Горсть песка-12 - Валерий Белоусов

Фалангер: «А это что за ворота?»

Додик: «А это, товарищ командир, каменная брама…Здесь кладбище, солдатское, Империалистической войны…наши здесь похоронены, русские…»

Фалангер: «Внимание! Смирно! Равнение налево!»

И советские воины отдают честь памяти павших…

Тихо…тихо…всё громче и громче….звучит «Прощание славянки»…

«Та-та тата-татаааа, тата-та тата-та та-таааа….»

Девять часов тридцать минут. Южнее Вильно.

К этому времени немецкие войска в Литве заняли Вильнюс, Каунас и Кейданы. 5-й и 6-й армейские корпуса, еще 23 июня выведенные из подчинения 3-й танковой группы Гота, продвигались в Литве по правому берегу р. Неман.

Немецкий 20-й армейский корпус получил приказ двигаться на Лунно, 8-й корпус — на Скидель и Лиду.

И если 20-й корпус вынужден был отбивать яростные атаки советских танков из остатков конно-механизированной группы Болдина (впрочем, с каждым часом становившиеся всё слабее- у советских танкистов кончались боеприпасы и топливо, а подвозить их было некому — автоколонны снабжения догорали на разбомбленных дорогах), то 8-й корпус продолжил охват с севера советских войск в Белостокском выступе.

Оборона разрозненных подразделений на реке Котра (остатки 56-й стрелковой дивизии, некоторые подразделения 11-го мехкорпуса и войск НКВД) была прорвана. Тут управление частями и подразделениями было совершенно нарушено. Под постоянной бомбежкой и разрывами снарядов все части перемешались и войска начали отступать на юго-восток в полнейшем беспорядке.

Смешалось все: и пехота, и артиллеристы, и танкисты в пешем строю, связисты, тыловики, отступающие гражданские люди.

Фото: Танкист, с перевязанными тряпкой обгорелыми руками, несёт на плече ДТ, рядом — идёт артиллерист со снятой с орудия панорамой. А следом — два пехотинца. Просто так, налегке шествуют, с пустыми руками…впрочем, шинелей и котелков не бросили (наверное в плену, думают, пригодится).

На некоторых рубежах стояли заслоны из пограничников, военных останавливали, составляли взводы, роты и бросали в бой против немцев.

Но обычно такие наспех собранные подразделения особого сопротивления немцам не оказывали и отходили на восток. Боеприпасов, горючего, питания не было. Вот когда сказалось наличие в войсках всего 6 % бензозаправщиков, от мобилизационного плана.

Раненых было очень много и им помощи почти никто не оказывал…Счастлив был тот раненый, который мог самостоятельно ходить. Остальные были обречены на мучительную долгую смерть в литовских лесах…

Фото: Несколько наспех перевязанных раненых, на самодельных костылях, пытаются остановить грузовик…Но машина, не сбавляя хода, сбивает перегородивших дорогу искалеченных людей и мчится дальше, оставляя кровавый след протекторов.

К исходу часа немецкая 8-я пехотная дивизия 8-го армейского корпуса с боем взяла Скидель. Дорога на Минск была открыта…

Десять часов ровно. Минск. Здание ЦК КПБ(б). Кабинет Пономаренко.

В уже виденном нами кабинете — пусто. За маленьким приставным столиком, возле длинного, покрытого зелёным сукном стола для заседаний сидят два человека.

Один из них- грузный, с обритой наголо массивной головой, в великолепном генеральском кителе с Золотой Звездой Героя и сверкающими орденами на груди- три ордена Ленина, два ордена Красного Знамени, медаль «ХХ лет РККА», да ещё и депутатский значок. Глыба, а не человек!

И второй- чуть лысоватый, чуть полноватый, в полувоенной форме, которую любили одевать ответственные работники Страны Советов, в чудаковатом пенснэ…похож не то на главбуха, не то на главного инженера небольшого заводика…

Нет, скорее все же на бухгалтера, и не простого- а ревизора из КРУ. Или даже на следователя из ОБХСС.

Потому что у его собеседника- великолепного с виду генерала, дрожат губы, как у проворовавшегося товароведа…

Павлов, дрожащим голосом: «Товарищ Берия, поверьте…»

Берия: «Охотно верю, товарищ Павлов…И Вам верю, и товарищу Болтину верю…Не забыли ещё Болтина? Как Вы ему выговаривали в Испании, когда он отобрал у Вашей переводчицы книгу Троцкого «Моя жизнь» и сжёг…Понятно, сами Вы её читать не могли, чай, на немецком издана…но ведь сожалели, правда? Как это Вы Болтину сказали- «Неправильно, пусть бы люди читали…»

Павлов, обиженно: «На меня может написать каждая сволочь, а я должен отвечать и давать показания…»

Берия: «Упаси Боже, не каждая! Разве Берзин — бывший начальник Разведупра- это «каждая»? Нет, Берзин это сволочь редкая…

Как это Берзин о Вас говорил: «При приезде Павлова в Испанию меня с ним познакомил Мерецков, представив как нашего боевого командира и «белоруса», верного товарища, прошедшего школу Иеронима Петровича…Впоследствии через Мерецкова я дал Павлову указание проводить вредительскую работу, как в области подготовки экипажей, выпуская их необученными на фронт, так и в боевом использовании танковых частей, направляя танки на позиции противотанковой артиллерии, что он и выполнял…»

Павлов: «Ну, Вы же понимаете, КАК даются такие показания…»

Берия: «Намекаете, что покойника при жизни долго и тщательно били? Не знаю, не знаю…теперь уж у него не спросишь…у мёртвого-то. А вот товарищ полковник Поль Арман жив-живёхонек. Знаете такого?»

Павлов: «Конечно, знаю…»

Берия: «У Вас с ним никогда не было конфликтов, ссор?»

Павлов: «У МЕНЯ? С каким-то полкашом?»

Берия: «Ну и ладушки. Что это там товарищ полковник пишет? Ага. Павлов, находясь в БВО с 30-тых годов, был в близких отношениях с Уборевичем, имел с последним непосредственную связь, отчитывался в своих действиях перед ним. В Испании Павлов вместе с Берзиным проводил предательскую линию, направленную на поражение войск Испанской Республики. Павлов поощрял трусов, троцкистов, которых незаслуженно представлял к наградам, издевательски относился к бойцам-интернационалистам, разжигая среди них национальную вражду. Был тесно связан с Смушкевичем и Мерецковым «Кстати, оба- два этих товарища сейчас дают показания…А товарищ Арман освобождён, и его дело прекращено…»

Павлов: «Это клевета! Дайте мне этого подлеца!»

Берия: «Дадим, конечно дадим…ну, это всё дела старые…а вот объясните, товарищ Павлов, как получилось, что директивы Генерального Штаба РККА от 18 июня сего года не были Вами выполнены?»

Павлов: «Ну, по некоторым вопросам я ничего не могу сделать, и вообще я маленький человек…»

Берия «Ой, вот только не надо…Генерал Армии, командующий Особого военного округа…»

Павлов: «Бросьте чины пересчитывать, на самом деле я маленький человек, на меня могут прикрикнуть, мне могут приказать и я должен выполнять…»

Берия: «Ну а вот как же так получилось, что например, до 4-ой Армии указанные мною директивы так и не дошли?»

Павлов: «Коробков врёт, нагло врёт!»

Берия: «А Коробков утверждает, что никаких приказов о рассредоточении авиации и выводе 14-того мехкорпуса из мест дислокации в леса Вы ему не передавали…»

Павлов: «Это гнусная ложь и провокация!»

Берия: «А вот Ваш начальник штаба Климовских утверждает, что Вы упорно ставите несуществующим уже ударным группам, в частности, группе Болдина, одно боевое распоряжение за другим, совершенно не интересуясь, доходят ли они до исполнителя, не думая о том, реальны ли они в сложившийся на ЗапФронте обстановке…Для кого эти распоряжения? Для грызущей критики архивных мышей?»

Павлов: «Климовских нагло лжёт…»

Берия: «Ваша позиция мне понятна…»

У побледневшего Павлова задёргалась щека: «Я не виноват…я делал всё что мог…»

Берия: «Не волнуйтесь, товарищ…разберёмся».(вопросы и ответы Павлова подлинные. взято из постановления 3-го Управления НКО СССР на арест Павлова Д.Г.)

Десять часов десять минут. Здание ЦК КПБ(б). Приёмная Пономаренко.

Секретарь, осторожно позвякивая, высыпал из совка в корзину для бумаг тщательно заметённые осколки оконного стекла.

Генерал Руссиянов, наблюдая эту благостную картину, только неслышно выматерился…И отвернулся к разбитому окну.

Шёл третий день войны, а Руссиянов, по своей второй должности- комендант Минского гарнизона, до сих пор не мог связаться с командующим ЗапФронтом генералом армии Павловым и получить от него соответствующие обстановке указания.

Руссиянов безуспешно искал его в штабе ЗОВО, который располагался в Минске, в Студенческом городке. С трудом добрался до здания штаба и увидел, что оно частично разрушено. Никого из начальствующего состава штаба на месте не оказалось.

Искал и на КП Фронта, в Обуз-Лесной. Безуспешно. Где же генерал армии Павлов? Как с ним связаться?

Наконец, сжалившись над Руссияновым — знакомый секретарь из ЦК подсказал, что сейчас Павлов проводит закрытое совещание.