Патриций - Галина Полынская

– Гроб! – крикнул кто-то. – Он там, в гробу!

Солнце зашло, и Дракула, наконец-то, ощутил в себе могущество и силу Зверя. Он резко поднялся, разбив деревянную крышку. Только что проснувшийся, еще голодный вампир был ужасен, и люди с ружьями и фонарями в испуге отшатнулись, будто заглянули в лицо ада. В руках они держали деревянные распятия и колья, которыми собирались проткнуть сердце вампира. Увидев это, Дракула озверел. Переполненный яростью, он вышел из гроба, желая уничтожить горстку жалких наглецов, осмелившихся придти в его дом для того, чтобы убить хозяина! Люди бросились на вампира, размахивая распятиями, в надежде на то, что эти деревяшки смогут их защитить. Дракула разбрасывал их, как тряпичных кукол, отрывая голову одному и ломая шею другому, – в нем кипела вековая, неутоленная ярость…

– Мой князь, ты устал, – послышался вдруг тихий голос.

Дракула замер. В дверях подвала, где хранился его гроб, стояла Она, окутанная призрачным светом потустороннего мира. На Ней было роскошное платье, сшитое специально к возвращению Влада из последнего похода.

– Я молилась, я просила за тебя, – произнес призрак, – идем со мною, мой князь…

И тут вампир почувствовал страшную боль, затмевающую рассудок. Сквозь алую пелену, застилающую взгляд, он с трудом разглядел проткнувшего его сердце осиновым колом. Дракула застонал, завыл, пытаясь вырвать кол из груди, но он притягивал его к земле, заставляя корчиться в невыносимых предсмертных муках. Сквозь гул и рев обрушившегося на него ада Дракула слышал, как люди, стоящие вокруг него, читают молитвы… Он изо всех сил боролся за жизнь, но смерть все глубже и глубже втаптывала его в Небытие. Сквозь агонию и хоровод химер вампир вдруг почувствовал, как прохладная нежная рука опустилась на его лоб, а ласковые губы покрыли поцелуями его иссушенное, изуродованное столетиями лицо. Дракула открыл глаза и увидел Её прекрасное лицо, заслоняющее собою образину ада.

Дракула умер с улыбкой на устах, в его застывшем взгляде был мир и покой, а лицо светилось возвращенной молодостью и былой красотой. Обступившие его люди не заметили, как из подвала вышел незнакомый человек, все это время молча наблюдавший из дальнего угла, как убивают чудовище, нагонявшее страх и ужас на всю округу. Этот человек вышел из замка графа Дракулы, и ночной ветер попытался растрепать его белые волосы. Не оглядываясь, он пошел прочь, со всех сторон окруженный легендами и тайнами Трансильвании.

– Мы догоним их, – Алмон поднял крейсер в воздух. – Мы обязательно их догоним.

– Думаешь? – Терра нервно постукивала ногтями по подлокотнику кресла пилота.

– Обязаны. Они знают, где Анаис, у них Глаз Идола. Разве можно их просто так просто отпустить?

Корабль стремительно развивал скорость, системы обнаружения мгновенно засекли «лодку».

– Сейчас, сейчас, – полуволк не сводил глаз с крошечного, летящего далеко впереди аппарата, – сейчас мы подлетим к вам чуточку поближе…

– Алмон, что это? – напряженно произнесла Терра, кивая на обзорный иллюминатор.

– Очень смахивает на военный корабль, – ответил Сократ.

– Так оно и есть, наверняка их поджидают.

– Что же делать? – глядя на корабль, Терра на ощупь искала на пульте шкатулку с сигаретами. – Мы их упустим.

– Не упустим, – заверил Алмон, – не беспокойся.

– Ты что, собираешься бороться с военным крейсером Патриция, – Терр-Розе перестала искать шкатулку и посмотрела на спокойное лицо полуволка.

– Если надо будет – поборемся.

– Но это же чистое безумие! У нас нет необходимого вооружения! Что могут сделать несчастные кнурды против этого исполина? Нас в порошок сотрут!

– У нас нет другого выхода. Сократ, приготовься выпустить кнурдов на захват «лодки». Твой уровень – левый, ты помнишь?

– Да как уж тут забыть.

Полуволк сосредоточенно смотрел в обзорный иллюминатор на маленькую «лодку» и грозную громаду марсианского военного крейсера, со всех сторон осыпанную мириадами звезд.

– Алмон! – не выдержала Ластения. – Что ты делаешь? Мы все погибнем!

– Милая, все будет хорошо, – сказал полуволк, увеличивая скорость крейсера. – Не беспокойся.

– Смотри! – крикнул Макс. – Они гонятся за нами!

– Вижу, – резко бросила Анаис.

– Может, побыстрее полетим?

– Мы на пределе, – Анаис мысленно подгоняла «лодку», находящуюся меж двух кораблей. – Они все равно ничего не смогут сделать, мы под защитой корабля Патриция.

В этот момент по куполу хлестнули яркие ловчие сети, и кнурды быстро потащили «лодку» в обратном направлении.

– Они нас все равно не получат! – прошипела Анаис, вынимая из кармана Глаз Идола.

– Владыка, что с вами? Вам плохо? – Палач взволнованно заглядывал в лицо Патрицию. По обыкновению прекрасного цвета, будто покрытое южным загаром, оно было смертельно бледным, почти желтым. Георг стоял, ухватившись обеими руками за спинку кресла.

– Все в порядке, – с усилием произнес Патриций. Он неуверенно сделал пару шагов и тяжело опустился на сидение. – Да не смотри ты на меня так, лучше принеси вина.

– Да, конечно, – молодой человек хотел позвать слугу, но Владыка остановил его:

– Сходи сам.

Палач быстро вышел из Тихой Залы, а Патриций, безвольно положив руки на подлокотники кресла, вяло разглядывал затуманенным взором окружающее его убранство: фиолетово-голубые тона, тончайшие, будто из пола растущие цветы, созданные из драгоценных камней, резной, тускло блестящий пол и потолок… и пространство, много пространства – Владыка не терпел маленьких комнат и тесных помещений.

Вернулся Палач с бутылкой вина и бокалами, он пододвинул поближе к Патрицию стол, сделанный в виде двух переплетенных причудливых лиловых растений, на их инкрустированных драгоценностями лепестках лежала дымчато-прозрачная крышка из хрусталя Венеры. Налив вина, Палач протянул Патрицию его любимый кубок. Едва пригубив, Владыка поставил кубок на стол.

– Тяжело мне на душе, – вдруг сказал он, – тоска меня съедает.

– Отчего же? – удивился Палач. – Может, хотите устроить веселье? Вы уже так давно избегаете общества…

– Общества? – усмехнулся Патриций. – Ты называешь это «обществом»? Может, ты и прав, это именно «общество». Сбор сброда… что бы я ни делал, как бы не пытался, они все равно не в состоянии проснуться. Невыносимо тяжело, никаких перспектив…

– Ну, что вы такое говорите? – Палач расстроился и разволновался. Одновременно он был и удивлен – он никогда не слышал от Владыки ничего подобного. – Почему нет перспектив? Наверное, вам просто скучно? Мы надоели вам?