Пока ты моя - Саманта Хайес

34

Спереди дом оказался неосвещенным, и подъездная дорога к нему была темнее, чем окружающая улица, словно сам особняк пытался съежиться и не привлекать лишнего внимания. Лоррейн думала об этом, пока они с Адамом второй раз за день шагали по хрустящему гравию к впечатляющему парадному входу.

– Надеюсь, она будет не против, – сказала Лоррейн. – Она вот-вот родит. Наверняка ей хотелось пораньше лечь спать.

Лоррейн потребовалось некоторое время, чтобы внимательно изучить каждое зашторенное окно. Постепенно она рассмотрела слабое свечение, исходившее из комнаты на первом этаже, которое сразу не заметила. Кто-то в доме еще не ложился спать.

Адам бросил на Лоррейн взгляд, приказавший переключиться с взволнованной женщины обратно на детектива, и громко постучал в дверь.

Спустя мгновение Клаудия Морган-Браун открыла дверь. При виде детективов на ее лице отразился шок.

– Все в порядке, – поспешила заверить Лоррейн с успокаивающей улыбкой, памятуя о недавней тревоге Клаудии за мужа. – Просим прощения за то, что побеспокоили вас вечером, но у нас появилось несколько новых вопросов по поводу Карлы Дэвис.

– О, – тихо произнесла Клаудия. – Конечно.

Хозяйка дома посторонилась и кивком предложила инспекторам войти. Она выглядела утомленной, отметила Лоррейн, когда они прошли вслед за Клаудией в гостиную.

– Пожалуйста, садитесь.

Телевизор работал еле слышно, и Клаудия выключила его пультом.

– Я, должно быть, задремала.

– Мы постараемся управиться как можно быстрее. – Лоррейн бросила на Адама страдальческий взгляд, но он этого не заметил. Она никак не могла понять, почему этот визит не мог подождать до завтра. И всерьез сомневалась, что они выяснят нечто, способное кардинальным образом изменить ход расследования.

– Я могу предложить вам чаю? – спросила Клаудия, все еще стоя. Она задумчиво стянула свои густые волосы в хвост, а потом, так и не завязав, позволила им снова рассыпаться по плечам. Она была красивой, подумала Лоррейн, для женщины столь явно утомленной.

Лоррейн улыбнулась:

– Нет, не стоит беспокоиться, спасибо.

Окинув взглядом комнату, она заметила у окна несколько забытых игрушек: детали «Лего», пару пластмассовых грузовиков, открытую книжку с картинками. Лоррейн предположила, что сыновья Клаудии наверняка уже спят, и спросила себя, где же тогда няня.

– Мы хотели спросить, знали ли вы или кто-нибудь в вашем отделе о проблемах Карлы со здоровьем? – поинтересовался Адам.

Нахмурившись, Клаудия погрузилась в раздумья. Она села и принялась задумчиво постукивать пальцами по шее.

– Насколько я помню, состояние ее здоровья было не самым лучшим. Наркотики уже нанесли серьезный урон организму Карлы, даже в ее юном возрасте. Но, как я уже говорила, не я курировала это дело в то время, когда еще не рожденный ребенок Карлы попал в поле нашего зрения.

– Но вы встречались с Карлой?

– Ах да, – ответила Клаудия. – Это я вам тоже рассказывала. Я сталкивалась с ней несколько раз.

– А вы знали, насколько серьезными были ее проблемы со здоровьем?

Клаудия еще больше помрачнела.

– Нет, я не знала о каких-либо особых проблемах, кроме, разумеется, ее наркотической зависимости.

– Значит, вы не знали о ее острой почечной недостаточности?

Глаза Клаудии округлились, став огромными, и она прикусила нижнюю губу. Когда она осознала, что больно впилась в кожу зубами, уже брызнула кровь.

– Нет. А что было не так с ее почками?

– Проблемы возникли из-за длительного употребления наркотиков. Карле сообщили, что развитие беременности с большой долей вероятности может привести к ее смерти – еще до рождения ребенка или сразу после родов. Ее почки просто не могли функционировать. – Адам смог выдать только эти медицинские детали, учитывая то, что ни один из детективов не был в курсе особенностей состояния Карлы.

– Так вот почему поначалу у нее был запланирован аборт? – Клаудия казалась удивленной.

– Именно, – подтвердил Адам. – Хотя позже по каким-то причинам Карла передумала. Нам хотелось бы узнать, есть ли у вас какие-то идеи по поводу того, почему она могла принять такое решение, напрямую угрожающее ее жизни?

Клаудия, задумавшись, уронила лицо в ладони. Лоррейн видела, как дрожат ее руки, удерживая груз. «Неужели груз вины?» – спросила себя инспектор.

– В чем дело, голубушка? Вам что-то известно? – Лоррейн почувствовала, как нога Адама еле заметно постукивает по ножке журнального столика, и тут же вспомнила о Грейс.

– Это все из-за меня, – без колебаний прошептала Клаудия. У сотрудницы органов опеки вырвалось несколько душераздирающих рыданий, и она подняла голову на детективов. По лицу Клаудии ясно читались угрызения совести, а ее щеки ярко горели. – Но, клянусь, я и понятия не имела, насколько серьезными были ее проблемы со здоровьем. Я думала, что поступаю правильно.

– Успокойтесь, – довольно холодно произнес Адам. – Никто вас не обвиняет. Просто возьмите себя в руки и попытайтесь рассказать нам, что произошло.

Лоррейн чувствовала разочарование Адама. То, что сотрудница отдела опеки правильно или ошибочно посоветовала Карле сохранить ребенка, не имело большого значения. Эта информация не дала той зацепки, на которую он надеялся, и не помогла найти какую-либо связь с делом Салли-Энн.

Клаудия с жадностью глотнула воздух ртом. Лоррейн сомневалась, что стоит продолжать добиваться от Клаудии ответов, ведь, учитывая сложившиеся обстоятельства, это вряд ли пошло бы той на пользу. Инспектор наблюдала, как и без того хмурое выражение лица женщины становилось все мрачнее, пока в ее памяти воскресали те события.

– Примерно шесть-семь месяцев назад у Карлы была назначена встреча с Тиной, но Тина заболела, и я встречалась с Карлой вместо нее. Ходила к Карле домой.

– Продолжайте, – поторопила Лоррейн. Она умирала с голоду и уже ощущала, как урчит живот под зимним пальто. Ей хотелось вернуться домой, к Стелле.

– На тот момент мы с ней довольно давно не виделись. На протяжении многих лет мы то определяли ее в приемную семью, то возвращали родным. На тот момент она как раз только что узнала о своей беременности. Моя задача заключалась в том, чтобы оценить ее психическое состояние, условия жизни, степень наркотической зависимости и все в таком духе. Это позволило бы нам принять решение по поводу ее ребенка. Карла призналась мне, что действительно пыталась излечиться от зависимости, но это оказалось необычайно трудно. Она ведь еще и пила. В жизни Карлы все шло наперекосяк. Кроме… – Клаудия подняла глаза на Лоррейн, и женщины мгновенно поняли друг друга.

– …кроме ребенка, – закончила Лоррейн.

Клаудия кивнула:

– Я видела проблеск надежды, когда Карла говорила об этом. Она показала мне крошечные розовые пинетки, которые купила в магазине. – И Клаудия то ли вздохнула, то ли слабо рассмеялась. – Она сказала, что купила в тот день только десять сигарет вместо обычных двадцати, так что могла потратиться на эти пинетки. Я видела, как в Карле что-то изменилось, стоило ей заговорить о ребенке, и именно поэтому была по-настоящему шокирована, когда она заявила, что собирается избавиться от малыша. Она ведь объясняла, что просто хочет, чтобы кто-нибудь любил ее. Это меня по-настоящему тронуло.

Это тронуло и Лоррейн. Она сглотнула вставший в горле комок, старательно избегая смотреть на Адама и вспоминая недавний разговор с Грейс.

– И вы стали обсуждать с ней вопрос сохранения беременности.

– Да, – без утайки выпалила Клаудия. – Но, клянусь, я ничего не знала о ее медицинских противопоказаниях. Карла никогда не упоминала, что с ней что-то не так. В противном случае я настояла бы на том, чтобы она снова показалась врачу. Как бы там ни было, я не советовала ей оставить себе ребенка. Это было бы неправильно, учитывая все обстоятельства и ее наркоманию. Она едва была способна заботиться о себе, не говоря уже о другой жизни. Вероятнее всего, мне пришлось бы забрать у нее ребенка, как только он появился бы на свет.

Адам делал какие-то пометки, но Лоррейн просто слушала, размышляя о бедной Карле и ее погибшем ребенке.

– Но вам ведь было известно о давних проблемах Карлы с наркотиками. Разве вы не предполагали, что у нее могло быть несколько осложнений, обусловленных этой зависимостью? – спросил Адам.

На лице Клаудии мгновенно отразились боль и потрясение, как и ожидала Лоррейн. Она сердито сверкнула глазами в сторону мужа, упрекая того в бесчувственности, но Адам не отреагировал.

– В моей работе, детектив, предполагать что-либо небезопасно. Я – не врач, а в ее личном деле ничего о состоянии здоровья не значилось. Там просто указывалось, что она была записана на аборт. Если бы она не довела дело до конца, моя работа состояла бы в том, чтобы защитить ее будущего ребенка. Мысль о том, что беременность практически убьет ее, никогда не приходила мне в голову. Я видела перед собой доведенную до отчаяния молодую женщину с проблеском надежды в глазах. Я хотела, чтобы она рассмотрела все имеющиеся варианты, в том числе и сохранение ребенка.