Горсть песка-12 - Валерий Белоусов

Наконец-то неуловимый комфронта всё-же подтвердит ему — нужно ли дивизии нужно выдвигаться по предвоенному «Варианту?1» на прикрытие Минска с Севера, как решил вскрывший мобпакет Руссиянов и давший уже на основании приложенной к пакету карты соответствующий приказ, или поступит какое-то новое распоряжение? Военный человек, не получающий чётких и внятных приказов, чувствует острую душевную боль…

Оставалось только ждать. И смотреть в разбитое окно на июньское небо…

Небо над Минском было черным. Черным от дыма пожарищ и от фашистских бомбардировщиков, висевших над столицей Белоруссии.

Июньское солнце не могло пробить эту смрадную тучу. К центру города почти невозможно было проехать- дымилась от жара одежда. Нечем было дышать. Воздух местами представлял густую смесь гари, сажи и известковой пыли от рушившихся зданий. Запах не то горевшей резины, не то кинопленки забивал легкие и вызывал тошноту.

Огонь бушевал на Советской улице. Полыхали кинотеатры «Пролетарий», «Родина», «Чырвона зорька», здания Госбанка и минского ГУМа.

С диким воем пикировали фашистские бомбардировщики и сыпали, сыпали бомбы на жилые кварталы мирного города. Мирного, потому что Минск еще не успел стать военным городом.

Дверь в приёмную распахнулась, и из неё вышел красный, распаренный, как из бани комфронта. За ним — неприметный полноватый мужчина в пенснэ. Поскольку спутник Павлова не носил военную форму, то и внимания Руссиянова не привлёк…

Руссиянов: «Товарищ Генерал Армии, разрешите обратиться?»

Павлов, через плечо, досадливо: «А, это ты…ну заходи. Что у тебя?»

Зашедший в кабинет Руссиянов начал было докладывать по обстановке в городе…

Однако, похоже, Павлов его не слушал… Он беспокойно ходил из угла в угол. Трудно было в такой ситуации докладывать приходилось все время крутиться на месте, чтобы стоять лицом к командующему.

«Минск горит, товарищ командующий,»- доложил ему Руссиянов и попросил разрешения от его имени вызвать пожарные команды городов Бобруйск и Борисов.

Генерал Павлов как-то неопределенно махнул рукой. И продолжал расхаживать, как маятник.

«Какие будут оперативные указания для 100-той дивизии в связи с создавшейся обстановкой?» — спросил Руссиянов, поворачивая голову вслед за командующим.

Павлов подошел к развернутой на столе для заседаний карте, ткнул пальцем: «Дивизии занять круговую оборону в радиусе двадцати пяти километров вокруг Минска!»

Когда командующий поставил задачу дивизии, Руссиянов даже опешил. Ведь по этому приказу соединение предстояло разбросать по фронту длиной свыше 100 километров.

В этот момент раздался вежливый, спокойный, интеллигентный голос мужчины в пенснэ: «Я могу ошибаться, но мне кажется, что не следует спешить выполнять необдуманные приказы, товарищ генерал-майор…»

Руссиянов недовольно повернул голову — мол, а это ещё что за явление голос подало. И опешил. На него смотрел ПОРТРЕТ. Из тех, которые носили на прошлый Первомай. Член Политбюро. Нарком. Хоть и не НКО…но всё же…

Берия внимательно посмотрел Руссиянову в лицо: «А Вы, товарищ, кто будете?»

Руссиянов: «Начальник гарнизона Минска генерал-майор Руссиянов»

Берия: «Очень хорошо, товарищ Руссиянов…Я в городе первый день, приехал с фронта, доложите, что в городе делается…»

Руссиянов: «Так точно. Прибыв 22 утром в военную комендатуру, собрав командиров частей, пригласив начальников учреждений и ведомств, представителей милиции, органов НКВД, партийных и советских организаций города Минска я объявил, что с этой минуты всю полноту власти в Минске беру на себя- как начальник гарнизона.

Тогда же мной были даны указания: ускорить формирование отрядов народного ополчения и истребительных отрядов из рабочих и служащих, вооружать их.

Минск разбили на участки, закрепили за каждым формируемые отряды. С этой минуты они должны охранять улицы, вести борьбу с диверсантами, поддерживать порядок в городе, оказывать помощь военным патрулям.

Свою первую задачу я понял так, что нам необходимо в кратчайшие сроки эвакуировать материальные, и прежде всего валютные, ценности банка. Эвакуировать и запасы продовольствия, ведь в Минске их на три месяца, особенно много муки и копченостей. И конечно, основная задача- эвакуация населения.

Распределили обязанности, и все немедленно приступили к работе. Эвакуация населения и материальных ценностей проходит в настоящий момент согласно Мобилизационным планам предприятий».

Берия: «Спасибо. Вижу, учить Вас не требуется. Действуйте, исходя из обстановки!»

Руссиянов: «Товарищ Нарком, а как же моя дивизия? Что нам-то делать?»

Берия: «А это вот к Заместителю Наркома обороны товарищу Шапошникову…Он сегодня из Москвы прилетел, вместе с товарищем Тимошенко, который вступает в командование ЗапФронтом…Давайте, товарищ, я Вас к нему провожу»

Выходя, Руссиянов бросил взгляд через плечо…Поникнув головой, Павлов молча остался сидеть в пустом кабинете…

Десять часов тридцать минут. Минск. Конференц-зал Дома Правительства.

Маршал Советского Союза Борис Михайлович Шапошников, тишайший, спокойнейший человек: «Ну, батенька, как вообще в Минске проходит мобилизация?»

Руссиянов: «Проходит с большим подъёмом.

Ко дню «М+2» принято из народного хозяйства 27 тысяч человек, более 700 автомашин и тысяча тракторов, около 20 тысяч лошадей.

У военкоматов- очереди. В партийные и комсомольские организации поступили сотни заявлений с просьбой послать на фронт. У призывных пунктов можно увидеть людей всех возрастов: от седых ветеранов до безусых юношей.

Из лиц, не подлежащих призыву, нами были сформированы отряды народного ополчения и истребительные отряды, которые борются с пожарами, дежурят на крышах, сбрасывают «зажигалки», поддерживают порядок в городе.

Вообще, о порядке… порядка в мобилизации мало…

Являющиеся по мобилизации и возвращающиеся из отпусков и командировок военнослужащие приходят не в комендатуру и не на сборные пункты военкоматов, которые находятся в горящем городе, а на сборный пункт 100-той дивизии.

Чтобы представить себе, насколько много военнообязанных скапливается на нашем сборном пункте, стоит сказать, что только за один день 23 июня туда прибыло до 1500 одних командиров. А ведь всех их надо приписать, вооружить и накормить.»

Шапошников, с интересом: «И как Вы, голубчик, выходите из положения?»

Руссиянов: «Принял командирское решение: организовать прибывших в подразделения и части под литерными наименованиями. Из кадровых командиров назначил командиров частей и подразделений. Из числа коммунистов были назначены политработники. Подобрать младший командный состав было поручено самим назначенным на должности командиров частей и подразделений. За короткое время были сформированы три литерных полка. Принял решение включить их в состав 100-той дивизии»

Шапошников «А чем вооружаете?»

Руссиянов: «Разорил арсенал и ремонтные мастерские…»

Шапошников: «А кормите чем?»

Руссиянов: «Как Христос, семью хлебами…»

В конференц-зал вбежал побледневший порученец…»Товарищ Маршал, там генерал армии Павлов…»

Вошедший следом за порученцем Берия: «Ну и не надо так орать…Павлов как Павлов…Молодец, сам догадался…Не арестовывать же мне его? И так бойцы на фронте толкуют о генеральской измене уже не таясь, в открытую…Продолжайте, товарищи, всё нормально.»

Десять минут спустя. В туалете Дома Правительства.

Илья Старинов — Мамсурову: «Не жалко было Паблито?»

Мамсуров, покачав головой: «Нет. Заслужил, собака…Всех нас, «испанцев», опозорил…Нет. Не жалко.»

И отважный диверсант умыл руки…

Десять часов сорок минут. Брест. Крепость. Остров Пограничный.

Да, немцы очень быстро учатся. И никогда не наступают дважды на одни и те же грабли…

Теперь атаку вели 192 и 201 Stg. Abt., по русски — дивизионы штурмовых орудий… Штурмовые орудия именно для того и предназначались — чтобы поддерживать пехоту, уничтожать оставшиеся после артподготовки пулемёты, взламывать «позиционный тупик»…

Единственным отличием от обычной тактики, применявшейся, например, во Франции — было то, что немецкие пехотинцы теперь шли ВПЕРЕДИ бронированных машин. «Коктейль Молотова» явно не пришёлся немецким танкистам по вкусу…И теперь немецкая пехота тщательно оберегала свои 7,5 cm-Sturmgeschutz III Ausf С».

В свою очередь, практически в упор, «штуги» расстреливали любую ожившую огневую точку пограничников.

Ревя моторами «Майбах», первый взвод бронированных машин прошёл через спортплощадку, на которой ещё стояли футбольные ворота со сгоревшей сеткой, к развалинам заставы. Методично расстреливая оставшиеся строения осколочно-трассирующими снарядами, самоходка, впереди которой медленно продвигалась цепь в «фельдграу», приближалась к замаскированному входу в блиндаж, где лежали раненые…