, что другого я и не мог ожидать, и что делается это прежде всего для обеспечения моей безопасности, но не регулярно, т. к. «Англия — не Россия». Мне было предложено следующее.

Англичане организуют доставку упомянутого миллиона на специальный счет на имя Ю.Е. Свинитского в банке. Не на мой, а на новый. А мне предлагалось организовать дело таким образом, чтобы он сам его и получил. Совершенно очевидно, что в дальнейшем имелось в виду склонить Ю.Е. Свинитского к сотрудничеству с английскими спецслужбами, используя меня. Такой поворот событий совсем не входил в мои планы. Однако я начал производить различные маневры с целью избежать подобного поручения.

Взвесив возможные и совершенно очевидные для меня последствия выполнения подобного поручения, и в то же время не имея возможности отказаться от его выполнения, я согласился. Потому что мне было заявлено англичанами, что если я отказываюсь продемонстрировать им таким образом свою «добрую волю», то вновь возникает вопрос об обоснованности моего пребывания в Англии.

Но в то же время я стал искать выход, как бы этого избежать. В конце концов я решил, что лучше мои пусть лучше мои российские товарищи считают, что я их в очередной раз обманул (хотя я и представлял возможные последствия их гнева, и он в итоге действительно был сильным), чем добросовестно выполню поручение сотрудников МИ-6 Лайсэма и Веллингтона, со всеми вытекающими последствиями.

Решение мной было найдено следующее. Я отправился в швейцарское посольство за визой, которую мне очень быстро проставили в один из имевшихся у меня общегражданских (красных) загранпаспортов. Надо сказать, что получение швейцарской турвизы за границей занимает не более 2-х часов. В то же время английская виза, по которой я находился в Англии, у меня была проставлена в дипломатическом (зеленом) паспорте.

Расчет был на то, что при выезде из Англии иммиграционные службы обязательно проверяют ваши документы. И они увидят, что в моем красном паспорте нет английской визы, из чего вытекает, что я нахожусь в стране незаконно. Меня обязательно задержат, и в Швейцарию к сроку я не попаду. Тем временем Ю.Е. и М.Е. вновь убедятся, что я их опять обманул (т. к. я сообщал по телефону в Женеву номер рейса и то, что визу я оформил), рассвирепеют и уедут из Женевы. А мне это только и надо было.

Все в точности так и произошло! Меня задержали в аэропорту, продержали 6 часов, рабочее время у гг. Лайсэма и Веллингтона закончилось (потом я узнал, что Веллингтон был в Женеве в том же отеле, где и Ю.Е.), их телефон я «вспомнить» не мог, потому и не позвонил. И добился освобождения с помощью своего адвоката, г-на Макинтоша, обещав на следующий день предъявить паспорт с визой.

Наличие нескольких паспортов чиновников иммиграционной службы не обрадовало, они бормотали под нос слова «Russian mafia», но меня все же выпустили. Утром я сообщил г-ну Лайсэму во время экстренной встречи, что произошло. На вопрос, почему я не поставил визу в зеленый паспорт, я рассказал, что мне из России еще давно сообщили, что этот паспорт «на контроле», лучше им не пользоваться, и т. д. и т. п. Что, в сущности, было чистой правдой.

А с 31 августа 1993 г., когда я последний раз въехал в Англию, я больше никуда не выезжал, всех тонкостей не знал, и в конце концов, я же не профессиональный шпион, меня никто не учил. И вообще они сами должны были все предусмотреть. Он вынужден был согласиться.

Мне было предложено тут же от него позвонить в Женеву, и он был свидетелем моего очень горячего разговора и с Юрием Евгеньевичем и, особенно, с Михаилом Евгеньевичем. Они не поверили ни одному моему слову из рассказа о паспортах, заявив, что это мои «штучки» (а в этот раз так все и было) и что в принципе ни о каком дальнейшем сотрудничестве не может быть и речи. И что если меня убьют, я должен пенять на себя.

Это была очень яркая речь с их стороны, а я был весьма рад, что г-н Лайсэм ее слышал, ведь я предварительно включил на телефонном аппарате кнопку громкого звука в динамике.

М.Е. мне заявил, что они немедленно уезжают из Женевы и больше слышать обо мне не желают. Что и требовалось доказать, т. к. я опасался, что англичане предложат мне приехать в Женеву на следующий день, а тогда мне уже не отвертеться.

Таким вот образом была провалена эта комбинация МИ-6. Конечно, это не улучшило моих отношений с английскими разведчиками, хотя я именно их обвинил в недостаточной подготовке «операции», и что это теперь очень